Вера, или Нигилисты - Оскар Уайльд

Председатель. Кромешная ночь деспотического самодержавия еще не закончилась для России.

Михаил (сжимая нож). Еще один удар, и все будет кончено.

Вера (в сторону). Еще один удар? Что он имеет в виду? Но почему Алексея нет с нами? Алексей! Алексей! Почему ты не здесь?

Председатель. Как тебе удалось скрыться, Михаил? Говорили, будто тебя схватили.

Михаил. На мне был мундир императорской гвардии. Дежурный полковник был одним из наших братьев и назвал мне пароль. Я без опаски миновал караульные заставы и проскакал на добром коне до стен дворца, прежде чем закрыли ворота.

Председатель. Какая замечательная удача, что он вышел на балкон!

Михаил. Удача? На свете нет никакой удачи. Перст Божий вывел его туда.

Председатель. А где ты был эти три дня?

Михаил. Скрывался в доме отца Николая на перекрестке.

Председатель. Николай честный человек.

Михаил. Да, честности в нем довольно для священника. Но теперь я здесь, чтобы отомстить предателю.

Вера (в сторону). Боже, неужели он никогда не придет? Алексей! Почему тебя здесь нет? Ты не мог стать предателем!

Михаил (замечает князя Павла). Князь Павел Мараловский! Клянусь святым Георгием, какая славная добыча! Должно быть, это дело рук Веры. Только она могла заманить эту подколодную змею в ловушку.

Председатель. Князь Павел только что дал клятву и стал одним из нас.

Вера. Царь Алексей изгнал его из России.

Михаил. Ба! Это уловка, чтобы одурачить нас. Что ж, будем держать князя Павла здесь и найдем для него какой-нибудь пост в нашем царстве террора. Он привычен к кровавой работе.

Князь Павел (подходит к Михаилу). Рискованное предприятие и отличный дальний выстрел, mon camarade.

Михаил. С детских лет у меня хватало времени упражняться в стрельбе на диких кабанов в лесах вашего сиятельства.

Князь Павел. Значит, мои егеря слепые как кроты и вечно спят?

Михаил. Нет, князь. Я один из них, но как и вам, мне нравится брать себе то, к чему я был приставлен охранником.

Председатель. Должно быть, это совершенно новая атмосфера для вас, князь Павел. Здесь мы говорим друг другу правду.

Князь Павел. Как это неудобно! Однако должен сказать, у вас здесь собралось разношерстное общество.

Председатель. Смею предположить, узнаете кого-то из добрых знакомых?

Князь Павел. Да, у аристократии всегда больше спеси и вольнодумства, чем мозгов.

Председатель. А как же вы сами?

Князь Павел. Я-то? Если я не могу быть премьер-министром, то должен стать нигилистом. Другого выбора нет.

Вера. О Господи, неужели он не придет? Скоро пробьют часы. Неужели он не придет?

Михаил (в сторону). Председатель, вы знаете, что мы должны сделать? Лишь горе-охотник оставит волчонка в живых, чтобы тот отомстил за отца. Как нам подобраться к этому мальчишке? Это нужно сделать сегодня ночью. Завтра он объявит какие-нибудь народные реформы, и будет слишком поздно устраивать республику.

Князь Павел. Вы совершенно правы. Добрые правители — единственные опасные противники для современной демократии. Поскольку он начал с того, что отправил меня в изгнание, то можете быть уверены, что он собирается показать себя патриотом.

Михаил. Мне тошно от царей-патриотов. России нужна республика.

Князь Павел. Господа, я принес два документа; думаю, они должны вас заинтересовать. Это манифест, который юный царь намерен обнародовать завтра, и план Зимнего дворца, где он проведет эту ночь. (Протягивает бумаги.)

Вера. Не решусь спросить, что они замышляют... Ох, почему здесь нет Алексея!

Председатель. Князь, это ценнейшие сведения. Ты прав, Михаил: завтра будет слишком поздно. Прочти.

Михаил. Ага! Ломоть хлеба для голодающего народа. Опять людям головы дурят сладкой ложью. (Рвет документ.) Все должно быть решено сегодня ночью. Я ему не верю. Разве он стал бы цепляться за корону, если бы любил людей? Но как мы доберемся до него? И будем ли мы, кто не мог вынести плетей его отца, страдать от кнутов сына? Никогда! Все это ложь; все уничтожить!

Князь Павел. Вот ключ от потайной двери во дворец. (Передает ключ.)

Председатель. Князь, мы перед вами в долгу.

Князь Павел (с улыбкой). Обычное состояние для нигилистов.

Михаил. Да, но теперь мы с лихвой выплачиваем наши долги. Два императора за одну неделю! Это уравнивает все счета. Мы добавили бы и премьер-министра, кабы вы не пришли.

Князь Павел. Как жаль, что вы это сказали! Это лишает мой визит живописного антуража и духа приключений. Я думал, что рискую своей головой, когда прихожу сюда, а вы говорите, что я спас ее. Впрочем, если человек пытается искать романтику в современной жизни, его неизменно ждет разочарование.

Михаил. Потерять голову не слишком романтично.

Князь Павел. Нет, но часто бывает безумно скучно сохранять ее на плечах. Вам иногда так не кажется? (Часы бьют шесть раз.)

Вера (опускается в кресло). Ох, время прошло! Время прошло!

Михаил (обращаясь к председателю). Помните: завтра будет поздно.

Председатель. Братья, час настал. Кто из нас отсутствует?

Заговорщики. Алексей! Алексей!

Председатель. Михаил, зачитай правило номер семь.

Михаил. «Ежели любой из братьев не подчинится вызову на собрание, председатель расследует обстоятельства его вины».

Председатель. Какие есть доказательства вины нашего брата Алексея?

Заговорщики. Он носит корону! Он носит корону!

Председатель. Михаил, зачитай пункт седьмой Революционного устава.

Михаил. «Между нигилистами и всеми, кто носит корону и стоит над своими согражданами, объявлена война не на жизнь, а на смерть».

Председатель. Братья, что скажете? Виновен ли царь Алексей или невиновен?

Все. Виновен!

Председатель. Каким будет наказание?

Все. Смерть!

Председатель. Давайте приготовим жребии; правосудие свершится сегодня ночью.

Князь Павел. Ага, это в самом деле интересно. Я уже начал опасаться, что собрания заговорщиков так же скучны, как судебные заседания.

Профессор Марфа. Моя сильная сторона — сочинение памфлетов, а не стрельба на поражение. Тем не менее цареубийство всегда имело место в истории.

Михаил. Если ваш пистолет так же безобиден, как ваше перо, этот юный тиран проживет долгую жизнь.

Князь Павел. Профессор, вы также должны помнить, что если вас схватят (а это вполне возможно) и повесят (а это несомненно), то не останется никого, кто будет читать ваши статьи.

Председатель. Братья, вы готовы?

Вера (встает). Постойте, постойте! Я хочу кое-что сказать.

Михаил (в сторону). Чума ее побери! Я знал, что до этого дойдет.

Вера. Этот юноша был нашим братом. Каждый вечер он рисковал своей жизнью и приходил сюда. Каждый вечер когда улицы кишели шпионами, и в каждом доме сидели доносчики. Он был воспитан как царский сын, но предпочел наше общество.

Председатель. Да, но под фальшивым именем. Он с самого начала лгал нам и продолжает лгать до сих пор.

Вера. Я готова поклясться в его честности. Здесь нет никого, кто не был бы тысячу раз обязан ему жизнью. Кто спас вас от ареста, пыток, кнута и гибели, когда сюда нагрянули царские ищейки... а теперь вы хотите убить его?

Михаил. Наш долг — истреблять любых тиранов!

Вера. Он не тиран. Я хорошо его знаю! Он любит народ.

Председатель. Мы его тоже знаем; он предатель.

Вера. Предатель? Три дня назад он мог предать каждого из вас, и тогда всех нас ждала бы виселица. Он подарил вам жизнь. Дайте ему немного времени — месяц, неделю, хотя бы несколько дней... но теперь? О Боже, не теперь!

Заговорщики (потрясая кинжалами). Сегодня ночью! Сегодня ночью! Сегодня ночью!

Вера. Тихо, злобные гадюки, тихо!

Михаил. Разве мы здесь не для того, чтобы уничтожать? Разве мы не сдержим свою клятву?

Вера. Вашу клятву! Посмотрите, как вы жадны до прибыли: каждая рука тянется к соседским деньгам, каждое сердце жаждет грабежа и насилия. Кто из вас, если бы корона оказалась у него на голове, отдал бы империю на растерзание толпе? Русский народ еще не готов к республиканскому строю.