Ключ Эдема - Макс Ридли Кроу

Пролетев головой вниз, точно падающая с неба птица, Элиана перехватила веревку другой рукой, чтобы ей не вырвало суставы, и ногами приземлилась на жесткую землю. Освободившись от узла на запястье, подбежала к горящему фонарю и сунула в огонь конец промасленной веревки. Та вспыхнула, точно фитиль. В считанные мгновения ее не станет.

Элиана побежала вперед, скрываясь в тени от деревьев, туда, где ее ждал человек из охраны халифа, щедро награжденный милостью Нур ад-Дина.

* * *

Вокруг лагеря Юсуфа ибн-Айюба, что находился на западе от Фустата, стояла охрана в несколько колец. Воин без устали вглядывались в пустынную ночную мглу, и когда услышали приближающийся топот копыт, лучники незамедлительно взвели стрелы, ожидая приказа.

– Стойте! – велел главный, заметив белый стяг, развевающийся на древке копья над головой всадника.

Лошадь замедлила ход и наездник спешился. Тогда уже воины разглядели, что прибывший был женщиной, к тому же рабыней.

– Схватить ее, – прозвучал приказ. – Кто твой хозяин?

Девушке заломили руки за спину, заставляя согнуться, но во взгляде, которым она наградила своих захватчиков, не было ни доли покорности.

– Это еврейка Басира, – сказал лучник, присматриваясь. – Она вечно позади него ходит.

– Лучше бы он подле себя держал чумную, чем ее, – рыкнул воин и приставил нож к изящной шее девушки. – Вы все видели: она пыталась сбежать!

– Гариб, подожди, – лучник тронул его за руку и перевел взволнованный взгляд на пленницу. – Отвечай, где ты была и с какой целью? Возможно, это сохранит твою жизнь.

– А моё молчанье сохранит твою, – ответила она без страха.

– Довольно, – прорычал Гариб. – Вы все слышали: она отказывается отвечать.

– Но наказание непокорного раба – долг его хозяина.

Услышав эти слова, воины обернулись. К ним приближался Басир, чей суровый взгляд из-под седых бровей был безжалостнее меча и точнее стрелы.

– Так это твоя прислужница? – спросил Гариб, хоть ответ был ему прекрасно известен. – Мне говорили, но я сомневался, что у столь достойного мужа может очутиться подобная вещица.

– Возможно, стоило послать за мной и уточнить, прежде чем распоряжаться ею на своё усмотрение? – хмуро бросил Басир, подходя ближе и возвышаясь над девушкой. – Я сам позабочусь о ее наказании. Благодарю за помощь.

Он развернулся и пошел прочь, не дожидаясь, чтобы Эмилию отпустили. Помедлившие солдаты обратили вопросительные взгляды на своего командующего. Гариб же, раздраженно вспоров каблуком песок, кивнул.

Элиана нагнала Басира и молча пошла рядом, понуро опустив голову, как и следовало провинившейся рабыне. Едва они очутились в шатре, как девушка получила оплеуху. Из глаз брызнули слезы, но не от боли, а от обиды.

– За что?! – жалобно спросила она.

– За то, что позволила себя обнаружить, – недовольно нахмурился Басир.

– А если бы не позволила?

– Тогда наказание получили бы люди Гариба, и не столь великодушное, – жестко ответил он.

Он помолчал, недовольно сопя в бороду, затем кивком головы указал на кувшин, стоящий на столе. Элиана наполнила стакан и несколькими глотками утолила жажду. После этого она рассказала всё, что услышала на совете. Некоторое время Басир задумчиво ходил вокруг, погруженный в думы, затем остановился и, не глядя на девушку, сказал:

– Иди, отдохни.

– Ты пойдешь к владыке?

Басир чуть улыбнулся, хотя не знал, чего больше испытывает: снисхождения или усталости. То, как девчонка говорила «владыка», значило больше, чем в иных устах означает слово «бог». Как могла она теми же звуками, что и прочие люди, передать совсем иной смысл? С тех самых пор, как Юсуф ибн-Айюб встал между ней и смертью, Элиана превратилась в его рабу, в его, а не Басира, хоть и видела своего повелителя лишь издалека и редко.

– Завтра. Сегодня его отвлекают другие гости.

Элиана нервно вздохнула. Как и всем молодым, ей казалось, что седые старики попусту тратят время из-за своей медлительности. Но спорить она не посмела и отправилась на свою постилку. С недавних пор она спала за ширмой, отделяющей для нее в шатре угол. Девушка уже разделась и легла под простыню – щедрый подарок господина в честь очередной победы армии Ширкуха, когда услышала слова Басира:

– Ты славно потрудилась.

Элиана улыбнулась. Это означало: «Я доволен тобой», и она засыпала счастливой.

Наутро девушка проснулась до того, как поднялся хозяин. Она позаботилась о его завтраке, подготовила одежду и воду для умывания. К тому моменту, как Басир открыл глаза, Элиана была одета в свой лучший наряд: шальвары[8] и изумрудного цвета кафтан до пола с прорезями по бокам. Никогда прежде она не доставала их из сундука, хранила этот дорогой дар, сделанный Басиром в особо благожелательном расположении духа после казни лживого визиря Шавира. На голову она повязала чалму, но лицо не прикрывала, поскольку рабыне, а к тому же иной веры, не престало притворяться честной мусульманкой.

– Куда ты так нарядилась? – пробурчал Басир, хотя за его недовольством скрывалось любопытство и удивление.

Он привык видеть свою рабыню в обносках да платках, прячущих кудри, а теперь она стояла перед ним, зардевшаяся, точно юная роза, и такая же прекрасная. Но даже ее невинное лицо имело изъян по вине породы: слишком четкие губы говорили о сластолюбии, слишком пышные ресницы делали ее взгляд томным. Она еще невинна и чиста, а является олицетворением порока. Басир нахмурился, и тем напугал Эмилию, не знавшую, о чем он думал.

– Прошу тебя, господин, – она опустилась на колени, – возьми меня с собой…

– Нет! – воскликнул он, не дослушав.

– Я буду тихой, как мышь, – лепетала она, ломая руки, – ни слова, ни взгляда…

– Сказано тебе: нет!

– Позволь хоть постоять рядом с шатром, хоть услышать его голос.

Басир в гневе поднялся, едва не опрокинув стол. Блюда жалобно звякнули, нож слетел на пол.

– Ты, верно, плохо слышишь или забыла, кто тебе говорит. Я твой хозяин, а не отец, которого слезами можно разжалобить.

Он помнил, что семья Элианы была убита, и позже, конечно, пожалел о сказанном, но не в тот момент.

Глаза девушки лишь на миг прищурились, она смиренно опустила голову и произнесла:

– Простите, господин. У меня было столько хозяев, что тяжело вспомнить родного отца.

– Да как ты!.. – Басир замахнулся, но опустил руку, в ярости сжимая кулак. – Я повелел: сидеть тебе тут и дожидаться меня. А ослушаешься, так пожалеешь.

С этими словами он ушел, не завершив трапезу.

Элиана со злостью сбросила с головы чалму. Подумав немного, она быстро разделась, надела на себя привычные обноски и выскочила из шатра.

Не привлекая внимания, она пробиралась вперед. За последние годы к ней привыкли, да и никто особо не присматривался к рабам, но возле шатра, где находился Юсуф ибн-Айюб, выстроилась охрана, мимо которой так запросто не проскочить. Шум поднимут, если не прогонят, а тогда уже точно хозяин Басир забудет о своей доброте.

– А, сбежавшая еврейка!

Элиана, наблюдавшая за охраной с безопасного расстояния, вздрогнула от неожиданности. К ней направлялся молодой воин, которого она не сразу узнала, но стоило ему приблизиться, как события минувшей ночи восстановились в памяти. Этот лучник пытался заступиться за нее.

– Похоже, хозяин не слишком усердствовал в твоем наказании, – он насмешливо поднял бровь.

– Мой господин мудр и милосерден, – ответила Элиана, рассматривая лицо воина. Он держался отстраненно и нарочито выпрямил спину, чтобы казаться выше и как бы свысока смотреть на нее, но в его глазах она не видела враждебности. – Как тебя зовут, воин, чтобы я знала, кого благодарить о заступничестве?

– Я не заступался, – мгновенно ощетинился он, – только хотел уважить закон.

Подумав, он добавил:

– Мое имя Закария ибн-Дауд.

Элиана поклонилась, позволив себе мягкую улыбку. Она заметила, что воин смущен, а смущенный мужчина уязвим.

– Могу ли я рассчитывать на милость господина, что помог мне однажды?

– Ты снова что-то натворила? – усмехнулся он, подбоченившись, но ни отказываться, ни уходить не стал. Он был еще очень молод, и горячая кровь стучала в висках громче голоса разума.

– Я должна очутиться рядом со своим господином, – ответила она, указывая на шатер Юсуфа ибн-Айюба, – но меня не пропустят.

– Разумеется, – нахмурился он. – Почему тебе не сказать, к кому ты идешь? Басира все уважают и не откажут.

– Тем самым я совершу большую ошибку, – Элиана не врала, но выразительностью глаз и мимикой дала понять, что имеет в виду некие неудобства, которые это принесет ее хозяину. В то время, как на деле именно Басиру не следовало знать о ее присутствии.

– Глупая девчонка! – отмахнулся воин, – иди, откуда пришла, и дожидайся своего хозяина, в гневе или в радости – это твоя участь.

– Ты прав, – вздохнула Элиана, не глядя на удаляющегося воина. – Как моя участь была умереть от рук стражи, если бы не благородный лучник, узревший во мне человека, а не собаку.