За чертой - Карен Тревис

— Боюсь, мне дипломатичности недостает, да и ждать мне некогда. Спасибо за заботу, но я встречусь с ней сейчас.

Юссисси притормозил у портала и сунул туда голову. Отпрянул. Шан наклонилась к нему, уверенная, что теперь он не отхватит от нее кусочек. Существо пахло перьями.

— Она там?

— Да, Чайл.

— Благодарю. Теперь уйди, пожалуйста. Это личное. Ей бы не хотелось, чтобы несчастный юссисси оказался

поблизости, если начнется стрельба. Она нащупала в кармане гранату.

После недолгих колебаний юссисси припустил прочь. Шан впервые заметила, что под мантиями смешных переводчиков скрывается две пары ног. Вот почему их шаги так звучат…

Она вошла.

Чайяс, высокая, будто отлитая из золота, стояла и наблюдала за движущимися снимками ландшафта, которые казались вмонтированными в каменную стену. У нее было красивое вытянутое лицо и грива пучками. Шан начала понимать, что это очень индивидуальные черты. Вес'хар уже не казались ей абсолютно одинаковыми.

— Что вы здесь делаете? — Чайяс взглянула на нее без всякого интереса. — Я вас не вызывала.

— Мой вам бесплатный совет: стоит лучше заботиться о своей безопасности. Но я здесь не для этого. Я пришла за Арасом.

— Арас взят под стражу.

— Это я знаю. Но вам нужна я, а не он. Я гефес. — Шан сделала шаг к Чайяс. Возможно, Чайяс не знает, как пахнет человек в лучшие времена. Может, она не учует, что Шан на взводе? — Вот она, я. Таким образом, проблема — биологическое оружие в руках человечества — решается сама собой. Отпустите Араса.

— Эту угрозу мы уже нейтрализовали, когда привезли вас на Вес'едж. С чего мне идти на уступки?

— Потому что так будет правильно. Он сделал это для меня. Объект риска — я, а не он.

— В этом-то и проблема. Он поступил не как вес'хар. Он поставил личную прихоть выше общего блага.

— Что ж, я могу исправить это. У вас есть только один шанс узнать, что такое люди и как с ними бороться, и это шанс — я. — Шан завела руку за спину, опустила вдоль позвоночника, ощутила под пальцами согретый ее телом металл и вытащила из-за пояса пистолет так, как делала тысячу раз до этого. Он описал тщательно отработанную траекторию-дугу. Дуло уперлось в левый висок Чайяс. Шан держала оружие двумя руками. Чайяс не шевельнулась. Действительно, откуда ей знать, как выглядит пистолет и для чего его достают…

— У вас под кожей огни, — сказала матриарх.

— Лучше подумай о пушке, дорогуша.

— Она убьет меня?

— Она может.

— А почему вы хотите это сделать?

— Это то, что люди делают, когда хотят чего-то добиться. Я хочу, чтобы ты отпустила Араса.

— Иначе вы меня убьете.

— Возможно.

— Мой род на этом не прервется. Я не боюсь смерти. Шан сняла пистолет с предохранителя.

— Я тоже. Но тебе прекрасно известно, что вес'хар нужны мои знания. Отпустишь Араса — и я обеспечу вам полную, безоговорочную поддержку. Если с ним что-то случится, будете сами выпутываться. Я пришла в твой дом с оружием, а ты даже не смогла меня остановить. И как вы намерены при этом справиться с целой армией?

В запахе Чайяс отчетливее стал кислый оттенок.

— Я не торгуюсь с гефес.

— Я единственная, кто может распространить эту заразу среди человечества. Без меня балансу ничто не угрожает.

От Чайяс не пахло страхом. Зрачки ее золотистых глаз, узкие щелки, образовывали тонкий крестик на выпуклом топазе.

— Это оружие не такое мощное, как то, из которого тебя ранили исенджи?

— Вероятно, да. — Шан услышала свой ответ со стороны, будто бы находилась вне собственного тела. Какого черта я это делаю? Она села и, не поставив пистолет на предохранитель, положила его на стол — так, чтобы легко дотянуться при необходимости. Вытащила из кармана гранату и повертела ее так, чтобы Чайяс смогла рассмотреть. — Но не это. Если я вытащу этот штифт, чеку, ты успеешь досчитать только до десяти, прежде чем граната взорвется и разнесет меня и эту комнату на куски. Ты понимаешь, что я имею в виду. Даже с'наатат в таком случае мне не поможет. И проблема решена…

Что за чушь я несу?

Чайяс ничего не сказала. Она разглядывала гранату, как забавную игрушку.

Думает, что я блефую.

Шан крепче сжала гранату, совершенно не вовремя задумавшись о том, что ее когти сейчас выглядят как обычные ногти.

А блефую ли я?

Блеф — это то, чего Шан сейчас не могла себе позволить. Не с матриархом.

Дальше все происходило очень быстро и совсем не по плану.

Надо показать, что я настроена серьезно. Она выдернула чеку.

— Десять. Девять. Чайяс не шелохнулась.

— Восемь. — Шан закрыла глаза. — Семь.

И вдруг Чайяс будто бы все поняла, потому что в воздухе резко запахло кислотой, а мощная ладонь стиснула руку Шан — ту, в которой она держала гранату, — и пригвоздила ее к столу, едва не раздавив кости. От боли и удивления Шан распахнула глаза.

Чайяс не отпускала.

— Вставь чеку на место. Быстро.

Гнев матриарха, как кипящий уксус, заполнял воздух. Боль казалась почти нестерпимой, но Шан не сдавалась.

— Отпусти Араса. — Господи, я так долго не выдержу! — Выпусти его!

Зрачки матриарха то раскрывались лепестками цветка, то вновь превращались в крестик.

Шан не отступала, но и Чайяс не отступала тоже. Шан очень надеялась, что глаза не станут слезиться от боли. Но если рука онемеет, и она выпустит эту проклятую штуку…

Чайяс не сводила взгляда с маленького дисплея на колпачке гранаты.

— Вставь чеку обратно.

— А я думала, ты не боишься смерти.

— В этом доме мои дети.

Чайяс перевела пронзительный взгляд на Шан, и Шан не отвела глаз. Хватка матриарха немного ослабла, но она все еще не отпускала руку Шан. И Шан в упор смотрела на Чайяс.

Первой отведешь взгляд — и ты покойница. В голове — непрошеный гость — прозвучал голос ее старого сержанта: Не отходи, не моргай, не извиняйся. Шан правильно вошла в комнату, и таким образом избежала многих проблем, но сержант, увы, не научил ее, как правильно обращаться с инопланетянами, так что приходилось полагаться только на собственный инстинкт.

— Мы можем застрять тут очень надолго, — сказала Чайяс.

— Если потребуется, — ответила Шан. Из глаз все-таки потекли слезы. Господи, как же больно… — Наказав Араса, ты своей благой цели не достигнешь.

И Чайяс моргнула, будто бы упоминание об Apace выбило ее из колеи. Она отвела взгляд. Шан ощутила, как внутри поднимается волна звериного восторга, и освободила руку с гранатой. На секунду она ощутила, как пространство между ними заполнил запах спелого манго — сладкий, пьянящий и травянистый. Ей понадобилась вся сила воли, чтобы удержать фанату в руке и вставить обратно чеку. По руке пошла рябь из фиолетовых огоньков, отчего дрожь стала еще заметнее.

— Не понимаю, зачем, — ответила Чайяс.

Шан поднялась и сунула фанату в карман, надеясь, что с'наатат быстро разберется с кровоподтеком. Не хотелось бы, чтобы Чайяс узнала, какую боль причинила ей.

— Я хочу, чтобы он перешел под мою опеку. Раздавленная рука нестерпимо болела.

Чайяс все еще сидела, переводя взгляд с Шан на пистолет и обратно. Она сомкнула пальцы куполом, все — одинаковой длины, с четырьмя фалангами и оттого очень похожие на паучьи.

— Он твой джурей. Забирай его.

— Что? Что значит джурей?

— Мужчина.

— Прости?..

В глазах Чайяс распустились лепестки. Шан, на несколько кратких мгновений почувствовавшая себя хозяйкой положения, вновь осознала себя непрошенной гостьей в этом мире.

— Ни один из вас не может иметь другого партнера, — пояснила Чайяс. — А в обществе вес'хар нет незамужних и неженатых. Ответственность за него лежит на тебе.

— Постой, я не уверена, что… Чайяс смотрела на пистолет.

— Ты просила у нас убежища. Ты ведешь себя, как вес'хар. Поэтому ты — вес'хар.

Рука Чайяс легла на пистолет. Матриах взяла оружие.

— Это тебя не убьет?

— Поосторожнее, он снят с предохранителя…

— Ты боишься?

Чайяс бросила ей вызов ненамеренно, но отступать было некуда. Что-то незнакомое и первобытное заглушило в ней голос здравого смысла. Так часто она видела то же в пьянках, стихийно разгорающихся драках, убийствах…

— Нет, — ответила Шан, не в силах сказать: «поговорили — и хватит, пора расходиться по своим делам».

Нет у нее причин бояться смерти. Не смерть, а жизнь, эта неподвластная ей, нечеловеческая жизнь пугает гораздо больше.

Чайяс держала пистолет, и Шан удивилась — откуда матриарх знает, как целиться. Как нажимать на курок. В голове промелькнула мысль: все в порядке, это только боль. Ей удалось подавить рефлекс и не броситься на пол. Она не шелохнулась. Выстрел оглушил ее.