Чердак дядюшки Франсуа - Евгения Яхнина

— А что, если я докажу, что это не так?!

Глава шестая

Три товарища

Жак Менье сидел за своим рабочим столом в кабинете для чтения. Перед ним лежало раскрытое письмо.

Он получил его час назад, но снова и снова перечитывал…

Писал ему младший брат, Анри, которого в детстве, в деревне, где они жили, называли ласковым именем Диди.

Теперь Анри жил с семьёй в Лионе, где уже больше двадцати пяти лет работал ткачом. Жаку редко приходилось с ним видеться. От Парижа до Лиона — расстояние немалое, и не так-то просто было Жаку оставить свой кабинет для чтения со всеми его клиентами, чтобы направиться в Лион. Для Анри же вовсе было невозможно предпринять такое путешествие. Но братья вели друг с другом оживлённую переписку.

Жак знал, как трудно живётся ткачам: над ними постоянно висит угроза безработицы, перед хозяевами они бесправны.

Анри интересовался всем, что происходит в Париже, и всегда с нетерпением ждал от Жака политических новостей. Откуда и было их ждать, как не из столицы. Правительство находилось в Париже, и отсюда шли указы, приказы, распоряжения, предположения и связанные с ними надежды и разочарования. А по роду своих занятий и по своим политическим интересам Жак был в курсе того, что происходит. Среди абонентов его кабинета были и государственные деятели, и журналисты, и адвокаты. И Жаку порой удавалось узнавать от них о переменах, намечавшихся в правительственных кругах, о предполагаемых новых постановлениях, о разных событиях ещё до того, как об этом сообщали газеты.

Старший брат старался, как мог, помогать семье Анри, но и сам Анри и его жена Ивонна были люди гордые, а Анри порой даже несговорчив — и оба не хотели принимать никакой помощи. Только от случая к случаю удавалось Жаку под видом «гостинцев» посылать что-нибудь ребятишкам Анри и новые книги и журналы — брату.

«Новости у нас невесёлые, — писал Анри. — Тяжело заболела сестра жены — Кристина. Она ведь работала в мастерской по обработке коконов. Пошла к доктору. А тот ей прямо брякнул: “Чахотка!” Кристина в слёзы. А доктор спрашивает: “Сколько лет ты работаешь?” Она ему: “Шестой год”. — “Так чего же ты удивляешься? — говорит он. — Ведь никто на этой работе не выдерживает больше трёх лет. Все здесь рано или поздно заболевают чахоткой”. Не знаем теперь, что и делать с больной Кристиной. Доктор говорит, ей нужен свежий воздух, хорошая пища… А где их взять? К тому же каждый боится потерять работу… Уж очень лютуют хозяева, выбрасывают рабочих из мастерских и говорят, будто это от того, что нет заказов. Не слыхал ты, может, Париж поддержит Лион заказами на шелка? Мы сейчас научились ткать такие материи, что не боимся никакой конкуренции. А при дворе ведь денег на костюмы не жалеют… Я понимаю, что ты не вхож ни во дворец, ни даже в особняки придворных, но, может, хотя бы слышал, что об этом говорят…»

Жак облокотился на стол и закрыл ладонями глаза: так он всегда делал в минуты большого напряжения и тревоги. Это помогало ему справиться с мыслями.

«Как помочь Анри? — думал он. — Что можно сделать здесь, в Париже, для лионцев?.. Как обуздать лионских хозяев? Впрочем, и парижским рабочим приходится трудно… Ну, а насчёт Анри поговорю с Клераном… Посоветуюсь с ним. Сейчас пять часов, безусловно найду его у Франсуа».

Жак оставил кабинет на попечение своего единственного служащего, выполнявшего обязанности рассыльного, и направился к дядюшке Франсуа.

* * *

Что так прочно связало между собой столь разных людей, как Жак Менье, Франсуа Гийу и Жюльен Клеран?

Дружба Франсуа и Жака началась с 1793 года.

Франсуа, как и Жак, был родом из Шампани. Только жили они в соседних деревнях. Мальчики не были знакомы между собой, но когда Франсуа подрос, он много слышал от родных и от земляков, как преуспел Жак в Париже. А после июльских дней 1789 года до деревни дошли слухи, что Жак был в числе тех, кто брал Бастилию, а ещё позже, что он — член Якобинского клуба, занимается просветительской деятельностью, участвует в издании разных газет, пишет в них, знаком с самим Робеспьером.

Хотя сразу после революции крестьянам было обещано освобождение от феодальных повинностей и всевозможные льготы, на деле все эти решения осуществлялись плохо.

И только через четыре года декрет от 17 июля 1793 года безвозмездно упразднил все прежние сеньериальные повинности и феодальные платежи. Однако и после этого не все феодалы и не сразу подчинились новому декрету. И Франсуа подумал: «Чем я хуже Жака? Почему я не могу добиваться прав для своих земляков?» Сказано — сделано. Франсуа снарядился в Париж, чтобы лично принести жалобу на помещика, не подчинившегося новым порядкам, несмотря на революцию и на декреты.

Жак не только помог Франсуа добраться до Неподкупного — такое прозвище получил Робеспьер, стоявший во главе Комитета общественного спасения, при содействии Жака в деревеньке Франсуа был наведён порядок и помещик вынужден был подчиниться.

Но Франсуа недолго оставался в деревне. Во время поездки в Париж он познакомился с модисткой Леони. Молодые люди полюбили друг друга и вскоре поженились. У Леони была большая семья: мать, сёстры, маленький брат. И она не захотела покинуть Париж, а Франсуа не захотел без Леони возвращаться в деревню. Так он и осел в Париже. Жак и Бабетта полюбили молодую чету и стали с нею неразлучны.

Франсуа столярничал в деревне, стал работать и в Париже по столярному делу.

Политические события разворачивались с невероятной быстротой. Едва Франция сбросила монархическую власть и стала Республикой, только успела справиться с вандейцами, как 9 термидора 1794 года совершился реакционный переворот. А ещё через несколько лет Наполеон вместе с двумя другими консулами стал править Францией и наконец в 1804 году провозгласил себя императором французов.

Недавний крестьянин Франсуа пошёл в наполеоновскую армию.

Несмотря на то, что ему пришлось пережить все трудности наполеоновских походов, где он потерял ногу, его кумиром стал Наполеон. Франсуа довелось увидеть не только взлёт Наполеона, когда его слава гремела на весь мир, но и присутствовать при его падении. Народ понял, что его обманули, что бесчисленные походы Наполеона, стоившие народу столько жертв, совершались не во имя возвеличения Франции. Император хотел новых и новых завоеваний для того, чтобы прославить и увековечить своё имя… Разочаровался народ, но не Франсуа, который и слышать не хотел о вине Наполеона перед Францией.

К великому негодованию друзей и несмотря на их насмешки, Франсуа до сих пор хранил у себя как драгоценную реликвию ветку плакучей ивы с могилы Наполеона. Он гордился тем, что получил её в подарок от старого солдата наполеоновской гвардии, ставшего моряком. Возвращаясь из дальнего плавания в Индию, судно, на котором он плавал, причалило к острову Св. Елены, и моряк сорвал веточку ивы, осенявшей могилу Наполеона. Зная, что Франсуа такой же поклонник Наполеона, как и он, моряк отломил часть ветки и вручил ему.

Ещё в казарме Франсуа подружился с Люсьеном Клераном. В отличие от друга, Клеран томился в армии и трезво смотрел на деяния Наполеона. Он не мог, как Франсуа, по-детски восхищаться пышностью и блеском, окружавшим императорский трон. Ему было чуждо преклонение Франсуа перед Наполеоном, как перед сильной личностью, которая всё может, всех покоряет, царит над всеми.

Во время походов Клеран разглядел за победами Наполеона, которые восхищали французов, и нечто другое. Он видел, что Наполеон разрешает своим солдатам грабить покорённое население, что мирные крестьяне завоёванных им земель стонут под его пятой. Его отрицательное отношение к Наполеону довершил поход Наполеона в Испанию, где против него разгорелась партизанская война, которой горячо сочувствовал Клеран.

Клеран уже много лет был поглощён идеей объединения рабочих по профессиям. Хотя сам он был наборщиком, он в 1823 году помог плотникам создать общество взаимопомощи. Организация эта, как и все другие общества такого рода, преследовала только одну цель — улучшение материального положения рабочих данной профессии. Но Клеран свято верил и пытался убедить других, что спасение рабочих именно в этом. Неуёмный Клеран организовал в 1827 году стачку рабочих-жестянщиков. Затем он увлёкся идеями утописта Фурье,[11] который мечтал о преобразовании общества мирным путём. Для этого Фурье предлагал объединяться в фаланги-общины. Члены фаланги должны были, по его проекту, жить в одном общем доме — фаланстере. Клеран был начитанным человеком, и в спорах для Жака не было противника сильнее, чем Клеран.

Но не под влиянием Жака, а путём долгих размышлений и чтения пришёл Клеран к тому, что нельзя ждать, как предлагает Фурье, пока богачи «раскаются» и добровольно отдадут свои деньги для устройства фаланстеров. Но как же добиться того, что нужно Франции — человеческих условий жизни для всех, республиканского образа правления или, по крайней мере, народного представительства в палате, — Клеран так и не решил для себя.