Исправить (ЛП) - Уилсон Киврин

Сестра на удивление красноречива. Откинувшись на спинку сиденья, я пытаюсь решить, действительно ли мне так легко общаться с ней, или просто мой мозг отчаянно нуждается в семейной связи.

— Так или иначе, — заканчивает она, — Мы очень сильно поругались с ним по телефону, и с тех пор я с ним не разговаривала.

Я слегка морщусь.

— Мне жаль. Я и подумать не мог, что это так повлияет на ваши с ним отношения.

— Не бери в голову, — качает она головой. — Честно говоря, там и портить уже особо нечего было.

Появляется официант, приносит наши напитки и вежливо интересуется, не желаем ли мы еще чего-нибудь и исчезает в ответ на наш отказ.

Моя сестра — серьезно, все еще слишком странно думать о ней так — надрывает пакетик с сахаром и высыпает его себе в чашку. Помешивая ложкой, она перехватывает мой взгляд и спрашивает:

— Наверное тебе хочется, чтобы я рассказала о ней?

О ней. Мы до сих пор не называем ее никак. Думаю, в этом нет необходимости.

— Да, — прямо отвечаю я. — Если ты не против.

И тогда Кэра начинает описывать мне их жизнь. Ту, ради которой моя мать оставила нас. Я понял сразу, что совместная жизнь с дантистом, дала ей большую свободу в финансовом плане, чем брак с полицейским, и рассказ сестры лишь подтверждает это. Роуз сменила тесный старенький дом в спальном районе на небольшой особняк в шикарном закрытом сообществе. Где она могла посвятить все свое время на то, чтобы придавать лоск себе и своему новому жилищу.

Конечно же, ее новому мужу и в голову бы не пришло отправить ее на поиски дополнительного заработка. Да и судя по тому, что рассказывала о нем Кэра, он бы не позволил ей этого делать.

— Это довольно трудно объяснить, — наконец произносит моя женская копия. — Я никогда не чувствовала с ней близкую связь. И хоть она играла важнейшую роль в моей жизни и делала все, что положено делать маме, но только теперь я понимаю, что была еще одной вещью, без которой ее жизнь выглядела бы не такой идеальной, как она хотела? К примеру, она испытывала одни и те же эмоции, как когда наряжала меня или украшала гостиную.

Что-то в моем лице заставляет ее широко раскрыть глаза и спросить.

— Что?

Я выдыхаю с легким раздражением.

— Я так долго горевал, что потерял ее, а ты сейчас подтвердила мои подозрения, что мне было лучше жить без нее. Звучит ужасно?

Криво улыбнувшись, она качает головой, отпивает свой кофе и продолжает:

— Какие у тебя отношения с отцом?

— Я даже не знаю, могли бы они быть еще лучше? После ухода матери он стал для меня образцовым отцом. А возможно, и самым замечательным человеком.

И я даже не сомневаюсь в том, что еще сильнее привязался к нему, даже после того, как узнала правду о их расставании. Да, ему не следовало так долго скрывать от меня правду, но он признал свои ошибки, раскаялся и попросил прощения. Понадобилось бы что-то посерьезнее, чтобы разрушить нашу с ним связь и перечеркнуть те три десятка лет, которые он изо всех сил поддерживал меня.

К счастью, он согласился переехать с нами на север. Он все еще иногда занимается расследованиями, но все больше предпочитает наслаждаться мирным отдыхом на пенсии. Он проводит больше времени с внуками, завел еще одну собаку, и получает удовольствие, исследуя пешеходные тропы и кемпинги рядом со своим новым домом.

Я все еще не теряю надежду, что он отбросит свой «обет безбрачия» и найдет подружку, но это, похоже, безнадежное дело. Грустно думать, чего он добровольно лишил себя и как долго будет оставаться один. Но я ничего не могу с этим поделать, потому что это на самом деле не моего ума дело.

— У тебя есть своя семья, — комментирует Кара, и застенчиво оправдывается: — Я погуглила после того, как получила от тебя электронное письмо. В интернете довольно легко найти информацию о вас. Тем более о такой важной шишке в адвокатском мире.

Я отрицательно качаю головой и начинаю смеяться. В ответ она возмущенно сверкает глазами.

— Я всем своим друзьям разболтала о тебе, — продолжает она. — У меня есть брат, он женат и у него трое детей! Я тетя! Обожаю детей! Ты ведь позволишь мне познакомиться с ними? Что насчет твоей жены?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я решительно киваю.

— На самом деле они ждут не дождутся встречи с тобой. — мы приехали сюда с Пейдж по делам, она не захотела идти со мной сегодня, хотя и умирала от любопытства и желания познакомиться с моей загадочной сестрой. Но была непреклонна в том, что никто не должен мешать нам во время знакомства.

Я жду вопрос Кэры, почему Пейдж здесь нет, но вместо этого она просто спрашивает:

— Как долго вы здесь пробудете?

— Мы вылетаем обратно завтра вечером. — борясь с нерешительностью, отпиваю чай, прежде чем внезапно выпалить, —Так что, если ты свободна, мы могли бы завтра где-нибудь встретиться, и я бы вас познакомил.

Хорошенькое личико моей сестры загорается.

— Было бы чудесно! У меня как раз нет никаких планов. А у тебя есть с собой фотографии детей?

Не могу удержаться от очередного смешка, потому что у какого родителя в наши дни нет подобных снимков? Вытащив телефон из кармана, я открываю свои фотографии и роюсь в них, пока не нахожу подходящую. На ней мы впятером позируем у моста Золотые ворота. Ее сделал мой отец в первые выходные после нашего переезда. Пейдж захотелось фотографию на открытки, которые она собиралась разослать всем знакомым по случаю смены адреса. Потому что в этом она вся. Моя жена, которая во всем любит порядок.

— О, Боже, — восхищается Кэра, глядя в мой телефон. — Они такие милые. А твоя жена великолепна. — усмехнувшись, она продолжает: — Я уже успела ее разглядеть по фотографиям на сайте вашей юридической фирмы. Когда я искала информацию о тебе.

Мы дружно хохочем над ее признанием. Меня поражает, насколько сильно она мне нравится, и сожаление сжимает мою грудь. Возможно, я не много потерял с уходом матери, но как бы было здорово вырасти с такой маленькой сестренкой, как эта. Она была словно луч солнца и мне приятно просто смотреть на нее и знать, что она существует.

— Лучше расскажи мне о себе, — говорю я, когда она возвращает телефон. — Чем занимаешься?

— Не хочу говорить об этом, — она недовольно морщит носик. — Это слишком скучно. На данный момент я работаю простым баристой в кафе. Я еще не до конца поняла, что хочу заниматься, когда вырасту. Жалкое оправдание для человека моего возраста, верно?

Ну, ей всего двадцать шесть. Она говорит так, словно прожила большую часть жизни. — У тебя все еще впереди, — говорю я, а затем небрежно бросаю, как будто это меня не очень-то и интересует: — Ты с кем-то встречаешься?

— Нет. Прямо сейчас я одинока, — отвечает она, пожимая плечами.

Похоже мой вопрос не задевает ее за живое, но она внезапно оживляется, когда меняет тему.

— На самом деле я хочу переехать. Мы с друзьями уже всерьез обдумываем вместе снять жилье в Венис-Бич. И уже подыскали премиленький дом прямо на пляже. Нас пятеро, так что, думаю, это будет похоже на жизнь в коммуне. Возможно, мы займемся росписью футболок, начнем курить травку, или устроим странную оргию и еще что-то в этом духе. — она морщится. — Прости. Я перегнула палку?

Я не могу сдержать смех, хотя не могу не согласиться, что мне неловко обсуждать с ней вопросы секса.

Она проверяет время на своем телефоне. — О, черт, мне действительно нужно идти. У меня вечерняя смена. — Она прячет телефон в сумочку. — Я напишу тебе утром, и тогда решим, где и когда встретимся, ок?

— Звучит неплохо.

Когда она открывает бумажник и пытается оплатить свою часть заказа, я качаю головой и настаиваю, что сделаю это сам. Она пытается спорить, но я остаюсь непреклонным, и она сдается, поблагодарив меня.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я поднимаюсь из-за стола вслед за ней. Понятия не имею, как правильно попрощаться с сестрой, с которой едва знаком, я неловко протягиваю руку, и говорю: — Было очень приятно с тобой познакомиться.

Она смотрит на мою руку, затем поднимает глаза и встречает мой взгляд.