Жена неверного ректора Полицейской академии - Юлия Удалова

что она — богатая молодая дама…

Но что, если пару дней назад она действительно была ею? Этой молодой девушкой, которая готовилась к балу?

А еще та страшная старуха, которая когда-то набросилась на меня, когда мы покупали украшения для вечеринки.

Вспоминать было неприятно, но я постаралась воскресить ее слова.

— Ты! Что ты сделала? Верни мне ее! Отдай мне ее! Отдай! Отдай! Отдай!

Ее.

Кого ее?

В один момент как будто что-то щелкнуло у меня в голове и мысли заискрились, завертелись, закружились.

Верни ее.

Верни…

Украденную молодость?!

Я поняла, что уложить этот поток в единое русло может только один человек на всем белом свете и резко постучала вознице в потолок кареты.

— Разворачивай, мы едем не домой. Мы едем на Брайтон!

* * *

— Хоть убей, но я не вижу гравировки на циферблате.

В руках у меня была большая лупа, через которую я рассматривала изображение в газете. Если быть более точной — штаны своего жениха с висящими на них часами.

Качество снимка, если честно, было так себе. Циферблат и вовсе представлял собой смазанную серую точку. Как там Лианс череп углядел, да еще с рубиновыми глазами — вообще не представляю.

Эх, жалко, тут не существовали компьютеры — тогда бы его можно спокойно увеличить и рассмотреть!

— Я вижу его зрением дракона, а оно острее, чем у человека, — пояснил Лианс.

Мы были в его кабинете. Время было — за полночь.

Но расходиться никто и не думал.

Когда я приехала в его дом на Брайтоне, то рассказала о том, что меня насторожило.

Он рассказал, что сидя в тюремной камере увидел на изображении в газете у наместника часы, которые хорошо ему были известны.

Ведь это были часы Часовщика, с помощью которых он и забирал у людей время их жизни.

— Я не вижу череп. Нет. — наконец, сделала вывод я и отложила в сторону лупу.

Мы собрали все другие газеты, где были напечатаны снимки с этого приёма (а их было немало!), надеясь, что часы Когмана попадут в поле зрения в более крупном ракурсе.

Но, к сожалению, лишь только на одном единственном изображении брегет мелькнул в кадре.

— Часы были разбиты. Ты разбил их и выстрелил в Часовщика. Он помолодел, но затем умер… Неужели он мог возродиться вновь?

— Он не мог возродиться — труп был сожжен, и он не феникс, чтобы восстать из пепла, — задумчиво проговорил Лианс. — А вот насчет часов… Кто-то мог собрать все, что от них осталось и восстановить их. Смотри, вот здесь подробная биография Уэйса Когмана. Какое-то время он работал в управлении Ковена.

— И это время совпадает со временем, когда поймали Часовщика! — воскликнула я, перечитав бумаги.

— Обрати внимание — через какое-то время он резко пошел вверх по карьерной лестнице, после чего король Ксилен лично назначил его наместником севера. Перед этим он ездил в столицу, и какое-то время ошивался при дворе. А теперь посмотри — я нашел пару изображений Ксилена до и после того, как Когман туда явился. Видишь какую-то разницу?

Я придвинула к себе два газетных обрывка — они были пожелтевшие и очень потертые, изрядно побитые жизнью. Но даже при таком отвратительном качестве разница была налицо.

Но первом «до» был изможденный морщинами мужчина в короне. Его крючковатый нос висел, как клюв.

На втором «после» его морщины заметно разгладились, взгляд посвежел, и даже нос вроде как приподнялся.

Если не знать, в какой последовательности они сделаны, то можно было решить, что все наоборот!

— Вот еще несколько изображений некоторых вельмож из свиты Ксилена, — Лианс положил передо мной парочку замшелых листков. — После приезда в столицу Уэйса они поразительно посвежели. А один, девяностолетний старец, лорд Рузвольд, даже взял в жены восемнадцатилетнюю девушку, и вскоре после бракосочетания она родила ему ребенка. Вот хроника их свадьбы. Посмотри на жениха. Скажешь ты, что этому мужчине — девяносто лет?

— Максимум — лет шестьдесят! — поразилась я, разглядывая хронику.

Лианс склонился позади меня и я всем телом почувствовала его тяжесть. Почувствовала его дыхание.

Так хотелось повернуть голову к его внимательному и красивому лицу, но я удержалась.

Не повернула.

— Тогда пустили слух, что перед бракосочетанием Рузвольд съездил на воды и провел целебные процедуры… Но никакие процедуры не дают эффекта омоложения на тридцать лет! — жестко бросил Лианс.

Я залюбовалась им.

Сейчас он выглядел таким вдохновенным. В своей стихии.

— То есть, получается… Получается, что…

— Ну, договаривай, договаривай. Построй эту цепочку сама, — улыбнулся он.

Такая непривычная, открытая улыбка…

— Узнав про артефакт Часовщика, Когман сам захотел им владеть. Ведь, по сути, он дарит вечную жизнь и вечную молодость — то, что не купишь ни за какие деньги, — медленно начала я. — Он заполучил сломанные тобой часы Часовщика, а потом каким-то образом починил их. После чего сам стал Часовщиком! Он стал продавать время сильным мира сего, в том числе — королю, а за это получать от них всякие блага! Например, титул наместника!

— Только он был намного хитрее, чем прошлый Часовщик.

— Не палился так явно с исчезновениями людей?

— Да, не палился. Забавное слово, — кивнул Лианс. — Вот здесь заметки отца — все, что касается принципа работы этих часов. Здесь говорится — то, у кого они отбирают время, имеет важное значение. То есть время, грубо говоря, бывает качественное и некачественное. Отобранное у богатого, красивого, успешного человека таким и будет для того, кто его отобрал. Оно и будет весить много, и цениться дорого. Взятое у какого-нибудь нищего простолюдина не будет иметь такой ценности. Полагаю, что Когман, в отличие от прошлого Часовщика, не злоупотреблял пропажей богатых и знаменитых. Брал не качеством, а количеством, чтобы не привлекать внимания. Он действует более незаметно и не вовсе не гнушается обычными людьми. Может, отдает их время своим слугам. Например, тому мужчине в зеленых очках, который когда-то подошел к тебе в Квартале Теней и попросил одолжить немного времени.

— Боже мой, то есть, если бы я тогда сказала да, то тоже постарела и сошла с ума? — ужаснулась я.

— Я даже думать не могу о том, что мог тебя потерять.

Лианс провел по моим волосам.

— Тогда ты бы потерял свою ненавистную докучливую женушку Бьянку, чему бы очень обрадовался, — усмехнулась я.

— Ты уж совсем из меня монстра-то не делай, золото. Если Бьянка пропала, я бы перевернул весь Декстоун вверх дном, но нашел ее. Да я был полным козлом и придурком, но сейчас понимаю, что без Бьянки не было бы тебя.