Мечты камня (ЛП) - Паренте Ирия

Линн бледнеет, и я хочу заверить её, что всё не так. Арельес ничего не знает о любви. Ничего не знает о жалости и сострадании. Женщина без сердца просто не способна на такие чувства. Она…

Стискиваю зубы и сжимаю кулаки. Я бы, может, и посочувствовал ей сначала, зная историю Линн, но не после того, как узнал правду. Не после того, как понял, какая она на самом деле. Миром движет сила воли. Он продолжает существовать день за днём, пока есть люди, которым хватает решимости верить, несмотря ни на что.

Но её мечты построены только на эгоизме и жадности.

— Разумеется, я даже представить не могла, что мой выбор окажется настолько удачным: я вышла замуж за внебрачного сыночка короля! Да какой дурак не воспользуется такой возможностью?

— Зачем? — выплёвываю я. — Зачем тебе корона? Ты хотела править?

— А что тебя так удивляет? То, что этого хотела услужливая жёнушка твоего младшего братца или что этого может хотеть женщина? — закатывает глаза. — Все вы такие. Думаете, что мы можем быть исключительно либо невинными девицами, либо матерями ваших детей, либо проститутками, — на секунду она мне кажется взбешённой. Однако уже в следующую она разворачивается к Линн и ухмыляется: — Но когда они видят, что мы не просто красивые тела, когда не знают, к какой категории нас отнести, то им становится не по себе, замечала? — она встаёт с удивительной лёгкостью для беременной женщины. — Мы с тобой не такие уж разные, как мне кажется. Наши взгляды на мир довольно схожи. Мы не из тех, кто смиряется с той ролью, что нам определили. Вот только я зашла намного дальше, чем ты. У меня… более грандиозные планы, — она переключает внимание на меня и окидывает взглядом сверху вниз. На её губах играет насмешливая улыбка. Я недостаточно хорош в её глазах? Я никогда не чувствовал себя на высоте, но сейчас особенно. Иначе бы я уже убил её и закончил бы этот бессмысленный разговор.

— Как долго ты это планировала?

Голос Линн звучит хрипло. Я разворачиваюсь к ней, но она не смотрит на меня, её взгляд устремлён на Арельес, спокойно пересекающей комнату, будто гуляет по саду, наслаждаясь солнечным днём.

— С тех пор, как узнала, что Жак — бастард Бридона. Мне ничего не стоило убедить его, что он должен заявить о своих правах на престол… Но король должен быть сильным. Должен иметь свои представления о том, как нужно править. Он должен быть готов к масштабным изменениям. А Жак… совсем не такой.

— Никто бы тебя не признал. Ты была никем, тебя никто не знал. Народ…

— Народ бы не стал возражать, — перебивает она меня, слегка повысив голос, чтобы я замолчал. — Проблемы могли возникнуть из-за знати, потому что большинство мужчин слишком горды, чтобы позволить женщине править им, но… Простому народу всё равно. Они всегда живут в страхе, — её ухмылка — это насмешка. Насмешка надо мной и над всем Сильфом. — За тобой тоже не особо хотели идти, пока ты не начал заниматься всей этой геройской чушью, но всё равно приняли бы в качестве короля. Знаешь почему? Потому что других вариантов не было. А я намеревалась стать этим вариантом, против которого никто бы не возразил: после смерти короля и двух его сыновей осталась бы только я, мать единственного законного наследника. Я бы правила королевством до тех пор, пока не повзрослеет сын, и за эти годы успела бы многое. Я стала бы уважаемой всеми. Брак или проституция перестали бы быть единственными вариантами для девушки. Разве ты сама не хотела бы жить в таком королевстве, Линн? Только представь, каким мог бы стать Сильфос с королевой у власти, которой не нужно отчитываться перед мужчинами…Никто бы никогда не узнал. В моей голове всё было очень просто.

Идеальный план.

— Но в итоге всё рухнуло.

— Мне оставалось совсем чуть-чуть до достижения цели, но Кенан всё испортил. Выпустить его из темницы и убить тех стражников-тупиц было проще простого, потому что никто никогда не заподозрит невинную женщину, — я резко втягиваю воздух. Она?.. Вспоминаю два мёртвых тела, и тошнота подкатывает к горлу. — Всё это время я была у тебя перед глазами, Артмаэль, но ты не видел дальше своего носа. Надо же было Кенану так облажаться… Я говорила ему убить девчонку до твоего прихода. Ты бы никак не узнал, жива она ещё или нет, но… Конечно же, он не прислушался к моим словам. В итоге мне пришлось менять план на ходу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Мы замираем на месте. Никто не говорит не слова. Неужели она не понимает, что никаких планов уже быть не может? Всё кончено. Мы не можем убить её, пока она не родит, но как только… Колеблюсь. Возможно, это будет сложнее, чем я думал.

Но я уже принял решение и не стану повторять ту же ошибку, что допустил с Кенаном. Я не дам ей сбежать. Она больше никому не причинит боли. Моего отца уже ничто не вернёт, но я хотя бы могу защитить остальных.

Так будет лучше для всех.

Даже если мне это решение даётся непросто.

Потому что так работает правосудие.

— Арельес, ты обвиняешься в государственной измене. Полагаю, мне нет необходимости пояснять, что это означает для тебя.

С видом невинного ребёнка она останавливается передо мной.

— Прошу, господин, скажите…

Стискиваю зубы. Во что она играет? Она не может не знать. Не может не бояться. Едва сдерживаюсь, чтобы не обнажить меч, защищая остальных, но понимаю, что она не может никому причинить вреда, кроме как словами. Её рука скользит между складками платья, я напрягаюсь.

— Тебя казнят, — отвечаю я. Мой голос дрогнул, как бы я ни старался держаться.

Мелькает остриё ножа, и я не понимаю, как мог это проглядеть. Должно быть, его принесли вместе с едой. Линн хватает меня за руку с такой силой, что остаются следы от ногтей, а Жак бросается передо мной, будто готов защитить ценой своей жизни. Но мне не нужно, чтобы меня защищали другие. У меня тоже есть оружие, да и её целью был не я.

Арельес подносит лезвие к собственному горлу с холодной решимостью, несколько капель крови стекают по её белой коже.

— Тогда, может, мне стоит сделать этой самой, прямо сейчас, не дожидаясь палача.

Жак бледнеет. Не удивлюсь, если он дрожит. Линн рядом со мной резко вдыхает. Они оба в ужасе, но только не я. Я… не чувствую ничего. Может, оно и к лучшему. Может, нам же будет проще, если на этом всё закончится, пока она не выкинула ещё что-нибудь. Пока она не причинила нам ещё больше боли. Пока она не… Но она уже это сделала.

— Арельес! Ты с ума сошла?

Жак делает шаг к ней, но останавливается, когда она сильнее вдавливает остриё, проливая больше крови.

Она делает это, не моргнув и глазом. Даже не морщится от боли.

Она не сможет. Никто бы не смог. Ей не хватит сил.

Это просто блеф.

— Стой, или я это сделаю. Ты же этого не хочешь, правда? — она облизывает губы. — Хотя, возможно, твой брат придерживается иного мнения.

Кладу ладонь на рукоять своего меча.

Я не пойду у неё на поводу. Это просто бред.

— Ты убила моего отца. Ранила меня кинжалом. Всё королевство могло пострадать от твоей жажды власти. Ты избавилась от одного мужа и собиралась провернуть это со вторым. Поверь, я не стану оплакивать твою смерть.

— Артмаэль! — отчаянный выкрик Жака останавливает меня. В его взгляде мольба.

— Сострадание нужно проявить не к ней, — шепчет мне Линн, всё ещё не отпуская моей руки. — А к ребёнку, Артмаэль.

Поджимаю губы. Арельес смотрит на меня с вызовом. С насмешкой. Она смеётся надо мной? Над нашей сентиментальностью? Этот ребёнок ей не важнее собственного мужа. Она либо использует его, либо бросит. А то и убьёт.

Но если я не остановлю её сейчас, не закончу эту историю, пока есть возможность, мало ли что она может выкинуть в будущем. Возможно, если её отпустить, ей хватит ума больше не приближаться к нам, но с такими стратегиями она где угодно будет отравлять окружающим жизнь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Не обрекаю ли я сейчас какого-то другого человека, будь то простолюдин или дворянин, из другой семьи, из другой страны?

Кем я тогда буду?

Сжимаю кулаки.