Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза - Михаил Восленский

В этом и только в этом суть Парижской Коммуны, как особого типа государства».[342]

Ну что, похоже на Советское государство?

Что-то не похоже. А если сказать точнее, то Советский Союз больше, чем какое-либо другое существующее государство, представляет собой прямую противоположность написанному Лениным. Причем это противоположность по всем названным им пунктам: 1) народ в СССР полностью подчинен приказам сверху; 2) в стране — огромные армия и полиция, народ же строжайше разоружен; 3) политическая бюрократия — даже не просто привилегированный слой с буржуазной оплатой, а господствующий, эксплуататорский и привилегированный класс с феодальными аллюрами.

Но ведь признаки эти, по словам Ленина, основные для государства типа Парижской коммуны, то есть для советской власти, в них и только в них суть этой власти. Так как же: есть в Советском Союзе советская власть?

Вот мы опять вернулись к этому вопросу, но теперь он кажется уже менее странным.

Была создана в советское время какая-либо теория относительно характера и особенностей советской власти?

Была, хотя, разумеется, вопрос о расхождениях между ленинскими словами и действительностью Советского государства не затрагивался.

Публиковавшиеся на протяжении двух первых десятилетий после Октября 1917 года рассуждения советских государствоведов сложились в цельную и даже интересно звучащую теорию Советов как особой формы государственной власти, присущей якобы именно диктатуре пролетариата. В то время как буржуазное государство основано на прогрессивной для своего времени, но теперь безнадежно устаревшей идее разделения властей, вещает эта теория, Советы представляют собой на всех уровнях единые органы пролетарской власти, одновременно законодательные и исполнительные. Даже местные Советы — это не муниципалитеты, а органы государственной власти, и все вместе Советы, снизу доверху составляют единую систему из однородных звеньев разного масштаба. Такая система неизмеримо демократичнее любого парламента с фарсом буржуазных выборов, она олицетворяет подлинный прогресс.

Едва эти пламенные слова успели затвердеть в устоявшуюся теорию, как в СССР была принята Конституция 1936 года. Сталинская Конституция победившего социализма, как она именовалась, жирной чертой перечеркнула рассуждения теоретиков. Пресловутое единство системы было разорвано на несколько частей: на высшие и на местные органы государственной власти и на такие же органы государственного управления. Местные органы — Советы и их исполкомы — оказались обычными муниципалитетами, «высшие органы государственной власти» — Верховные Советы — законодательными (точнее — законопубликующими), а «высшие органы государственного управления» — Советы Министров — исполнительными органами.

Верховные Советы стали горделиво именоваться «советскими парламентами», хотя, правда, названия такого ничем не заслужили. Сделано это было несмотря на то, что Ленин громогласно издевался над «парламентским кретинизмом» и слово «парламент» было в СССР долгое время термином уничижительным.

Парламентский маскарад пошел еще дальше. Отсутствие на выборах каких-либо партий, кроме правящей, попытались замаскировать термином «блок коммунистов и беспартийных». Предполагается, что этот неизвестно кем и когда образуемый блок и выдвигает кандидатов — в странной пропорции, обратной численному соотношению участников блока.

Ровно ничего не изменила в такой структуре власти и брежневская Конституция «развитого социализма». На страницах «Правды» теоретики советского права продолжали поговаривать о «единой системе органов народной власти». Но они тут же сообщали: в ней существуют «в качестве относительно самостоятельных подсистем Советы союзных и автономных республик», а Верховный Совет СССР вообще играет «особую роль в руководстве всеми Советами страны»; в качестве задачи же выдвигается еще «более четкое, конкретное разделение труда между различными звеньями системы Советов».[343]

Что же получается в итоге — парламентский строй? Нет, конечно. Но и не советская власть. Не сохранилось ровно ни одной из важнейших ее характеристик: нет единой системы, есть четкое разделение властей. От советской власти в СССР осталось только одно словечко «совет».

Но ведь это слово употребляется в государственных системах многих стран. Совет министров — обычное наименование правительств. Так, во Франции глава правительства издавна именуется председателем совета. Слово «совет» употребляется в парламентах: бундесрат — Федеральный совет в ФРГ, Национальный совет и Федеральный совет в Австрии. Повсюду в Европе есть городские, коммунальные и прочие местные советы. Вошедшее в политическую моду в Восточной Европе название Государственный совет тоже было не ново: такой совет, был в царской России, а в довоенной Германии Аденауэр был председателем Прусского государственного совета. Но ведь не было и нет во всех этих странах советской власти!

Нет ее и в Советском Союзе.

Тем же читателям, которые все еще готовы вознегодовать, что мы вдруг отвергаем привычный тезис о существовании в СССР советской власти, предложим ответить на следующий вопрос: «Что должны были бы сказать о государственной власти в СССР сами руководители класса номенклатуры, если бы они были последовательны?».

Давайте рассуждать. Власть Советов — государственная форма диктатуры пролетариата. В СССР, по словам Программы КПСС, — общество развитого социализма, и диктатуры пролетариата уже нет. Так как же может остаться власть Советов? Как форма без содержания?

Марксизм этого не допускает. Власть Советов, подобно диктатуре пролетариата и вместе с ней, тоже выполнила свою историческую миссию и прекратила существование, перейдя в новую форму, соответствующую нынешнему характеру власти как общенародной. Все это слово в слово могло бы быть включено в доклад на съезде КПСС.

Таким образом, говоря, что в Советском Союзе нет советской власти, мы утверждаем лишь то, что должны были бы сказать сами номенклатурные идеологи — если бы они принимали всерьез собственные рассуждения о диктатуре пролетариата и сменившем ее общенародном государстве. Но как раз этого они и не делают. Они-то понимают, что все это — выдумка! А так как мысль о том, что в советском государстве, конечно же, советская власть стала привычной, идеологи этим пользуются и твердят о советской власти в СССР.

«Советская власть» — это лозунг революционных лет, превратившийся затем в окаменевший словесный фетиш. На деле же в революционные годы большевистское руководство считало, что без советской власти можно и обойтись. Большевистский лозунг «Вся власть Советам!» прочно вошел в историю 1917 года. Но этот лозунг был снят Лениным после июльских дней 1917 года, когда выяснилось, что Советы не намерены поддерживать большевистскую партию. Восстановлен он был лишь после того, как осенью 1917 года большевики взяли Советы в свои руки («большевизация Советов»). Значит, не Советы как таковые, а лишь Советы как органы большевистской диктатуры интересовали Ленина.

Может быть, все изменилось при Горбачеве? Нет, и это прямо признается в его обещаниях передать власть Советам. Значит, нет у них еще этой власти — через 70 с лишним лет после победы большевиков под лозунгом «Вся власть Советам!».

Этот факт весьма наглядно показывает: власть Советов и власть большевиков отнюдь не идентичны. Советы — всего лишь наиболее простая и логичная, а потому стихийно возникающая форма самоуправления во всех случаях, Когда государственная власть внезапно сметается. Поэтому Советы бывают и антикоммунистическими. Так, рабочие советы стихийно создались во время революции в Венгрии в октябре 1956 года, во время революционных событий в Польше в декабре 1970 года. В дни восстания в Новочеркасске в июне 1962 года в городе возник совет не казенный, а новый, повстанческий.

В Советском Союзе власть не советская, а номенклатурная. Это диктатура, но не пролетариата, а класса номенклатуры.

2. Номенклатурный лжепарламентаризм

Какова государственная форма диктатуры номенклатуры? Лжепарламентаризм.

Ленинские Советы именовались «пролетарской демократией», сталинский парламентаризм был назван «социалистической демократией».

Как получилось, что диктатура, которая себя вначале так и называла, именуется теперь демократией? Ленин провозгласил: «Пролетарская демократия в миллион раз демократичнее всякой буржуазной демократии; Советская власть в миллион раз демократичнее самой демократической буржуазной республики».[344]

Не называя миллионных коэффициентов, номенклатурная пропаганда заявляла с тех пор, что государство реального социализма — самое демократическое в мире.