Пышечка - Джули Мёрфи

Улыбнись. Улыбнись.

Эллен сидит у стены, по-прежнему растирая жирное пятно.

Я не улыбаюсь.

•

После фотосессии нам разрешают подготовить себе место за кулисами. Здание любительского театра проектировали в том числе и для конкурса красоты, а потому женская гримерка здесь раза в четыре больше мужской.

Все места подписаны, и свое имя я нахожу на листке бумаги, прикрепленном к зеркалу. Однако поверх моего имени черным маркером значится: «ПЫШЕЧКА». Слово накарябано наспех, будто кто-то вспомнил о нем и не справился с искушением.

Я смотрю направо, потом налево, пытаясь обнаружить виновника.

Эллен бросает свою сумку рядом с моей, и на соседнем зеркале я замечаю ее имя. Мы снова сидим в алфавитном порядке.

В отражении зеркала взгляд Эллен встречается с моим. Она с секунду копается в сумке, а затем, выудив из нее ручку, тянется через столик к бумажке с моим именем и снимает ее. Я смотрю, как на обороте она пишет мое имя, только без «Пышечки». Потом отрывает кусок скотча и заново приклеивает бумажку к зеркалу.

– Спасибо, – говорю я.

Эллен садится на табуретку рядом со мной.

– Это всего лишь слово. И оно ничего не значит, если только ты сама не придашь ему значения. – Она поворачивается ко мне, только в глаза не смотрит. – Но если тебе неприятно, то неприятно и мне.

Все мое тело расслабляется, только подбородок дрожит.

– Прости меня, пожалуйста.

– И ты меня прости, – говорит она.

Я качаю головой.

– Нет. Нет, это я должна извиняться.

И тогда она поднимает взгляд, замечает мой трясущийся подбородок и берет меня за руку. Комната тем временем стремительно заполняется девушками.

– Пойдем, – говорит Эл.

Я иду за ней, и она ведет меня за руку к потрепанному кожаному диванчику в нескольких метрах от режиссерского стола. Мы плюхаемся на диван, и Эл как бы невзначай закидывает свои ноги поверх моих.

– Хорошо. Давай поговорим.

– Хорошо. Я взбесилась, когда ты решила участвовать в конкурсе. А ты взбесилась, что я взбесилась. Потом я злилась на тебя, а ты злилась на меня… – Я качаю головой. – Все это давно назревало. Нас уносило в разные стороны.

Эл кивает.

– Меня это пугает. Я не хочу от тебя отдаляться. Но, может, мы и не должны всегда все делать вместе? Может, нам просто нужно немного личного пространства?

– С этим сложно смириться, – осторожно подбираю слова я, – но я хочу, чтобы ты была счастлива. И заводила новых друзей – даже таких, как Кэлли. А еще я хочу перестать тебе завидовать. – Я впервые произношу это вслух. Кажется, я боялась признаться в этом самой себе, но едва слова срываются с губ, как я понимаю, что это чистая правда. – Не в том смысле, что я, как маньячка, слежу за каждым твоим шагом и упиваюсь завистью. Просто мне иногда кажется, будто наши жизни движутся с разной скоростью и ты вот-вот оставишь меня позади.

Она смеется так, будто икает.

– В ближайшее время обгонять мне тебя не в чем. А если ты про секс, то, знаешь… Я люблю Тима, но мы пока только учимся. – Она пожимает плечами, а потом добавляет: – Между прочим, я тебе тоже иногда завидую. Тебе наплевать на девчонок вроде Кэлли или других моих коллег, а мне нужно им нравиться. Из-за этого я ночами лежу без сна. Я даже не считаю их прикольными, но в моей голове все время щелкает счетчик тех, кому я нравлюсь, и он не дает мне покоя. А мне это надоело.

Я улыбаюсь, и груз у меня на сердце становится легче.

– Ты моя лучшая подруга. И даже два последних месяца ты оставалась ею. В отличие от многих других, ты никогда меня не принижала. Я умею быть собой. Умею сказать: «Я такая. Принимай такой, какая есть, или вали на хрен», – понимаешь? Но… – О господи, я ей столько всего не рассказывала. Что ж, начну с самого начала. – Но летом я познакомилась с парнем на работе. С Бо. С Мальчиком-из-частной-школы. И мы поцеловались.

– И ты мне не сказала? – Она шлепает меня по руке. – Какого черта, Уилл?

Я качаю головой.

– Знаю, прости. Просто потом мы поцеловались снова. И снова. И продолжили целоваться дальше…

– О боже… Ты с ним переспала. Было круто? Никогда не прощу, что ты мне не сказала…

Я смеюсь.

– Нет. Нет. Не спали мы. Но мне с ним было очень хорошо. – Я распутываю клубок нитей в своей голове. – Правда, потом… Ты никогда не испытывала паники от прикосновений Тима? Ну, в самом начале?

Она прижимается головой к моему плечу.

– Черт, а как же? Он обнимал меня за талию или касался прыщика на подбородке или еще чего, а я уходила в себя, как поехавшая.

Мне это так знакомо, что облегчение теплой волной пробегает по телу.

– То же самое происходило и со мной, – признаюсь я. – Когда мы с ним целовались, мне сносило крышу, но потом он касался моих боков или бедер – и я сразу же замыкалась в себе.

– Не могу поверить, что ты все это от меня скрывала, – мягко замечает Эл. – Я должна на тебя злиться.

– Знаю, знаю, прости. Ну и, короче, пока все это происходило, ты сказала, что вы