Посмертные записки Пиквикского клуба - Чарльз Диккенс

Хорошенькая горничная поставила свечу на пол. Свет она давала очень тусклый. Сэму тоже пришлось опуститься на колени, чтобы разглядеть, действительно ли это его шляпа. Это был удивительно тесный угол, и, в этом не виноват никто, кроме человека, который строил дом, — Сэм и хорошенькая горничная поневоле очутились очень близко друг от друга.

— Да, это она, — сказал Сэм. — Прощайте.

— Прощайте, — сказала хорошенькая горничная.

— Прощайте, — сказал Сэм и с этими словами уронил шляпу, которую стоило такого труда найти.

— Какой вы неловкий! — сказала хорошенькая горничная. — Вы опять ее затеряете, если не будете осторожнее.

И только для того, чтобы шляпа снова не затерялась, она надела ее ему на голову.

Может быть, лицо хорошенькой горничной стало еще красивее, когда она обратила его к Сэму, а может быть, это было случайное следствие того, что они находились так близко друг от друга, — остается невыясненным по сей день, но только Сэм ее поцеловал.

— Ведь вы это сделали не нарочно? — краснея, сказала хорошенькая горничная.

— Ну, конечно! — сказал Сэм. — А вот теперь нарочно.

И он поцеловал ее еще раз.

— Сэм! — крикнул мистер Пиквик, перегнувшись через перила.

— Иду, сэр! — отозвался Сэм, взбегая по лестнице.

— Как долго вы возились! — заметил мистер Пиквик.

— Там было что-то за дверью, сэр, мы не могли ее сразу открыть, — ответил Сэм.

Таким был первый эпизод первой любви мистера Уэллера.

ГЛАВА XXVI,

которая содержит краткий отчет о ходе дела Бардл против Пиквика

Разоблачив Джингля и достигнув таким образом главной цели своего путешествия, мистер Пиквик решил немедленно вернуться в Лондон, чтобы ознакомиться с теми действиями, какие были за это время предприняты против него мистерами Додсоном и Фоггом. Следуя этому решению со всей энергией и настойчивостью, свойственными его характеру, он взобрался на заднее место первой же кареты, которая отходила из Ипсуича утром после памятных событий, пространно изложенных в двух предшествующих главах, и в сопровождении трех своих друзей и мистера Сэмюела Уэллера прибыл в столицу, в полном здравии и благополучии, вечером того же дня.

Здесь друзья на некоторое время расстались.

Мистеры Тапмен, Уинкль и Снодграсс разъехались по своим домам, чтобы заняться необходимыми приготовлениями к предстоящему визиту в Дингли Делл, а мистер Пиквик и Сэм нашли себе пристанище в очень хорошем старомодном и комфортабельном помещении, а именно в таверне и гостинице «Джордж и Ястреб», Джордж-Ярд на Ломберд-стрит.

Мистер Пиквик пообедал, покончил со второй пинтой превосходного портвейна, прикрыл голову шелковым носовым платком, положил ноги на каминную решетку и откинулся на спинку удобного кресла, но внезапное появление мистера Уэллера с дорожной сумкой вывело его из спокойного созерцательного состояния.

— Сэм, — сказал мистер Пиквик.

— Сэр? — откликнулся мистер Уэллер.

— Я только что думал о том, — сказал мистер Пиквик, — что у миссис Бардл на Госуэлл-стрит осталось очень много вещей и следовало бы их взять до нашего отъезда.

— Очень хорошо, сэр, — ответил мистер Уэллер.

— Я бы мог отослать их на время к мистеру Тапмену, Сэм, — продолжал мистер Пиквик, — по прежде необходимо их разобрать и уложить. Вам нужно пойти на Госуэлл-стрит, Сэм, и уладить это дело.

— Сейчас, сэр? — осведомился мистер Уэллер.

— Сейчас, — ответил мистер Пиквик. — Постойте, Сэм, — добавил мистер Пиквик, вытаскивая кошелек, — нужно уплатить за квартиру. Срок истекает на святках, но расплатитесь и покончите с этим делом. Я предупреждаю за месяц и отказываюсь от квартиры. Вот предупреждение в письменной форме. Передайте его и скажите миссис Бардл, что она может сдать комнаты, когда ей будет угодно.

— Прекрасно, сэр, — ответил мистер Уэллер. — Больше ничего?

— Больше ничего, Сэм.

Мистер Уэллер медленно пошел к двери, словно ждал еще чего-то, медленно открыл ее, медленно вышел и медленно прикрыл ее дюйма на два, когда мистер Пиквик крикнул:

— Сэм!

— Сэр? — отозвался мистер Уэллер, быстро возвращаясь и закрывая за собой дверь.

— Сэм, я отнюдь не возражаю, если вы попытаетесь узнать, как расположена ко мне сама миссис Бардл и можно ли считать вероятным, что это гнусное и ни на чем не основанное дело будет доведено до конца. Я говорю, что не возражаю против этого, если у вас есть желание разузнать, Сэм, — сказал мистер Пиквик.

Сэм слегка кивнул головой в знак понимания и вышел из комнаты. Мистер Пиквик снова накрыл голову шелковым носовым платком и приготовился вздремнуть. Мистер Уэллер быстро удалился, чтобы исполнить поручение.

Было около десяти часов, когда он добрался до Госуэлл-стрит. В маленькой гостиной, выходившей окнами на улицу, горели две свечи, и на штору падала тень от двух женских шляп. У миссис Бардл были гости.

Мистер Уэллер постучал в дверь, и после довольно длинного промежутка времени, в течение которого на улице высвистывался какой-то мотив, а в доме преодолевалось упрямство свечи, не желавшей загораться, пара маленьких башмаков затопала по коврику в передней, и появился юный Бардл.

— Ну, сорванец, — сказал Сэм, — как поживает мамаша?

— Она здорова, — ответил юный Бардл, — и я тоже.

— Какое счастье! — сказал Сэм. — Передайте ей, что я хочу с ней поговорить, слышите, юный феномен?

После такой просьбы юный Бардл поставил свечу на нижнюю ступеньку и исчез вместе со своим поручением в гостиной.

Две шляпы, бросавшие тень на штору, были головными уборами двух самых близких приятельниц миссис Бардл, которые только что пришли, чтобы мирно выпить чашку чаю и разделить с хозяйкой скромный горячий ужин, состоявший из двух порций поросячьих ножек и поджаренного сыра. Сыр восхитительно подрумянивался в маленькой голландской печке перед камином; поросячьи ножки чувствовали себя превосходно в маленькой жестяной кастрюльке, висевшей на крюке, миссис Бардл и ее две подруги также чувствовали себя прекрасно, мирно беседуя обо всех своих близких друзьях и знакомых, когда юный Бардл, выходивший к парадной двери, вернулся и передал поручение, доверенное ему мистером Сэмюелом Уэллером.

— Слуга мистера Пиквика! — сказала, бледнея, миссис Бардл.

— Ах, боже мой! — сказала миссис Клаппинс.

— Право же, я бы этому не поверила, если бы это случилось не при мне, — сказала миссис Сендерс.

Миссис Клаппинс была маленькая, живая, суетливая женщина; миссис Сендерс — большая, толстая, широколицая особа; и обе пришли в гости к миссис Бардл.

Миссис Бардл сочла уместным заволноваться; а так как ни одна из трех в сущности не знала, следует ли при данных обстоятельствах поддерживать со слугой мистера Пиквика какие бы то ни было отношения иначе, чем через Додсона и Фогга, то все они были захвачены врасплох. В таком состоянии нерешительности было ясно, что первым делом следует угостить тумаком мальчика за то, что он встретил у двери мистера Уэллера. Поэтому мать дала ему тумака, и он мелодически заревел.

— Перестань вопить… негодное создание! — сказала миссис Бардл.

— Да, не огорчай твою бедную мать, — вмешалась миссис Сендерс.

— У нее достаточно огорчений и без тебя, Томми, — с сострадательной покорностью вымолвила миссис Клаппинс.

— Ах, вот не везет бедняжке! — сказала миссис Сендерс.

От этих поучительных замечаний юный Бардл завыл еще громче.

— Что же мне делать? — обратилась миссис Бардл к миссис Клаппинс.

— Я думаю, вам следует его принять, — ответила миссис Клаппинс. — Но непременно при свидетеле.

— Мне кажется, закон предпочитает двух свидетелей, — сказала миссис Сендерс, которая, как и первая приятельница, сгорала от любопытства.

— Пожалуй, лучше всего будет впустить его сюда, — решила миссис Бардл.

— Разумеется, — ответила миссис Клаппинс, с живостью подхватывая эту мысль. — Войдите, молодой человек, и, пожалуйста, закройте сначала парадную дверь.

Мистер Уэллер мгновенно принял приглашение, и, войдя в гостиную, изложил дело миссис Бардл в следующих выражениях:

— Очень сожалею, если причиню личные неудобства, сударыня, как говорил грабитель, загоняя старую леди в растопленный камин, но так как мы с хозяином только что приехали в город и собираемся опять уехать, то уж тут, знаете ли, ничего не поделаешь.

— Конечно, молодой человек не может отвечать за грехи своего хозяина, — заметила миссис Клаппинс, на которую наружность мистера Уэллера и его умение вести разговор произвели большое впечатление.

— Несомненно! — подхватила миссис Сендерс, которая, если судить по задумчивым взглядам, устремленным на маленькую жестяную кастрюлю, казалось мысленно подсчитывала предполагаемое количество поросячьих ножек на случай, если Сэму предложат остаться к ужину.