Одиссея Варяга - Александр Чернов

Кроме того, чтобы на будущее время затруднить японцам выполнение задуманного, Степан Осипович решил устроить перед входом на порт-артурский внутренний рейд дополнительное заграждение из затопленных пароходов. Для этой цели были взяты четыре парохода русско-китайского пароходства и КВЖД: "Харбин", "Хайлар", "Шилка" и "Эдуард Бари". Первые два образовали наружный брекватер от Тигрового полуострова, а последние два – внутренний, около Золотой горы. Между пароходами "Шилка", "Эдуард Бари" и затонувшими брандерами у Золотой горы протянули стальные тросы. Впоследствии еще мористее этих брекватеров было поставлено минное заграждение инженерного ведомства на проводниках с берега, замыкаемое на ночь.

Кроме того, для обороны рейда были специально выделены береговые батареи, канонерские лодки и введено дежурство крейсеров, миноносцев и катеров у затопленных на рейде пароходов, бонов и минных заграждений. У входа на рейд под Золотой горой дополнительно были установлены 120-мм орудия, временно снятые со вспомогательного крейсера "Ангара", которые постепенно должны были заменить пушками, снимемыми с затонувшего на мелководье у одного из островов недалеко от Дальнего "Боярина". В добавок "беспокойный адмирал" распорядился посменно ставить на ночь у артиллерийской пристани броненосец типа "Полтава" (такую идею высказывал, кстати, доктор Банщиков в одной из своих доставших Макарова телеграмм), чьи направленные в проход две двенадцатидюймовки в купе с четырьмя шестидюймовыми пушками, должны были стать дополнительной гарантией от повторения атак настырных японских брандеров.

Многим в Артуре казалось тогда, что в попытках японцев "заткнуть" бутылочное горлышко прохода в гавань, поставлена жирная точка. Вновь начались размеренные и регулярные выходы в море (командующий был вынужден учить эскадру не только стрельбе, но и элементарному совместному маневрированию), однако через несколько недель они были бесцеремонно прерваны. Точка оказалась запятой…

Для начала японцы перестали появляться под Порт-Артуром по ночам. Первые четыре дня это радовало, потом стало настораживать, все моряки с мозгами понимали – враг что-то задумал. Что-то готовит. Вопрос где и когда? Адмирал Алексеев, в очередной раз отменивший свой отъезд в Мукден, ходил чернее тучи, но кроме постоянного действования на нервы Макарову, себе и окружающим тоже ничего поделать не мог.

На собранном накануне решительных событий у Алексеева совете, контр-адмирал Лощинский и начальник над портом каперанг Григорович предположили, что японцы опасаясь скорого вступления в строй "Ретвизана" и "Цесаревича", планируют свою высадку в одной из бухт между Бидзыво и Чемульпо, и сейчас готовят эту операцию, минируя подходы, дабы в случае чего встретить русскую эскадру на своих условиях и подальше от Артура. Начальник Штаба эскадры контр-адмирал Молас, несмотря на предупреждения из Петербурга, откровенно сомневался в самой возможности японского десанта на Квантуне. Как и крепостное начальство, во главе со Стесселем, Фоком и Рейсом. В отличие от подавляющего большинства собравшихся, Роман Иссидорович Кондратенко на этом военном совете оказался единственным, кто оставался убежденным сторонником того, что если японцы соберутся высаживаться, то сделают это под самой крепостью, возможно даже в Дальнем.

Сам же Макаров предполагал, что высадка вполне возможна, но скорее всего опять в Чемульпо или даже в Пусане, поскольку был уверен в том, что с наличными силами ничего подобного у крепости он просто не допустит. Проведенные миноносцами поиски новой информации пока не приносли. Молчали агентурная разведка и штаб Маньчжурской армии. И только Руднев из Владивостока упорно продолжал настаивать на Бидзыво, как самом вероятном месте десанта. В итоге решили, что кроме отправления в дозор вдоль побережья армейских команд, составленных в основном из охотников, нужно подготовить на завтра еще один поиск, задействовав в нем дополнительно "Новик" и "Аскольд", но время уже было упущено.

Действительность показала, что мысли Макарова и Того были созвучны. Только русский командующий прикидывал где японцы смогут спокойно высадиться без большой угрозы со стороны его флота, а японский продолжал решать задачу пусть временной, но полной нейтрализации этой угрозы. И в своей последовательности переиграл противника. Когда явно назревший нарыв наконец прорвало, третья атака брандеров на Порт-Артур имела очень мало общего с первыми двумя…

В ту теплую и тихую ночь в начале мая дежурство у прохода на внешнем рейде несли четыре миноносца во главе со "Сторожевым" и "Манчжур". Примерно за двадцать минут до полуночи за озером, примыкавшем к новому городу, среди садовых домов начался пожар. Горели сразу три строения. Моряки с дежурных кораблей еще обсуждали, как это хозяева умудрились допустить такое, и кому из начальства так не повезло, как вдруг вспыхнул сразу с двух концов старый китайский склад под Золотой горой.

Первыми почувствовали недоброе офицеры "Решительного". Всем на корабле было приказано тщательно наблюдать за морем. Именно с этого миноносца и был обнаружен первым выползающий из темноты крупный транспорт. Оправдывая свое название, "Решительный" понесся в атаку. Над рейдом разнесся вой сирены, оповещающий все корабли эскадры и береговые батареи о том, что пауза в ночных развлечениях закончилась. На дежурных "Новике" и "Диане" начали спешно выбирать якоря, а на остальных кораблях эскадры играли боевую тревогу. Увы, "Севастополя" у артиллерийской пристани как на грех не оказалось – броненосцу накануне позволили пополнить уголь после очередного выхода, а вовремя закончить это грязное дело его экипаж еще не удосужился, что потом и стало последней каплей при решении Макарова о снятии командира броненосца Чернышева.

Его, "по обоюдному согласию высоких договаривающихся сторон", заменили на мостике "Севастополя" на каперанга Андреева, прибывшего, чтобы принять "Россию" у выплававшего свой ценз Арнаутова, чему, однако, решительно воспротивился Руднев. Макаров даже с горяча хотел поставить на "Севастополь" фон Эссена, однако после долгой беседы с Алексеевым с глазу на глаз уступил. И правильно сделал, ибо по темпераменту и бойцовским качествам вручать Николаю Оскаровичу самый тихоходный линкор эскадры, было, конечно же, не совсем верно. Сам же Чернышев по хадатайству Алексеева был назначен командиром строящегося на Балтике броненосца "Андрей Первозванный" и вскоре отбыл в столицу. Таким образом наместник не только спас карьеру своего хорошего товарища, но и убрал из Артура по добру по здорову обиженного на Макарова человека. Вместе с Чернышевым покинул Артур и списанный Макаровым с "Дианы" каперанг Залесский, но о причинах его отбытия в Гельсинкфорс, чуть ниже…

Не успел еще "Решительный" сблизиться с обнаруженным транспортом на расстояние минного выстрела, как с идущего в кильватере за головным японцем корабля по прожектору миноносца ударил залп шестидюймовых орудий… Кроме этого, из-за корпуса незнакомца "на огонек" выскочили восемь японских контрминоносцев. На "Решительном" лейтенант Корнильев, разглядев количество противников, приказал поворачивать обратно ко входу в гавань, под прикрытие береговых батарей. Однако к моменту окончания разворота его миноносец успел получить четыре 75-мм снаряда от истребителей противника и один снаряд среднего калибра с "Фусо", канониры которого вели огонь по прожектору, пока тот не догадались погасить. Взрывом шестидюймового снаряда на "Решительном" перебило паропроводы в котельном отделении, и теперь единственным шансом на спасение теряющего пар корабля было как можно скорее приткнуться к берегу. Над морем снова завыла сирена, на этот раз от того, что осколком одного из снарядов срезало предохранительный клапан. Душераздирающий вой продолжался минут десять, пока один из кочегаров не расплющил кувалдой ведущий к ней паропровод.

Свою задачу отважный кораблик выполнил сполна – в Порт-Артуре готовились к встрече гостей. Но, к сожалению, там готовились отбивать очередной наскок миноносцев, пытающихся завалить рейд минами… Напрасно Корнильев, подбежав к сигнальному прожектору (радио на эсминцах в Порт-Артуре не было, дефицит-с), орал на сигнальщика, чтобы тот отстучал донесение о транспортах и, как ему показалось, крейсерах, направляющихся в их сторону. Дуговая лампа сигнального прожектора и провода были перебиты осколками, да и работа динамомашины через минуту прекратилась из-за падения давления пара. Все же для кораблика водоизмещением порядка трехсот тонн попадание шестидюймового снаряда – это если и не нокаут, то нокдаун почти наверняка. В отчаянной попытке предупредить эскадру об атаке брандеров Корнильев приказал выпустить все имеющиеся под рукой ракеты, и в небо взвились три огня красного цвета…