Колодец Единорога - Флетчер Прэтт

— Это конец! Они пойдут на штурм и перебьют нас, пока мы будем тушить! Братья, собирайте людей — и к кораблям! Карренцы, за мной!

При других обстоятельствах Эйрар, может быть, и попытался бы остановить их бегство. Но между жилищами солдат и залом советов уже занимался огнем домик, где жила Аргира. Эйрар огляделся в поисках Эрба, но того нигде не было видно.

— Альсандер прав!.. — крикнул он первому попавшемуся рыбаку, кажется, Гиннбреду. — Веди всех на пирс! — А сам кинулся через двор.

В окне не было света; Эйрар с разбегу наладился плечом в дверь, думая ее вышибить, но дверь оказалась не заперта. С трудом устояв на ногах, он пролетел сквозь маленькую прихожую и ворвался в комнату с криком:

— Быстро вставайте и выходите — горим!..

Мог бы он и не кричать — все были уже на ногах. В смутном свете хризмы его глазам предстала более чем странная сцена: съежившаяся служанка; Аргира, едва прикрытая наброшенным плащом, прячущая лицо на груди золотоволосой сестры. Аурия неподвижно смотрела прямо перед собой. Туда, где, распластавшись по стене, тяжко дыша сквозь оскаленные зубы, стояла Эвадне. Долговязый Эрб держал короткий меч, приставленный к ее груди.

— Ага, а вот и судья пришел, сейчас всех рассудит, — обратился он к Эйрару. — Хозяин, вот эта дама только что собиралась пырнуть маленькую принцессу — Аргиру. Прикажешь проткнуть ее? Я, собственно, это и хотел сделать, но…

— Бей! — гневно приказала Аурия. Эвадне скривила губы:

— Бей, сукин сын, дерьмо! Что мне жизнь, если я все потеряла…

— Нет! — вскрикнула Аргира, впервые поднимая лицо. — Она ничего мне не сделала — не за что мстить!..

— В чем дело, скажите наконец! — потребовал Эйрар. — Эвадне, ты что — вправду хотела?..

Эвадне расхохоталась:

— Это как еще посмотреть — скорее уж я хотела спасти наши жизни и само наше дело… от подлого предательства! Эти красотки держат связь с валькингами за стеной, а теперь вот учинили пожар. Но у меня не вышло, так что бей! Я верно служила тебе — вели же прикончить меня!

Аргира пристально вглядывалась в ее глаза, силясь что-то понять, — даже морщинка пролегла между бровями.

— Я в это не верю, — ясным голосом сказала она наконец. — И думаю, что у тебя в мыслях ничего подобного не было, когда ты входила… Мы с сестрой лежали в постели и крепко спали — неужели бы мы устроили пожар и легли спать на его пути? Скажи, для чего ты хотела убить меня — или я присоединю свой голос к смертному приговору и думаю, что мой друг Эйрар прислушается!..

Ее рука нашла его руку и сомкнулась в волнующем пожатии… Порыв ветра ворвался в растворенную дверь, внеся тучу дыма, от которого все закашлялись и вспомнили о смертельной опасности, нависшей над ними. Одной Эвадне не было дела. Оторвав от стены руки, она закрыла ими лицо, но тотчас вновь выпрямилась:

— Потому что… потому что я люблю его… моего лягушонка… я бы перерезала глотку не то что тебе — тысячам… только бы уберечь его от тебя… Я бы даже согласилась делить его с тобой… но ведь ты… императорская киска, мурлычущая у камина… ты же никогда не допустишь, чтобы у него был кто-то еще… Да откуда тебе знать, что такое любовь! Страсть, которая требует удовлетворения — или смерть! Ну что же, ты победила, он твой. Можешь смеяться, мурлыкать, мяукать! Ну, бей наконец, Урб, Эрб, или как еще тебя там! Кончай!.. — и продолжала еле слышно: — А ты будь проклят, государь Эйрар… ненавистный… любимый… Ты оказался все-таки прав, так что забирай свою домашнюю кошечку, женись на ней, как положено, со священниками… я бы нипочем не пошла с тобой к ним… О, как бы я тебя любила! Яростно и свободно!.. Безо всяких уз, кроме тех, что я сама на себя налагаю — а они держат покрепче любого вашего ритуала — я ведь во всем была верна тебе одному, а ты того и не замечал… да, правда на твоей стороне… мы, карренцы, слишком непокорны, мы не желаем подчиняться ничьим законам, лишь своим собственным… а любовь… любовь — это покорность… все кончено… Ну, бей наконец, дьявол тебя задери!

И она рванулась грудью на меч, но Эрб успел отвести руку, а Аргира сказала:

— Прошу тебя, посети Колодец Единорога, он утешит. Он излечивает все раны…

Эрб же добавил, оглядываясь на дверь:

— Смотри, хозяин, как густеет дым, да и крыша, слышишь, трещит! Надо бы нам поторапливаться!.. — А у самого стояли слезы в глазах, и по худым щекам пролегли две мокрые дорожки.

Эйрар встряхнулся, точно спросонья.

— Спрячь меч, — сказал он Эрбу. Потом повернулся к Аргире; — Идем! — и потащил ее к двери.

— Но мои платья… — начала принцесса Аурия. Эйрар огрызнулся:

— Идем — или можешь гореть вместе с ними!

Эрб подхватил карренку, и все вместе они выскочили во двор — ревущее пламя заливало его неистовым светом. Крыша зала советов пылала, как пылали когда-то корабли Стенофона, языки огня подбирались к нижним бойницам главной башни. Аргира споткнулась, Эйрар легко вскинул ее на руки и понес. Он успел расслышать какое-то хныканье справа и сзади, и вот они вылетели на причал: оба парусника на веслах отходили прочь, а на галере суетились люди — вот-вот отчалят.

— Мя-а-а-а-ау! — во все горло издал Эйрар отчаянный кошачий клич. И весьма вовремя: вольные рыбаки услыхали, и нос галеры, уже нацеленный в море, качнулся назад. Эйрар аккуратно перебросил девушку в протянутые руки:

— Где герцог, ребята? Где Микалегон?

Отозвалось сразу несколько голосов:

— Здесь его нет!

— Он на «Драгге», на паруснике.

— Я видел его…

Эйрар приложил ладони ко рту:

— Эй, на «Драгге»! Государь с вами?

— Нет!.. — долетело издалека. — А разве он не у вас?

Эйрар шагнул назад, к замку:

— Подождите меня.

— Стой, хозяин, куда… — крикнул с палубы Нени из Баска. Но Эйрар уже во весь дух мчался прочь, не слыша ни слов, ни топота ног — двое или трое все-таки выпрыгнули на причал и побежали за ним.

Впереди шевелились тени, расплывчатые и неясные на фоне огня и рушащихся стен. Гарь и головни летали вокруг, было трудно дышать. Шестое чувство вело Эйрара в укромный угол двора, где между главной башней и залом советов был небольшой промежуток. Там герцог выстроил себе личный покой, там он спал в те ночи, когда пустовала Черная башня… Догадка была верна: когда Эйрар, стряхивая с плеча горящие угли, подбежал вплотную — одна из мечущихся теней оказалась-таки Микалегоном. Двумя руками герцог вздымал боевой топор и с маху крушил им столбы косяка. Он обратил к Эйрару лицо безумца:

— Хоть один остался верен, и то хорошо. Бери топор! Если мы успеем разобрать эту стену, пламя не пойдет дальше и цитадель с внутренним двором уцелеет. Во имя ада — поторопимся!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});