Война мага. Том 4: Конец игры - Ник Перумов

— Слова, чародей. Сотрясения воздуха, — прищурился Клавдий.

— Нет, не просто слова. Скажи мне, Клавдий, разве мои слова об Императоре не справедливы? Он ведь сносился с тобой, нам это известно. Сравни мой рассказ с тем, что открыто тебе. Разве я солгал?

— У Радуги правда всегда смешана с ложью.

Волшебник вздохнул — кажется, даже неделанно.

— Так было, господин проконсул. Признаю и это. Но Ордена действуют прежде всего во имя Его Величества Результата. Сейчас требуется говорить тебе правду, одну лишь правду и ничего, кроме правды.

— Ну, тогда я тоже скажу тебе, чародей Угуса, правду, одну лишь правду и ничего, кроме правды. Твой Нерг, коему ты веришь, — там засела отвратная нелюдь, настоящая нелюдь, хотя и принявшая наше обличье. Я видел это своими глазами. Когда Сежес вскрыла того нергианца, что Всебесцветные решили заслать к нам. Мне трудно поверить после этого, что Восьмой Орден бескорыстен в своих советах. И я помню слова того же нергианца, что всеобщая гибель Мельина не станет для них катастрофой. Они уйдут так же, как и вы. Вот и всё. А слова… наговорить можно всякого.

— Какие же доказательства тебя устроят, господин проконсул? — развёл руками маг. — Магические практики ты назовёшь обманными иллюзиями, ярмарочным надувательством. Как мне тебя убедить?..

— Я пошутил, — вдруг хищно рассмеялся Клавдий. — Ты убедил меня, маг. Ты прав. Император счёл нужным поведать мне именно то, о чем ты говорил… без кое-каких подробностей, разумеется. Нерг сказал тебе правду. Впрочем, как и я.

— Всебесцветные могли заниматься чем угодно. В том числе и «усовершенствованием человека», да простит мне Спаситель сие кощунство, — кивнул чародей Угуса. — Ты, конечно, удивил меня, проконсул. И… Радуга в моём лице благодарит тебя. Сказанное тобой очень важно. Мы тоже не слишком доверяем Всебесцветным.

— А почему именно я? — вдруг, словно спохватившись, забеспокоился Клавдий. — Что скажет нобилитет? Бароны? Граф Тарвус, наконец? У него тоже немалые силы. И он — престолоблюститель. У него ведь четыре легиона, — напомнил проконсул. — Третий, Пятый, Десятый и Двенадцатый. Далеко не самые худшие. Из старых, бывалых, видавших виды. Там не новобранцы, как в Двадцать первом и Двадцать втором — их, кстати, графу хватило ума оставить против семандрийцев. Поэтому, если начнётся междоусобица…

— Граф Тарвус, — скривился чародей, — такой же точно самонадеянный болван, уверенный в собственной непогрешимости, как и покойный Брагга, да ниспошлёт им Спаситель посмертный покой.

— Что?! — не удержался Клавдий.

— Именно то, что ты услыхал, досточтимый и доблестный проконсул. Никакой междоусобицы не начнётся. Потому что её некому начинать. Мы приняли соответствующие меры предосторожности, — усмехнулся волшебник. — Радуга поняла и осознала свою ошибку. Мы ставили не на тех. Баронство выродилось. Мы использовали его, как меньшее зло против зла — для нас! — большего; но теперь на троне пора появиться совершенно новой династии. И чем скорее, тем лучше. Последнею жертвой мы закроем Разлом, и обновлённая Империя под мудрым правлением Клавдия Септия Варрона Первого двинется светлой дорогой к счастью и процветанию!

— К счастью и процветанию, гм, — промычал проконсул, отворачиваясь. — Так что же с Тарвусом? Легионы — опора Империи. Без них она — просто скопище городков и деревенек. И, если граф Тарвус…

— Пусть господина проконсула это не заботит, — ядовито улыбнулся чародей. — Графа больше нет. Им занялась Серая Лига и благополучно завершила дело. Не стоит волноваться: всё будет свалено на проклятых баронов, легионеры пойдут за тобой, доблестный Клавдий. Они тебе верят. Ты такой же, как и они сами. Ты сам пробил себе дорогу, честно тянул воинскую лямку, и на скулах у тебя — мозоли от шлемных боковин. Кто ближе простому центуриону — ты или благородный граф Тарвус, носивший шелка и евший с золотой посуды? Ответ однозначен. Клавдий некоторое время молчал, впервые опустив голову и пряча глаза.

— Покажи мне голову Тарвуса, — хрипло проговорил проконсул. — Я готов согласиться, но — покажи мне её!

— Нет ничего проще, — с показной учтивостью поклонился чародей. — Мы знали, что ты, доблестный, попросишь этого доказательства.

Он вновь распахнул плащ жестом дешёвого балаганного фокусника. Губы растянулись в злой ухмылке, обнажив не по годам красивые, ровные и белые зубы.

— Достославный проконсул благоволит взглянуть сюда.

Жесткие сухие пальцы ловко распустили завязки на плотном мешке из грубой бычьей кожи. Потянуло холодом.

— Пришлось заморозить, чтобы не стухла по дороге, — деловито пояснил чародей, пошире раскрывая горловину.

Клавдий сжал зубы и взглянул.

— Ну что, надеюсь, это развеет сомнения доблестного?

— Развеет, — процедил проконсул, не отрывая взгляда от мёртвого, так хорошо знакомого лица. Тарвус умер в бою — с замершей гримасой торжествующей ярости, словно ему удалось последним ударом достать убийцу.

— Достаточно? Можно убирать? — с ехидцей поинтересовался чародей.

— Убирай, — равнодушно ответил Клавдий. — Падалью не интересуюсь, не стервятник. Убили и убили, что теперь говорить? А легионы графа, что с ними?

— Легионы встали, но ненадолго, — пожал плечами маг. — Командование принял первый легат Тертуллий Крисп. Особым умом не отличается, всецело предан мельинскому мяснику.

— Третий легион… да, легат он решительный и мешкать не станет.

— Станет-станет, — ухмыльнулся волшебник. — Пример его светлости не мог не отрезвить остальных. Мы пощадили легионных начальников, потому что армия понадобится вам, мой будущий повелитель. Сноситься ни с кем он не сможет, потому что почтовые голуби также уничтожены. Бедные птички, пропали ни за что, — он преувеличенно-горестно закатил глаза. — В общем, достославный проконсул, восточная армия Империи теперь официально под твоей командой. Тарвуса больше нет, а Тертуллий, при всём к нему уважении, лишь первый легат, даже не консул. Он обязан подчиняться твоим распоряжениям. Отправь их ему, не мешкая, вот мой совет.

— Благодарю, — сухо кивнул Клавдий. — Сам уж как-нибудь разберусь. Ответь мне лучше, что всё-таки делать с баронским мятежом?

— А ничего, — пожал плечами чародей Угуса. — Немного вольностей, немного снижения податей, какой-нибудь пышный, но ничего не решающий Совет Благородных при императорском троне — и все довольны, все счастливы. Не сомневайся, за Браггу мстить не станут. У него хватало врагов и завистников, уж тут ты можешь мне поверить.

— Верю, — легко согласился проконсул. — В этом — верю сразу.

— А в чём же не веришь?!

— Да во всём верю, теперь — во всём, — отмахнулся Клавдий. — Просто… думаю, как сделать так, чтобы не пролилось ещё больше крови, то есть сверх совершенно необходимого.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});