История Венгрии. Тысячелетие в центре Европы - Ласло КОНТЛЕР

Оценка ситуации, сделанная Кошутом, в целом, была верной. Венский двор с удовлетворением наблюдал за мучениями правительства Венгрии в отношениях с национальными меньшинствами, хотя только Елачич был прямо поддержан Австрией. Британия предпочла не нарушать своего возвышенного, дивного уединения, Франция сама увязла в собственных внутренних проблемах, тогда как угроза, исходившая от соседней России, всегда была более, чем реальной. Правда, венгерские делегаты, посланные в мае на заседание Франкфуртского национального собрания, в задачу которого входила подготовка объединения Германии, были встречены немцами с энтузиазмом и можно было обоснованно надеяться на возможность заключения с ними договора о взаимной помощи, но в июле эта перспектива представлялась еще очень далекой и (поскольку процесс обсуждения зашел в тупик и завершился ничем), как оказалось, нереальной. Наконец, победа войск маршала Радецкого над пьемонтской армией в битве за Кустоццу 25 июля означала, что весь Север Италии вновь перешел в руки Австрии, усилив позицию консерваторов в Вене. Сам двор опять вернулся в столицу после недолгого пребывания в Инсбруке, куда бежал от второй, майской, революции в Вене.

При таких обстоятельствах заявление кабинета Баттяни, что в случае войны между Австрией и союзом германских государств, представленных на Франкфуртском национальном собрании, он не окажет поддержки своему государю, было несколько недипломатичным, не говоря уже о том, что оно противоречило представлениям о законности и безусловной лояльности. К этому времени Австрия и без того уже отказалась от политики уступок. Баттяни и Деаку, чтобы утрясти возникшие противоречия, пришлось в конце августа посетить Вену. Но вместо компромисса правительство Вессенберга 31 августа опубликовало императорское послание, в котором заявлялось, что «апрельские законы» противоречат положениям «Прагматической санкции», запрещавшей Венгрии иметь собственных министров обороны и финансов, и потому не могут быть признаны. 4 сентября Елачич был восстановлен в своей должности и через неделю пересек венгерскую границу во главе 50-тысячной армии (в основном состоявшей из плохо обмундированных повстанцев).

Кабинет Баттяни пал 11 сентября. Под влиянием ультиматума Вессенберга Сечени испытал нервное потрясение и был госпитализиро- /328/ ван в психиатрическую лечебницу в окрестностях Вены. Деак отошел от дел, а Этвёш вскоре эмигрировал в Мюнхен. И хотя палатин поставил Баттяни во главе администрации в качестве действующего премьера, он пробыл на этом посту еще три недели, а 16 сентября парламент создал для руководства страной на время войны национальный Комитет обороны, состоявший из шести человек и явно организованный по образу и подобию знаменитого французского Комитета общественного спасения, игравшего роль правительства в 1793–94 гг. Ситуация стала все более запутываться и усложняться: двор назначил (без подписи министров и, следовательно, по мнению венгерской стороны, незаконно) графа Ференца Ламберга командующим войсками Венгрии, чтобы ограничить полномочия Елачича.

По инициативе Кошута, только что вернувшегося из поездки по Среднедунайской равнине, население которой он агитировал идти в армию, Ламберг был обвинен парламентом в государственной измене. 28 сентября Ламберг, пытавшийся лично встретиться с Баттяни, был повешен толпой жителей Пешта. Эти события предшествовали исторической схватке 29 сентября, в результате которой наступавшие войска Елачича были остановлены и разбиты силами генерала Яноша Моги у Пакозда, в 40 км к юго-западу от Буды.

Период, начавшийся с опубликованного Вессенбергом императорского послания и завершившийся битвой у Пакозда, известен как «сентябрьский кризис». За это время венгерская революция переросла в оборонительную войну, по сути в войну за независимость, чтобы сохранить достижения мирного законотворческого процесса, протекавшего весной 1848 г. У революции не было альтернативы: в противном случае она должна была пожертвовать всеми своими успехами и покориться контрреволюции, которая официально началась 3 октября публикацией королевского указа о роспуске государственного собрания и назначении Елачича, к этому времени королевского комиссара, главнокомандующим войсками Венгрии. Страна официально признавалась мятежной, и все, кто продолжал оказывать сопротивление, считались государственными преступниками. (Если строго следовать этой логике, то казнь Баттяни после окончания войны за независимость была обыкновенным убийством, так как он ушел в отставку за день до публикации королевского указа.) Государственное собрание посчитало указ не имеющим законной силы и посему не подлежащим исполнению. Зато национальный Комитет обороны, возглавлявшийся Кошутом, 8 октября был наделен всей полнотой исполнительной власти в стране. /329/

«Цепная реакция», происходившая в марте, казалось, опять повторилась. Сторонник Елачича военный министр Латур намеревался послать австрийские войска в помощь хорватскому бану, который к этому времени уже приближался к австрийской границе, преследуемый венгерскими войсками. По вполне понятным соображениям венгры, многие из которых прежде служили в австрийской армии, не решились нарушить границу империи Габсбургов. Венские радикалы, идеализировавшие венгерских революционеров, подняли тогда третье восстание, 6 октября завершившееся победой. Латур закончил свой земной путь на фонарном столбе. Двор вновь бежал из столицы, на сей раз в Оломоуц (Моравия), где, однако, предпринял самые суровые меры. Главнокомандующим всеми габсбургскими армиями был назначен генерал Виндишгрец, который уже доказал свои способности, подавив в середине июня восстание в Праге. Через неделю он окружил Вену во главе 80-тысячного войска. Это соединение было слишком большим для венгерской армии, которая, в конце концов, (Кошуту пришлось даже самолично появиться в лагере) ступила на австрийскую землю, но была легко обращена в бегство во время сражения у Швехата 30 октября.

На следующий день революция в Вене была подавлена, а еще через день высшее венгерское военное командование подало в отставку, и Кошут предложил тридцатилетнему полковнику Артуру Гёргею возглавить армию и подготовить ее к неминуемой в скором времени войне с Австрией. Это было превосходное решение, и тем не менее, оно всегда, практически с самого момента его принятия вызывало и вызывает споры. Редкий стратегический дар Гёргея и его авторитет среди солдат были необходимы для сохранения остатков армии и для ее реорганизации, чтобы она могла противостоять вооруженным силам одной из великих держав того времени. При этом Гёргей всячески сопротивлялся политически мотивированным инструкциям Кошута, со взглядами которого серьезно расходился (а также просто по причине своей неприязни к гражданским личностям), принимая в штыки все, что, как он считал, противоречило военным соображениям, и, следовательно, впутывался в политику. Будучи диаметральной противоположностью Кошута, он, тем не менее, испытывал к нему чувство восхищения, переходящее в ненависть, и сам вызывал у недруга аналогичные эмоции. Возникшая между двумя лидерами враждебность не способствовала делу революции, в верности которой они оба клялись.

В первое время, пока существовало разделение обязанностей, их союз принес впечатляющие результаты, даже несмотря на то, что Ко- /330/ шут, считавший любую маленькую победу важной для поднятия морального духа в войсках и у населения всей страны, время от времени терял терпение из-за медлительности Гёргея. Командующий, напротив, не спешил, предпочитая сохранять армию, пока еще не обученную ни воинской дисциплине, ни способам ведения боевых действий. Обучение, однако, шло ускоренными темпами, пока неутомимый Кошут, Комитет обороны и военное ведомство рассылали в провинции своих уполномоченных по набору рекрутов и по снабжению, создавали военную промышленность и занимались организацией госпиталей. К весне 1849 г. Венгрия получила армию численностью в 170 тыс. человек, из которых менее трети когда-либо прежде служили в регулярных войсках, а остальные две трети состояли из батальонов гонведов, включавших довольно многочисленные части из этнических меньшинств и польских иммигрантов – борцов за свободу. Один из них – генерал Юзеф Бем – проявил недюжинные способности, помешав войскам габсбургского генерала Антона Пухнера вторгнуться в Венгрию из Трансильвании, что могло бы привести к окончанию венгерской войны за независимость еще до конца 1848 г.

Наступление Пухнера означало конец передышки. Боевые действия вновь развернулись на землях Венгрии. Австрийское правительство между тем перестроило свои ряды и приготовилось нанести ответный удар. Прежде всего, Виндишгрецу удалось подвигнуть канцлера Феликса Шварценберга на создание нового кабинета с программой, предусматривавшей невиданное усиление централизма и абсолютизма на территории всей империи Габсбургов, включая Венгрию. Вторым шагом стало низложение страдавшего эпилепсией Фердинанда V, который весьма затруднил реализацию программы усиления центральной власти, даровав отдельные конституции Австрии и Венгрии. 2 декабря он был замещен своим восемнадцатилетним племянником Францем Иосифом под вымышленным предлогом, будто преемник не связан обязательствами, взятыми на себя его предшественником. И это объяснение, и сам факт воцарения Франца Иосифа были расценены венгерским государственным собранием как грубое нарушение закона о наследовании, что, однако, не помешало Виндишгрецу начать 13 декабря военную кампанию «по восстановлению законности и порядка» в Венгрии. 30 декабря, через несколько дней после того, как генерал Бем освободил Коложвар в Трансильвании, австрийские войска нанесли серьезное поражение основным силам венгерской армии прямо на окраинах Пешт-Буды, а 1 января 1849 г. революционное правительство вместе с палатой, монетным двором, Коми- /331/ тетом обороны и даже со Священной короной эвакуировались из столицы. Большинство ведомств обосновались в Дебрецене, а парламентская делегация во главе с Баттяни и Деаком, направленная обсудить с командующим австрийскими войсками условия мира, выяснила, что того устраивала только полная и безоговорочная капитуляция мятежников. Он был достаточно уверен в своих силах и поэтому не стал преследовать разбитого врага (хотя и арестовал Баттяни), а занялся формированием контрреволюционного правительства и доложил в Оломоуц, что мятеж подавлен.