Святитель Григорий Богослов. Книга 2. Стихотворения. Письма. Завещание - Григорий Богослов

89. На болезнь[212]

Было, было [время] когда-то, что цвел я, но теперь я без зелени; ни прежде не был вознесен, ни теперь успокоен. Цвести – одно, отцветать – другое, но я не другой. Для врачей я прибыль. 5. Выше Тебя, Христе нет ничего, от Которого все, и сила лекарств. Вот баня, кроме того и купальня есть у меня. Но Ангел (см.: Ин. 5:4) где мой? Приди и воду согрей. Если же нет, то Сам Ты Спасе приди и восстану. 10. Я поражен, но жало во мне – повод к Божиему страху. И знаю я, что страдаю ко благу. Но изгони болезнь. Если же это Тебе не угодно, то дай мне мужественно ее перенести. Я в затруднении, что делать мне? Судия хоть и праведен, но в то же время и кроток. 15. Где щедроты Твои? Или мы забыты Тобой? Отбрось, отбрось от меня, сатану, сокрушив его! Ты же предал меня лукавому, но по какой причине? Разве мы не надеемся попирать скорпионов? Что же такое, Христе? Злых я стыжусь 20. и добрых, не имея покоя от зол. Одни смеются, другие губят надежду. Каждый день я умираю и оставляю жизнь. Если справедливо это, как к злому ко мне, то где же милость? Если же не справедливо, то где суд законный? 25. Цель полагаю всему и стремлюсь к ней. Пройдет у нас когда-то зависть, пройдет когда-то. Успокоился временем, болезнью, злом от друзей. Но чего Ты желаешь? – Чтобы к Тебе мне прийти. Дай руку. Погиб, погиб я от несчастий. Для Тебя погиб. 30. Ибо Ты Бог мой. Ты от мрака зол моих освободи меня, мертвого и редко дышащего, или от горестной жизни. Но что же я сдавлен тяжестью страданиями от злых, для зависти брань и смех для многих? Другим – жизнь блистательная, мне же – лишение. 35. Зовешь, зовешь меня. Спешу. Но боюсь я огня, бездны и обилия жара. Какой Авраам даст мне [избавление], на лоно (см.: Лк. 16:23) [свое] перенеся? Много я в жизни испытал, но все еще надеюсь. Если меня тотчас освободишь, то это будет сносно. 40. Если же не освободишь, то увы, моя жизнь, увы, мой исход! Что меня держишь узника свободного? Христос зовет меня. Я лежу поверженный. Но и в очищении нуждаюсь.

90. На свою собственную и родителей смерть

Первый Кесарий – общая скорбь, а потом Горгония, потом любезный родитель, и гораздо после матерь – о скорбная рука, о горькие письмена Григориевы! Напишу напоследок и свою смерть.

91. Ha общую гробницу своего семейства

Я, один камень, покрываю двоих знаменитых Григориев, родителя и сына; я, один камень, покрываю два равных светила, двух иереев. А этот камень заключил под собой благородную Нонну с великим ее сыном Кесарием. 5. Так разделили они между собой и сыновей и гробы. Но у всех один был путь – в горнее, у всех одна была любовь – к жизни небесной.

92. Эпитафия себе самому и краткий пересказ собственной жизни

Царь мой Христос, для чего Ты опутал меня этими сетями плоти? Для чего ввел меня в эту противоборную жизнь? Произошел я от отца, имевшего богоподобные совершенства, и увидел свет по молитвам матери, которая была не мала пред Богом. 5. Она молилась и с младенчества посвятила меня Богу; горячую же любовь к девственной жизни влило в меня ночное видение. Так благоволил о мне Христос; а впоследствии обуреваем я был кипящими волнами, стал добычей хищных рук, изнемог телом, встретил недружелюбных пастырей, 10. испытал невероятное, поглощенный бедствиями, осиротел, лишившись чад. Вот жизнь Григориева! А что будет после, о том попечется Христос Жизнодавец. Напишите сие на камнях.

93. Другое к себе самому

Во-первых, Бог даровал меня молившейся светлой матери; вовторых, принял от матери как угодный Ему дар; в-третьих, умирающего меня спас пречистой Трапезой; в-четвертых, Слово даровало мне обоюдоострое слово; 5. в-пятых, девство приветствовало меня в дружелюбных сновидениях; в-шестых, приносил я единодушные жертвы с Василием; в-седьмых, Жизнеподатель исхитил меня из недр бездны; в-восьмых, очистил Он руки мои болезнями; в-девятых, юнейшему Риму [213] возвратил я, о Царь, Троицу; 10. в-десятых, был поражаем камнями или друзьями.

Эллада моя, и любезная юность, и все, что приобрел я, и сама плоть, как охотно уступили вы Христу! А если и материнская молитва и рука отцова соделали меня угодным Богу иереем, то чему завидовать? 5. Ты, блаженный Христе, прими меня в лики Свои и даруй славу служителю твоему, Григориеву сыну, Григорию!

95. Другое

Чудного родителя носил я на себе имя, с ним разделял престол, с ним разделяю и гроб. Вспомни же, друг, о Григории, о том Григории, которого Христос дал матери в дар и в которого ночными видениями вливал Он любовь к мудрости.

96. Другое

Здесь лежит любезный сын Григория и Нонны, служитель Священной Троицы, Григорий, который мудростью уловил мудрость и в юности еще имел одно только богатство – пренебесную надежду.

97. Другое

Еще немного жил ты на земле, но все добровольно принес в дар Христу, а вместе с прочим и крылатое слово. Теперь, как великого иерея, в небесные лики приняло небо тебя, славный Григорий.

98. Другое

С младенчества призывал меня Бог ночными видениями, и я достиг пределов мудрости и плоть и сердце очистил словом, нагим бежал из пламени сего мира, для родителя Григория стал вторым после него Аароном.

99. Другое[214]

Ангелы блистающие, без числа стоящие вокруг Трехсветлого Божества единое сияние окружая, [меня] – Григория примите, недостойного, но все же иерея.

Раздел II. О других

Sectio II. Quae spectant ad alios

1. Увещевательное послание к Геллению

О монахах

Спрашиваешь о силе моих речей, которые уже не существуют с тех пор, как немоществую для мира, подъял на себя сладостное бремя – спасший меня Крест, и все человеческое обменял на Христа. 5. А какие еще есть у меня речи, они не слишком мягки и лестны (ибо такие речи не угодны совершеннейшему Слову). В них говорится не о роде, не о счастье, которое надмевает неразумных, не о пламенной силе красноречия – этой великой славе твоей и твоего брата, не о том, как города 10. управляются кормилом могучей вашей руки. Такие предметы пусть будут предоставлены словам суетным. А что до моих речей, в них не найдешь и малого угождения друзьям, но встретишь благочестивые советы, которые сделают тебя лучшим; имей только благопокорное ухо. 15. Или, может быть, ты воздашь словам моим лучшую награду, оказав свое благоволение большему числу людей, а не десяти нуждающимся, о которых ты, добрый мой, вчера дал мне свое обещание и согласие, как человек не малый, оказывающий малому великую милость. Но прими во внимание те слова мои, 20. которые изреку тебе из глубины сердца, заимствовав из небесных книг.

Иные золото и серебро, а иные тонкие шелковые ткани приносят в дар Богу, а иной сам себя вознес в непорочную жертву Христу, иной же возливает чистые капли слез. 25. Но от тебя да будет Христу следующий дар. Есть Божии служители; им даруй полную свободу, им, которые спокойным умом, совершенными душами многих других возводят горе и делают таинниками небесного. Даруй свободу всем христоносцам, которые стоят превыше земли, 30. не связаны узами супружества, едва касаются мира, и день и ночь своими песнопениями славословят Царя, чуждаются земных стяжаний, какими князь мира обольщает жалких земнородных, издеваясь над ними тем, что отдает дары сии то тому, то другому. Даруй свободу тем, 35. которые имеют одно высшее богатство – надежду получить негибнущее и не переходящее из рук в руки. Они не имеют нужды в ребре, которое бы любило плоть свою, не опираются на юную руку, то есть на детей, не полагают надежды на единокровных и на товарищей, 40. на кровь и на прах, который наутро погибнет; они в городах и обществах не гордятся самонадеянной крепостью, похожей на крепость бессильного ветра, не гоняются за быстролетной человеческой славой – этим услаждением сновидца, 45. но к Богу возводят всецелый ум, к Божественному твердому камню привязывают корабль свой. Они – таинники сокровенной жизни Христа Царя и, когда она явится, возблистают славой, созерцая чистое сияние Троицы, 50. воедино сходящейся и открывающейся очам непорочным, созерцая и великую славу небесного воинства, не в темных обликах и не в немногих следах истины. Но сие будет впоследствии; по крайней мере, все здешнее есть ничего не стоящий дым и прах для тех, которые предпочли небесную жизнь.

55. Одни из них услаждаются пустынными пещерами и везде готовыми на голой земле ложами, ненавидят же дома, избегают городского многолюдства, любят покой, сродный небесной мудрости; 60. другие изнуряют себя железными веригами и, истончевая персть, истончевают вместе [с ней и] грех; а иные, заключась в тесных домах, подобно зверям, не встречали и лица человеческого. Часто, подражая вполовину Христову терпению, по двадцать дней и ночей проводят они без пищи. 65. Похвалюсь: в числе их была овца и моего стада – некто ушедший из сего малого города. А некто связал молчанием говорливый язык и уста, единым же умом возносил хвалу великому Уму. Был и такой, что целые годы, 70. стоя в священном храме, распростирал чистые руки; и веждей его не касался сон, но как одушевленный камень (невероятное самозабвение!) он водружен был во Христе. Другому сосед ворон уделял остатки скудной трапезы, и обоим доставало одного куска хлеба. 75. А некто восшел отсюда на божественную гору ко Христу, с которой он, по совершении страдания, оставил человеков, и там, не развлекаемый ни словом, ни умом, ни телом, стоял под снегом и ветром, и не уступал прошениям 80. собравшихся вокруг него благочестивых мужей, но, воспрянув умом своим от земли и став выше людей, крепко держался великого Христа Царя, пока не создал нового дома себе, бездыханному, когда для погребения не нашлось попечительной руки.