Полдень магов. Оккультная перестройка мира - Отто Нойегард

То, что небесная твердь, состоящая то ли из хрустальных, то ли из алмазных сфер (по Пифагору и Птолемею), или полусфер (по Козьме Индикоплаву), имеет всего несколько ворот, как-то связанных с солнцестояниями и равноденствиями, известно с незапамятных времён всему человечеству. Небесные ворота предназначены для входа и выхода людских душ и существ из иных миров, посылаемых к нам с какой-либо миссией или вестью. Современная наука, понятно, никакой небесной тверди не признаёт, у неё выше земной атмосферы пустота, вакуум. Ну да мы ведь не о пустоте речь ведём, а именно о мирах иных, в которые позитивистской науке вход заказан и куда ни на какой ракете не долетишь. Символизм солнцестояний и равноденствий как небесных врат очень интересовал Рене Генона, посвятившего данной теме несколько своих работ. Генон считал, что в сакральной планиметрии ось солнцестояний, расположенная в зодиакальной плоскости (на карте ось — 65), соответствует пространственной вертикальной оси, т. е. Оси Мира (Мировому Дереву или Горе) и одновременно оси «север-юг», а ось равноденствий (на карте ось £ — Т) — горизонтальной оси «восток-запад».[158] Следовательно, «горизонтальная» ось равноденствий связана с повседневной земной жизнью людей, а «вертикальная» ось солнцестояний — с вмешательством в людскую жизнь надмирных сил.

Фрагмент карты звёздного неба (северное полушарие небесной сферы).

На карту нанесена сетка экваториальной системы небесных координат, показаны эклиптика и границы созвездий (даны пунктирными линиями). Точки солнцестояний и равноденствий помечены символами соответствующих знаков зодиака: V (Овен) — весеннее равноденствие; 62 (Рак) — летнее солнцестояние; £ (Весы) — осеннее равноденствие; ^ (Козерог) — зимнее солнцестояние

 Если же говорить о направленности «вертикальной» оси солнцестояний, то практически во всех древних традициях зимнее солнцестояние — это верхняя точка оси, а летнее — нижняя.[159] Здесь, конечно, есть некоторая странность, ведь в северном полушарии день летнего солнцестояния — это самый длинный день в году, Солнце в этот день поднимается выше всего к зениту, а в день зимнего солнцестояния всё обстоит как раз наоборот. Но, как считал Генон, символически гораздо важнее, что после летнего солнцестояния день начинает убывать, а после зимнего — прибавляться. Математики сказали бы, что изменение знака производной здесь существеннее, чем достижение экстремума. Впрочем, приверженцы философской религии Абсолюта, к которым, по сути, принадлежал и Генон, именно чёрный цвет и тьму считали символом непостижимого и непроявленного Первопринципа, а белый цвет жаркого летнего полдня — символом проявленного смертного профанического мира, максимально удалившегося от своего Истока. Так что с этой точки зрения сакральность тёмной зимы и профанность светлого лета вполне логичны.

В древнем Риме точка летнего солнцестояния называлась Janua Inferni, т. е. Нижние, или Адские, врата, в противоположность Верхним, или Небесным, вратам (Janua Coeli) зимнего солнцестояния.[160] В древней Индии это, соответственно, Врата богов и Врата людей, поскольку через нижние врата выходят из нашего мира души людей, ещё не достигших совершенства и вынужденных поэтому затем вновь возвращаться в мир, а через верхние врата выходят лишь те, кто больше не нуждается в воплощении, кто уже преодолел свое человеческое естество. Что касается входа в наш мир, то Генон заметил по его поводу следующее: ««Врата богов» могут быть входом лишь в случае добровольного схождения в проявленный мир существа уже «освобожденного», либо существа, являющегося прямым олицетворением «надкосмического» принципа. […]…отсюда легко понять, почему считается, что рождение Аватара происходит во время зимнего солнцестояния, в период, совпадающий в христианской традиции с праздником Рождества».[161] Понятно, что через Нижние врата могут входить как посланные вновь на Землю для очередного воплощения людские души, так и иные нематериальные сущности, чьё естество по своей природе оказывается прямо противоположным прибывающим из горних высей аватарам, т. е. земным воплощениям божеств. В индуизме подобные сущности называют асурами и ракшасами, а в христианстве — демонами.

Во всех традиционных обществах небеса в обязательном порядке проецировались на землю, и вся людская жизнь устраивалась по небесному плану, в том числе места человеческого обитания: селения, города, дома и храмы. Например, в Индии населённые пункты чётко делились на 4 части по сторонам света, и заселялась каждая из этих частей исключительно представителями одной из четырёх индуистских варн,[162] причём расселение осуществлялось по принципу близости каждой варны божественному миру и соответствия сторон света небесному устроению. Так, наиболее близкие к богам брахманы расселялись в северной части города, ибо север соответствует зимнему солнцестоянию, Вратам богов. Аристократы кшатрии (земная власть) селились на востоке — земной проекции весеннего равноденствия. Погружённые в материальные заботы вайшьи занимали юг — область, соответствующую летнему солнцестоянию, Вратам людей. А отверженным шудрам доставался запад (осеннее равноденствие) — область ночи и мрака. Генон, ссылаясь на работы ряда историков и антропологов, отмечал, что планировка населённых пунктов по сторонам света была характерна и для этрусков, и для древних римлян, и для иудеев, и для многих других народов. О том же говорит и Галина Ершова в своей книге о доколумбовых культурах Нового Света. Вот как она описывает типичное протогородское поселение ольмеков, создавших на рубеже III и II тысячелетий до н. э. первую, «материнскую», цивилизацию Мезоамерики.[163]

«Городская планировка представляла собой серию построек на платформах вдоль осевой дороги, ориентированной с юга на север. Платформа как универсальный элемент мезоамериканской архитектуры имела двойное значение: во-первых, это был способ спасения от воды и сырости, и, во-вторых, она символически отделяла мир живых от мира мёртвых.

Одним из наиболее изученных и долговечных ольмекских городов является Ла-Вента. […] Планировка этого города великолепно иллюстрировала «реинкарнационную» концепцию: главный вход в комплекс (и профанная часть) располагался на юге, а далее дорога вела на север, воплощающий место древней прародины. Одновременно, чем дальще на север, тем сакральнее становились постройки архитектурного ансамбля города. […]…по своим функциям южная и северная части представляли асимметричное единство жизни и смерти, профанного и сакрального».

Наиболее сильно священная ось «юг — север» проявлена в одном из самых таинственных центров мезоамериканских цивилизаций — «городе богов» Теотиуакане, где главная магистраль, называемая Дорогой Мёртвых, тянулась от дворцов и рынков южной профанной части города к величественным пирамидам Солнца и Луны на севере. Вообще в традиционных поселениях сакральный север в обязательном порядке являлся местом расположения главной городской святыни — основного храма или пирамиды, или иного культового сооружения. А вот в Южной Америке север и юг менялись местами: в древних городах андских цивилизаций, таких как Тиауанако или инкский Мачу-Пикчу, юг оказывался сакральным, а север — профанным. Но это понятно, ведь цивилизации в Андах располагались южнее экватора, в отличие от всех древних цивилизаций Старого Света и Мезоамерики, а поэтому годовое движение Солнца к зениту там виделось прямо противоположным движению Солнца в северном полушарии. Проще говоря, когда у нас зима, у наших «антиподов» по ту сторону экватора лето, и наоборот.

Но вот город Нью-Йорк, точнее, центральный его район Манхэттен, о сакральном значении которого для современной Северо-Американской да и всей Западной цивилизации в целом мы говорили в начале нашей книги, по своей планировке весьма напоминает священные города древних южноамериканских культур, а он ведь разместился в северном полушарии. В самом деле, географически Манхэттен ориентирован с севера на юг (с некоторым отклонением к западу), есть у него своя «Дорога Мёртвых» — это Бродвей, ведущий от нью-йоркской «преисподней» — негритянского Гарлема, расположенного в северной части Манхэттена, до «святая святых» Америки — Уолл-стрит с её Нью-Йоркской фондовой биржей и прочих храмов великой штатовской цивилизации, самым грандиозным из которых, несомненно, был ВТЦ. И всё это расположилось строго на южной оконечности Манхэттена, то есть абсолютно контртрадиционно, как сказал бы Генон. Впрочем, о контртрадиционности современной Америки достаточно подробно написал главный российский популяризатор Генона Александр Дугин, так что интересующиеся данным вопросом могут обратиться к его книге «Мистерии Евразии» (особенно к главе ««Зелёная страна» Америка»). Тем не менее, хоть и неправильно, инверсно, т. е. «наобороточно», но вполне грандиозно и величественно, манхэттенские башни-близнецы архитектурно воплощали дух современного мира и даже итоговый пункт развития Запада, к которому он (Запад) шёл свыше 2 000 лет.