Агнец в львиной шкуре - Сергей Дмитрюк

— Мне идти собираться? — взволнованно спросила девушка, одаряя на меня преданным взором.

Я осторожно взял её крохотную тёплую ладонь в свои руки.

— Аюми! Погиб мой друг и теперь я не могу допустить, чтобы пострадал кто-то ещё, доверившись мне. Идёт война — жестокая и кровавая. Женщине не место на этой войне. Когда-нибудь ты это поймёшь.

Я видел как меркнет взор девушки от моих слов, как начинают хмурится её брови, а кончики губ печально опускаются.

— И ты совсем не права, считая, что не нужна своему отцу, — продолжал я. — Он любит тебя не меньше, чем Джиро… Он любит вас обоих. Поэтому ты не можешь вот так вот покинуть его. Ты должна быть ему опорой. И тебе, как и Джиро, необходимо учится. Вам нужно устраивать свою жизнь по-новому. Теперь, когда дорога в столицу для вас открыта, это будет не так сложно сделать. И я надеюсь, что вскоре на этой планете многое измениться к лучшему. Так что тебе не стоит рисковать своей жизнью ради какого-то чужеземца. Не позволяй себе подобную роскошь. Ты должна жить — жить счастливо!

Девушка понуро потупилась и какое-то время молчала. Затем она упрямо вскинула голову и грустно усмехнулась.

— Ладно, вэйкурен! Не бойся больше за меня. Я с этим справлюсь. И не такое повидала. Ты всё верно сказал: у каждого человека своё место в жизни, назначенное ему свыше. Не правильно нарушать установленный порядок. Но нужно стараться самому сделать свою жизнь наполненной смыслом. Я права?

Она посмотрела на меня из-под упавшей на лицо прядки волос: открыто и смело.

— Правда, — согласно кивнул я и улыбнулся ей.

— Ты береги себя, Камал! — Аюми надела мне на шею цветочную гирлянду, осторожно погладила меня по щеке и смущённо опустила глаза.

В это утро я простился и со своими старыми друзьями: с Хо, с Эдом, со Стояном и Гвоздём. Я не мог им позволить идти со мной, как не позволил это Аюми. Теперь это была не их война. Они были нужны своему народу, своей планете. Мой отказ подействовал на них удручающе, и всё же они приняли его безоговорочно.

Я обнял каждого из них, как в последний раз, потому что не знал вернусь ли назад, встречу ли их снова. В глазах Эда даже блеснула скупая мужская слеза, а Хо провожал меня мудрым отцовским напутствием быть верным избранному пути Добра. Мне было тяжело покидать их всех, ведь они так много сделали для меня, но иначе теперь было нельзя. Я прекрасно понимал это, и они тоже понимали, потому и не стали противится моему решению.

В полдень четыре гравиплана поднялись в небо на окраине посёлка и взяли курс на север, к побережью океана, откуда должен был начаться наш путь к таинственному острову Чанчжен.

* * *

Простор океана, ещё несколько часов назад изумрудно-прозрачный и невесомый, превратился в непроглядную тяжёлую стекловидную массу, подёрнутую лёгкой рябью волн — молочно-белых и трепещущих от холодных ласканий ночного ветра. Волны выстилались длинной дорожкой, покрытой лунным светом в сторону взлохмаченной, дрожащей на ветру туманной завесы, просвеченной сверху тусклым фонарём луны. Стена тумана поднималась здесь над водой к темнеющему над нашими головами небу, скрывая собой висевшие над далёким горизонтом звёзды. На высоте примерно двадцати метров она опадала назад, заворачиваясь в бездонную воронку, в которой, казалось, таилась неведомая угроза.

Это впечатление подкреплялось и родившимся в душе ощущением смутного страха, перемешанного тревожным и тягостным волнением: необъяснимым, неподвластным воле, и от того ещё сильнее пугающим.

Я заметил, как шедший впереди меня, Юрас Тойво застыл на месте, исступленно озираясь по сторонам. Похоже, «зов океана» подействовал на него больше, чем на меня. Тяжело переставляя в воде ноги, я добрался до него и похлопал остановившегося товарища по плечу.

Кажется, это помогло привести его в чувства: Юрас энергично затряс головой и, зачерпнув пригоршню морской воды, размашисто плеснул её себе в лицо. Затем посмотрел на меня округлившимися глазами и шумно выдохнул.

— Чёрт знает, что такое! Из меня, словно, всё нутро наружу выворачивают, и страх такой, что колени трясутся! Не думал, что со мной такое возможно. Проклятый инфразвук! Ты-то как, Максим?

— Я в порядке… почти, — заверил я его, кисло улыбнувшись, и посмотрел назад.

Длинная цепочка людей, тёмными силуэтами двигавшихся по пояс в воде, растянулась на добрую сотню метров. Дальше, на границе тёмного неба и чернеющего океана тускло светились одинокие огоньки прибрежного посёлка, откуда мы начали свой путь несколько часов назад, которые сливались с такими же тусклыми звёздами.

Я щёлкнул переключателем микрорации:

— Внимание! Мы приближаемся к границе тумана о котором предупреждал Мизу. Инфразвуковой аэродинамический шум усиливается. Всем быть начеку и не терять над собой контроль!

На моё предупреждение отозвалось сразу несколько голосов:

— Всё понятно, Максим!

— Будем стараться!

— Наш провожатый говорит, что до берега осталось совсем немного!

Последним говорил Артура Порта. Его слова обнадёжили меня, ведь Мизу знал эту дорогу не понаслышке. Мы двинулись дальше и, быстро преодолев призрачную туманную стену и теснящий душу страх, снова оказались перед океаническим простором, посреди которого неожиданно вырос неведомый остров. Поросший густым тёмным лесом, он высился над водой угловатой громадой, похожей на горб на спине сказочного великана, уснувшего в полукилометре от нас.

Я хотел было рассмотреть его получше и уже поднёс к глазам бинокль, но луна, только что скользившая среди звёзд, словно, царственно бесстрастный лебедь по воде, скрылась в нутре лохматой чёрной тучи, погрузившей всё вокруг в кромешную тьму.

Спустя полчаса я и несколько человек, шедших вместе со мной впереди, под покровом мрака вышли на берег, всматриваясь в окружающую темноту, в которой был слышен только шелест волн о прибрежные скалы, да шуршание мокрого песка под нашими ногами.

Остановившись у кромки воды и переводя дух, я тут же встрепенулся. До моего уха донеслись какие-то посторонние звуки. Прислушавшись, я понял, что это была человеческая речь: кто-то приближался к нам с востока вдоль полосы прибоя, шурша камнями под тяжёлыми ногами и тихо бряцая оружием.

— Похоже, патруль? — прошептал над самым моим ухом Ахмед Кади.

— Все вышли на берег? — встревожено спросил я.

— Нет. Ещё не все, — тихо отозвался справа из темноты Тим Ларо. — Человек десять. Остальные на подходе.

— Внимание! — Я снова включил рацию и быстро заговорил, прикрывая рот рукой: — Мы наткнулись на вооружённый патруль! Всем оставаться на месте! Себя не выдавать. Мы разберёмся с ними сами.

Ребята, стоявшие рядом со мной, тут же вскинули своё оружие.

— Эх! Сейчас бы немного света! — с сожалением пробормотал Юрас Тойво.

— Да, где ж эта треклятая луна?! — в сердцах воскликнул Ахмед Кади.

— Рассредоточиться! — тихо скомандовал я.

— Приближаются! — сообщил Рич Остин.

— Сколько их? — спросил Лам Хонг.

— По голосам человек пять… — отозвался Алан Харис.

Ветер уже доносил до нас обрывки фраз нестройной гивейской речи.

— … А я ей тогда и говорю: «Да, я таких, как ты, в Шэнь-Цян сотнями имел!», — похвалялся грубый хрипловатый голос.

— О! Так-то её! — одобрительно отозвался второй патрульный и заискивающе поинтересовался: — Ну, а она чего?

— Она-то? Она мне в морду съездить хотела! — В голосе говорившего прозвучала холодная злоба.

— Да, ну! А ты? — изумился третий голос: сиплый, будто простуженный.

— А я ей… — начал было объяснять повеселевшим голосом первый и тут же оборвал себя на полуслове:

— Постой-ка! Кто это там впереди?

— Похоже люди какие-то! — отозвался ещё один патрульный.

— Нас обнаружили! — сквозь зубы процедил Ахмед Кади.

— Вижу. Готовьтесь! — скомандовал я, припадая на одно колено и поднимая излучатель. По звукам понял: ребята сделали то же самое.

— Да кто ж это может быть? — громко удивился один из патрульных.

— Какая разница! — оборвал его первый, видимо, старший среди них. — Нечего им здесь делать ночью! Чужие это! Вали этих гадов! Вали их!

Послышались звуки поспешно передёргиваемых затворов и ночную тишину разорвали беспорядочные выстрелы. В их вспышках нам стали видны сгорбленные тёмные фигуры в нескольких десятках шагов от нас.

— Огонь! — коротко скомандовал я.

В ответ десяток излучателей выстрелили разом, озаряя ночь молниями убийственного огня. В его свете стало видно, как падают на пенящийся песок обугленные тела. Кто-то из патрульных, бросив своё оружие, бросился наутёк в ночную темноту, громко голося от страха.

— Похоже один ушёл! — досадливо сообщил Ахмед Кади.

И тут же раздался тревожный выкрик Тима Ларо: