Королевские милости - Кен Лю

Глава 29

Битва на Волчьей Лапе

Волчья Лапа, десятый месяц четвертого года Праведной Силы

Остров Волчья Лапа находился на противоположной от перешейка Итани стороне канала Киши. На северном и восточном берегах преобладали островерхие скалы, нависавшие над бескрайним океаном, и безопасных гаваней здесь было не много, зато западный и южный берега, выходившие к каналу, мягко спускались к воде, предлагая мореплавателям множество уютных мест, где можно бросить якорь. Тут было сердце старого Гана, который, кроме Волчьей Лапы, также претендовал на богатые пойменные земли и оживленные города Гэджиры на Большом острове.

Самым крупным портом Волчьей Лапы был Тоадза, Порт-Который-Никогда-Не-Спит и столица старого Гана. Глубокие воды Тоадзы, которые укрывали южный берег острова и согревались теплыми подземными течениями, никогда не замерзали, даже в середине зимы.

Отсюда бесстрашные купцы Гана отплывали ко всем островам Дара и здесь создали морскую торговую сеть, какой не было ни в одном королевстве Тиро. Во всех крупных портовых городах Дара имелись кварталы, где жили купцы и моряки, мгновенно узнаваемые по акценту Гана, про который ученые, презиравшие наживу и барыши, говорили, что в нем «слышится звон монет».

Купцы Гана только улыбались, считая это комплиментом. Пусть высоколобый Хаан продолжает философствовать, а соблазнительный Аму держится за свою изысканность и утонченность, – народ Гана знает, что только золото дает человеку уверенность и власть.

Плавание по каналу Киши было всегда делом опасным из-за бога Тацзу. Поговаривали, что он является в виде водоворота шириной десять миль, затягивает в бездонную пропасть все, что окажется поблизости, и носится вдоль канала точно обиженный ребенок – по комнате. Никому еще не удалось разгадать схему его передвижений, поскольку он так же своенравен и непостоянен, как сам Тацзу, легендарный мошенник и бродяга. Тому, кто попал в водоворот, уже не суждено спастись, и за многие годы бесчисленные корабли – одни с сокровищами, другие с людьми – были принесены в жертву, чтобы утолить голод ненасытного бога.

Единственный безопасный водный путь на Волчью Лапу, доступный целый год, огибал канал по большой дуге и подходил к острову с юга. Это означало, что большинство здешних портов, кроме Тоадзы, не годилось для кораблей дальнего плавания, хотя некоторые безрассудные моряки, которых привлекали более короткие маршруты и быстрая прибыль, случалось, рисковали заходить в канал, бросив вызов Тацзу. Иногда им даже удавалось добраться до гаваней.

Мата Цзинду сидел, погрузившись в размышления, в своем лагере в Насу, на восточном побережье перешейка Маджи. Предательство Кикоми привело его в ярость, а потом все чувства исчезли, оставив лишь равнодушное спокойствие, – так воды канала Киши, после того как по ним промчался бог Тацзу, усеивают обломки погибших кораблей, а на дне поселилась смерть.

Он винил за глупость себя и дядю. Они пали жертвой женщины, ослепленной любовью.

Как она могла восстать против своего благородного происхождения? Как могла забыть о долге перед своим народом? Аму нуждался в вожде, который дал был ему силу выступить против империи, однако Кикоми по собственной воле стала убийцей для Киндо Мараны, потому что влюбилась в него.

Когда Мата думал о том, что она совершила, от ярости у него начинали дрожать руки и он не сомневался, что собственнолично задушил бы ее, будь она еще жива, однако не мог не признаться самому себе, что, несмотря на фальшь ее слов и чувств, скучал по ней. Он сам, добровольно, вынул из потаенных глубин своего сердца нечто очень ценное и отдал ей, но она разорвала его на части и разбросала по ветру, и теперь оно исчезло навсегда. Мата не хотел, чтобы эти чувства вернулись, и желал лишь одного – снова вручить их ей, а потом еще раз и еще.

Одновременно его наполняло и мучило чувство вины от того, как он вел себя по отношению к дяде. Фин был единственным оставшимся в живых членом семьи Мата, почти отцом: познакомил с великим прошлым клана Цзинду и подарил силу, которая заставила его мечтать о повторении великих военных подвигов своих предков. Мата всегда равнялся на Фина Цзинду, а его мнение о долге и чести ценил превыше всего. Фин был последним звеном, связывавшим Мата с прошлым, и самым доверенным проводником в будущее, однако с появлением Кикоми он был почти готов вступить с дядей в схватку, точно безумец или жалкий крестьянин, пожираемый ревностью.

Стыд так сильно давил на совесть Мата, что он даже головы не мог поднять и мечтал лишь об одном – искупить свою вину на поле боя, смыть стыд кровью и славой.

После смерти Фина Мата стал герцогом Таноа и последним представителем гордого клана Цзинду. Он ожидал, что теперь получит звание маршала Кокру и возглавит битву на Волчьей Лапе, однако дни шли, но ни король Туфи, ни генерал Рома, главнокомандующий армии, не посылали за ним, чтобы предложить место, достойное его высокого положения.

Он по-прежнему оставался командиром арьергарда численностью две тысячи человек и сидел в Насу. В его задачу входило обеспечение отступления мятежников, если не сумеют одержать победу над сильной армией императора.

Мата считал молчание Тоадзы и Чарузы оскорблением, чем-то вроде наказания, поэтому постоянно пребывал в мрачном настроении, пил и предавался невеселым мыслям.

Тэка Кимо, теперь исполнявший роль его помощника, приходил каждый час и сообщал новости о ситуации на Волчьей Лапе, но Мата его почти не слушал.

Торулу Перинг, советник и специалист по тактическим вопросам армии мятежников, вошел в зал для совещаний и сразу понял: что-то произошло. Генерал Паши Рома, главнокомандующий объединенных сил повстанцев на Волчьей Лапе, смотрел на лежавший перед ним доклад разведчиков, хмурился и нервно постукивал по нему пальцами.

Перинг решил сразу перейти к делу.

– Плохие новости с островов Огэ?

Рома вздрогнул и поднял голову.

– Кошмарные.

– Сколько кораблей мы потеряли?

– Почти все. Только двум удалось вернуться назад.

Перинг вздохнул. Рома приказал флоту мятежников перехватить имперскую армаду около островов Огэ, архипелага, расположенного к северу от Волчьей Лапы, предположительно возникшего из капель пота бога Руфиццо. Перинг категорически возражал против плана Ромы.

Старый учитель классической литературы, поражавший короля Туфи и Фина Цзинду знанием древних книг по военной стратегии – большинство из которых после Завоевания император Мапидэрэ приказал сжечь, – Перинг начал свою карьеру в качестве купца, путешествовавшего между Большим островом и Волчьей Лапой, великолепно знал море и разбирался в сложностях сражений на воде.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});