Солнцеворот - Николай Симонов

После легкого завтрака путешественники отправились в путь, и еще до полудня по сравнительно чистой воде достигли Припяти. Урхан находился в одной лодке с Урсулой и Павловым, а его сыновья везли на своей лодке Дашу, которая, как и Павлов, без весла, сидела на корме в качестве пассажира. Покидая зимний промысловый лагерь, они залили костер водой и оставили на видном месте трофейный бронзовый нож, привязав к его рукоятке кожаный мешочек с солью, — на тот случай, если бежавшие пленники захотят вернуться назад.

За то время, пока они на лодках шли вниз по реке Лопарь, Павлов и Урсула почти договорились о том, что они расскажут своим соплеменникам относительно выполненного ими боевого задания. Царица хунхузская, что там не говори, погибла от стрелы, выпущенной из арбалета Толемей-хана, следовательно, это — заслуга Павлова.

О метаморфозах, которые произошли с хунхузами и их рабами, они решили пока ничего не говорить, ограничившись констатацией факта: у противника началась паника, которой воспользовались Урхан и его сыновья. Павлов очень хотел приплести к джурджени и Дашу, чтобы выдать ее за бежавшую из плена рабыню, но Урсула была категорически против такого вранья, поскольку ей очень не хотелось отказывать себе в совершенном ею подвиге: — в метком выстреле из лука, поразившем пришельца, угрожавшего их жизни и тяжело ранившего ее милого друга.

— Что будет с Дашей? — поинтересовался Павлов у Урсулы.

— Это решит Совет старейшин, но, я полагаю, ничего хорошего. В лучшем случае ее продадут в рабство; в худшем — утопят, — огорчила Павлова его напарница.

— Жалко ее очень! Давай придумаем, как спасти ей жизнь! — жалобно попросил Павлов.

— Хорошо, пусть она будет сбежавшей от хунхузов пленницей, но ее придется переодеть в нормальную одежду, а ту, которая на ней есть, придется спрятать или уничтожить, — пошла на уступку Урсула, которой, честно говоря, девушка из племени небесных пришельцев очень понравилась.

Они остановились на большой привал на каменистом мысу неподалеку от впадения реки Лопарь в реку Припять. На этом месте с незапамятных времен располагался орландский блокпост. Наводнение скрыло его под водой, но река, наконец, начала возвращаться в свое прежнее русло, и на поверхность выступили бревенчатый частокол и пятиметровая сторожевая вышка. К ней-то наши путешественники и причалили. Урсула забралась на вышку и с удовлетворением обнаружила на верхней площадке выдержавший удар стихии очаг, а в нем относительно сухие дрова для сигнального костра.

С помощью кремня и огнива Урсула запалила бересту и хворост, которые она предусмотрительно забрала с предыдущей стоянки, и вскоре на вышке разгорелся, а потом задымил костер, сигнализируя о том, что орландов ждут важные новости. Дым от сигнального костра заметили часовые на сторожевой площадке на Верблюжьей горе, и сообщили об этом Центуриону. Агата распорядилась приготовить ладью, посадив в нее за весла отделение старших учениц, и отправила вестового к Верховному вождю Гонорию с просьбой, не мешкая, прибыть к Верблюжьей горе.

Пользуясь попутным ветром, Агата встретила Павлова, Урсулу и их спутников неподалеку от Верблюжьей горы. Еще издали она заметила сверкающий золотом шлем на голове Урсуле, сразу все поняла, и от счастья даже расплакалась. Потом ее радость сменила тревога, так как она увидела, что напарник Урсулы ранен, и, возможно, серьезно. Поэтому, сблизившись с их лодкой, она приказала своим подчиненным, чтобы они помогли раненому Тибулу перебраться на борт ее ладьи, а затем осторожно усадила его у мачты, подложила под спину свой щит и напоила крепким пивом из кожаной фляги.

Вслед за Павловым на ладью Центуриона перебралась Урсула, которую ее боевые подруги встретили восторженным воинственным кличем: "Урал!" Затем юные воительницы, чтобы приободрить Урсулу и ее тяжелораненого напарника, дружно исполнили первые строки древнего гимна:

"Слава храброму воину,

Кто презирает смерть и уныние,

Кто отвагой своей и умением

Оберегает жизнь соплеменников!"

Урхан и его сыновья растерянно улыбались и с удивлением разглядывали настоящих амазонок, о которых прежде только что-то слышали, а теперь видели воочию. Что касается Даши Вороновой, то она потеряла дар речи и от страха и смущения закрыла свое лицо руками. Во время последнего привала Урсула переодела ее в немыслимое рванье из остатков верхней одежды Меликхана и Чикохана, а все, в чем она была одета и обута, утопила в реке, завернув в узел и положив в него тяжелый камень.

На галечном пляже у подножия Верблюжьей горы было настоящее столпотворение. В полном боевом снаряжении из летнего лагеря прибыл отряд воинов. Они вынесли Павлова и Урсулу из ладьи Центуриона на руках, а затем окружили плотным кольцом.

— Царица хунхузов поражена Тибулом из аркубаллисты! Стрела попала ей прямо в глаз! Хунхузы в панике разбежались! — объявила Урсула, едва придя в себя от восторженной встречи.

— Урал!!! — закричали воины орланды и гулко ударили копьями о кожаные щиты.

— Рабы и пленные хунхузов на свободе. Четверо пленных прибыли с нами! — сообщила Урсула новые подробности, которые были встречены с не меньшим ликованием.

Центурион Агата отдала своим подчиненным приказ:

— В колонну по двое построиться! Торжественно, церемониальным шагом, в летний военный лагерь, с песнями! Марш! Носилки с раненым героем — вперед!

Воины разомкнули кольцо вокруг Павлова и Урсулы и перестроились в колонну по двое. К Павлову с носилками подбежали Агафья и Ольга, по праву считавшие себя причастными к удачной военной операции, и, не слушая его возражений, велели ему принять горизонтальное положение и понесли его впереди колонны. Урсула шла рядом с ним по левую сторону, а место справа заняла Даша Воронова, которая, когда увидела, что Павлова куда-то уносят, закричала:

— Урсула, Дима! Не оставляйте меня одну! Возьмите меня с собой!

То, что она кричала, конечно, не понял никто, кроме Павлова, но о смысле догадались все.

— Это — илинойка Дашюта. Она сбежала из хунхузского плена. Мы нашли ее неподалеку от места выхода подземной реки. С тех пор она, как собачка, следует за нами по пятам, — объяснила Урсула Сансаре-воительнице и Старой Ядвиге — заместителям Агаты, которые шли в первом ряду колонны.

— Судя по крику и выражению ее лица, я полагаю, что влюбилась она в Тибула, как кошка, — пошутила Сансара-воительница, про которую Павлову было известно, что она — самая искусная фехтовальщица и удачливая охотница на кабанов и медведей.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});