Охотник на ведьм - Пауль Локамп

Цель скоростная, низколетящая… Графин, отправленный в полет метров с десяти, аккуратно приземляется в голову одного из спорщиков, орошая его лысину коньяком и кровью. Я снайпер! Как пел Андрей Миронов: «Приятно в яблочко попасть, почти не целясь…» А еще говорят, что у выпивших координация плохая. Врут, падлы, и не краснеют! По-трезвому – сто процентов бы промазал. Парень удивленно дернулся и опустился на грязный пол, словно боксер, пропустивший нокаутирующий удар. Слабая нынче молодежь пошла; графин не хрустальный, обладающий солидным весом, а обычная стеклянная дешевка. Слабак!

От дальнего столика на передний край выходят еще двое и направляются в мою сторону, с явным намерением сделать мне больно. Расквитаться, значит, желаете? Доброе дело, задумали, доброе.

Ты думал смертью удивить? Я с нею дружен.

Но не берет – видать, и ей не нужен.

Так и болтаюсь между небом и землей

Да. Был. Рожден. Приговорен. Казнен.

И мне отмщение и аз воздам! Два? Нет, если быть точным, то две. Почему? Так кегли же, едрена мать. Я довольно усмехаюсь и отхожу в сторону от стойки, не обращая внимания на бармена, который схватился за телефон. Звони, дорогой, звони… Чего-то мне не хватает для полного и безоговорочного счастья. Точно – снарядов… Извинившись, я забираю два пивных бокала с соседнего столика, где расположились несколько мужиков. Один бокал улетает в цель, но меня невежливо дергают за плечо, и снаряд накрывает полку с бутылками, осыпав осколками бармена. Вот сука, такой бросок испортил!

– Чего? Куда я пиво понес? Н-на тебе твое пиво! – долго не думая, выплескиваю содержимое второго бокала ему в лицо. Тоже мне, любитель солода и хмеля! Хватит? Вдруг что-то взрывается в голове, и я отлетаю в сторону. Чувство, что приложили лопатой. Ну блин, так нечестно – бить сбоку! Смотри, как надо! Удар – и любитель фланговых эскапад отлетает в сторону, на соседний стол, обрушив по дороге одного из своих собутыльников. А вот и еще несколько желающих. Они уже дерутся между собой, но что это за междусобойчики такие, позвольте спросить? В коллектив, парни! Вламываюсь в эти боевые порядки и двумя короткими ударами успеваю вырубить одного из нападающих. Еще один? Н-на и тебе, Агнец Божий! Внезапно перед глазами вспыхивает огромная яркая вспышка, и я отключаюсь. Все, перерыв. Технический…

– Оклемался? – человек смотрел на меня с презрением, словно на нувориша, который изображает из себя принца крови.

– П-п-пшел нахер, тварь! – язык во рту ворочается, как колода, царапая небо, словно рашпилем. Блин, как плохо – мутит, во рту гадостно…

– Ну-ну… – покачал головой незнакомый собеседник.

– Пить дай! – пытаюсь поднять голову, но она отзывается такой сильной болью, что я опять опускаю ее на подушку. Какая вонь вокруг… Гадость. Идите вы все нахер, твари!

– Пить дай! – повторяю я, уткнувшись лицом в вонючую подушку.

– Встань и возьми сам, – слышу его голос, – у нищих слуг нету.

– Ах ты, падла…

С усилием сажусь на кровати и обвожу взглядом незнакомую комнату. Похоже на съемную квартиру – слишком все сухо и официально. Вроде бы стандартная для квартиры обстановка, но чувствуется, что здесь не живут, а проживают. Уюта нет. Блин, как голова болит… С трудом навожу резкость на сидящего в нескольких метрах от меня мужчину. Крупный мужик, в прошлом, наверное, или борец, или боксер – уши приплюснуты к черепу. Нет, скорее боксер – ему и нос ломали не раз. Широкие челюсти, бритый налысо череп. Тьфу ты, братва выпуска девяностых, мать их так. Хотя нет… Что-то в нем не так, не укладывается он в образ братка. Похер, потом подумаю.

Квартира, судя по планировке, однокомнатная. Хрущевка. Дьявольщина, каждое слово отзывается в голове такой болью, словно мозг стреляет мыслями по нервам. Я подношу к лицу руку – какого черта она забинтована? Левая? Тоже… Что это было, мля? И черт побери, откуда такая вонь? – я скривился и, посмотрев на мужика, устроившегося в кресле, пытаюсь плюнуть на пол, но слюны нет – язык непослушный, как бревно.

– Какого дьявола так воняет?

– Пока тебя здесь не было, не воняло! – отрезает он.

– Дать бы тебе в харю, да неохота чистые бинты пачкать, – огрызаюсь я.

Поднимаюсь и на дрожащих ногах иду к небольшому журнальному столику, где замечаю несколько бутылок минеральной воды. Скручиваю пластмассовую пробку и, обливаясь, жадно пью. Становится немного легче. Забираю с собой еще одну бутылку и, покосившись на мужика, возвращаюсь к кровати. Смятая простыня в каких-то бурых пятках, неподалеку стоит ведро с водой и швабра. Чистюли, едрена мать. Опускаюсь на кровать, брезгливо убрав в сторону тряпки. Господи, как воняет. Перегаром, грязным телом, потом и блевотиной. Высаживаю залпом остатки воды из бутылки и, отбросив ее на кровать, открываю вторую.

– Будь здоров, придурок! – салютую незнакомцу бутылкой, замечая, как он презрительно кривится, и, усмехнувшись, присасываюсь к бутылке.

– Не надоело еще?

– Пшл… нхрдм… – не отрываясь от горлышка, бурчу я.

– Что? – он, как мне кажется, начинает злиться.

– Пшел на хер, дуболом, – повторяю с гадкой ухмылкой и смотрю ему в глаза.

Да, именно так. Я, как говорится, «нарываюсь» на драку, хотя прекрасно понимаю, что эта гора мяса и мышц размажет меня по стенке, не напрягаясь. Так оно даже лучше – голова не будет трещать. «Мертвым все равно – они не кусаются» – как говорил один капитан из детской книжки. Или он был штурманом? Не помню, кем именно, но все равно он был дурак – не видел Нежить, которая рвет плоть так, что брызги крови разлетаются под потолок.

Нет, драться этот мужик не будет. Жаль – лучше уж сразу, чтобы не мучиться похмельем. Но что в нем не так, никак понять не могу. Странный он. И где я? Неужели меня украли, чтобы потребовать выкуп? Эта мысль вызывает такой идиотский приступ смеха, что я начинаю хихикать, будто деревенский дурачок, увидевший голую бабу на озере. Хотя какая, в задницу, разница – где я и что я? После воды начинает мутить – поморщившись, оглядываюсь на ведро.

– Не думай туда блевать! – предупреждает он.

– А хочешь, еще и в штаны наделаю, чтобы тебе убирать пришлось? – кривлюсь в усмешке и опять начинаю ржать, пока не захлебываюсь сухим кашлем.

– Наблюешь – пол твоей мордой вытру, – спокойно информирует надзиратель.

Знаете, что самое смешное? По-моему, он не шутит. Слишком харя у него добрая, даже застрелить охота. Тянусь к поясу. Пусто. Суки, все забрали! Подавив вздох, смотрю на его презрительную ухмылку и отвожу взгляд в сторону – идите вы нахер, господа! Поднимаюсь на ноги и, поморщившись, иду в коридор. О! Ванная комната есть. Она-то мне и нужна. За спиной слышу шаги и вижу охранника, занявшего позицию у двери. Серьезная у него служба – за писающим мужиком подглядывать.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});