Охотник на ведьм - Пауль Локамп

Дурак ты, Айдаров… Я потрепал пса по шее, и он благодарно прильнул к ноге, подняв на меня умные глаза.

– Ну что, Бакс, судя по выражению твоей морды, наши мнения совпали. Твой хозяин – толстокожий дурак. Ладно, пошли домой, – я посмотрел вслед удаляющейся женской фигурке и усмехнулся.

А может и нет, наоборот, прав – ne noceas, si juvare nоn рotes.[29] Зачем портить жизнь этой очаровательной медичке? С моей судьбой все и так ясно – рано или поздно нарвусь по полной программе и прости-прощай – транзитный рейс с открытой датой на сто лет. Минуя следующие миры. А дальше, скорее всего, Вечная Охота. О`Фаррел был прав: Охотники – это изгои со слабой надеждой на упокоение.

VI.

Знаете, как лопается струна? С коротким неприятным звуком, острым, как стилет. После смерти отца Казимераса я понял, что из моей жизни ушел не просто Человек. Ушел Друг, забрав с собой остатки терпимости и милосердия к этому миру. Он умел осадить мою – может быть, слишком бурную – натуру. Мог несколькими словами заставить взглянуть на вещи под другим углом. Как бы это странно не прозвучало, но священник был для меня совестью. Его уверенность в победе человечности и милосердия заставляла думать и верить. Да, именно так, в прошедшем времени. Пришел день, и я стал свободным от этих мыслей. Остался холодный расчет: мир стал полигоном, где нет места жалости. Есть цель – вырваться из этого мира, полного Нежити. Любой ценой. Кануло в небытие то слабое чувство, из-за которого я впервые молился – перед тем, как идти в бой…

Стены давили, будто квартира превратилась в заброшенный склеп, полный теней и призраков. Можно сойти с ума, если горечь потерь возьмет верх над здравым рассудком. Даже звери это чувствовали и старались не докучать. К черту, надо разогнать эти мысли сырым воздухом ночных улиц! Это я и сделал, отправившись вечером в город. Зашел в какой-то бар, который подвернулся под руку, и заказал коньяку. Полутемное помещение, узкая стойка бара, и десяток столов, где расположилось несколько компаний. Выжимки человеческих эмоций, разогретых алкоголем и пороком.

Волен идти – куда хочу, волен жить – как хочу. Но в том-то все и дело, что идти мне некуда, и уже очень, очень давно. В голове бились какие-то мысли, картины, выкрики и стоны. Я мог тогда остановиться – и Казимерас остался бы жив. Но я этого не сделал, и его гибель легла несмываемым пятном на мою совесть. И те два охранника – тоже. Человеческая кровь – не вода, ее проливать намного тяжелее. Перед глазами мелькает темная стена леса, освещенная синим светом фар. Ненавижу леса! Они кажутся храмом, но на самом деле они – хранилище Нежити и других им подобных тварей. Упыри, Вурдалаки, Ведьмы и Ведьмаки… Вот один из них поднимает руки, готовясь меня убить. Ему не хватило секунды, чтобы ударить. Сдох, паскуда! Нет, за это надо выпить, ей-Богу! За свое второе день рождение. Второе? А сколько их было за всю историю? Четыре? Не много ли для одной души? Много. Даже слишком. Тогда, наверное, зря. Все зря… Сдохнуть было бы в радость – вцепившись в горло Нечисти, захлебываясь своей и чужой кровью. Прав был Франсуа Виньон…

Да что нам смерть! Я с ней давно знаком.

Здесь с нею дружен каждый пес.

Я к казни столько раз уж был приговорен,

И сотню раз зарезан в пьяных драках…

Ради чего существует Нежить? Неужели исключительно ради самого факта – творить зло? Но в этом нет смысла! Хотя… Можно подумать, что он есть в добродетели! «Все говорят – нет правды на земле. Но правды нет и выше!». Старик Сальери прав – там тоже нет. Ничего нет. Смысла, логики, жизни. Есть короткий путь от момента рождения до смерти. Неутешительный вывод, господа: бессмысленное существование в бессмысленном мире. Даже не мир, а свалка. Космическая помойка людских душ. Нет, серьезно – если уж здесь Чистилище, то в чем его смысл? В искуплении грехов? Бред собачий! Скорее в тонкостях и оттенках мучений, которые выпадают на долю человека. Словно это лаборатория, где неизвестные исследователи изучают предел человеческой выносливости, скрупулезно высчитывая порог боли. Чувства? Кому интересны чувства бомжа, который роется в мусорном баке? Никому. Так и Чистилище – никому нет дела до людей. Посоветуете обратиться к Библии? Зачем? Тратить время, чтобы найти скрытый смысл в этих лживых историях, лишенных элементарной логики? Тоже мне нашли бестселлер, мля, во веки веков…

Хотите загнать в угол любого священнослужителя? Спросите, как снимали после казни Христа с распятия. Послушайте его жалкое блеяние, основанное на фантазиях четырех евангелистов! Каждый из них будет ссылаться на Иосифа Аримафейского, но попробуйте догадаться, почему такую важную сцену не описали в деталях?! Не знаете? Подумайте, лишним не будет…

Можете еще вспомнить слова Иисуса: «Я послал Ангела Моего засвидетельствовать вам сие в церквах. Я есмь корень и потомок Давида, звезда светлая и утренняя». Как вы сможете объяснить этот факт, сын божий называет себя «утренней звездой»? Да именно так называли Люцифера – светоносного ангела, который, со слов церковников, известен как Сатана? Чему же вы призываете поклоняться, служители церкви, мать вашу так?!

– Что-нибудь еще желаете?

Я поднимаю глаза и вижу бармена, который застыл по ту сторону стойки бара. Заметил, что бокал у меня сухой, как пустыня Сахара. А на пустую посуду он что? Правильно, реагирует, как собака Павлова. Рефлекс. Фас! Ату! Баргест, мля…

– Принеси всю бутылку и отвали. Апорт! – отмахнулся я. – И принеси заранее счет, чтобы больше ненужных рефлексов не возникало.

Халдей хотел недовольно скривиться, но вспомнил, сколько я уже выпил – ушел. Смотри ты мне, даже у него присутствует чувство собственного достоинства, которое он охотно засовывает в задницу, если клиент много пьет и щедро платит, не забывая оставить на чай. Кстати, я вроде еще и чай заказывал.

– Где чай, мля!

Ах, да… Стоит чашка, куда она денется. Остыл, правда, чаек. Хер с ним – коньяк не спирт, незачем его запивать. Передо мной на стойке возникает небольшой графин. Непонимающе поднимаю глаза на бармена.

– Это что за хрень?

– Мы не продаем бутылками, извините…

– Да? А нах он мне нужен, твой графин, если я заказывал бутылку?

«Не подаем, не приносим»… Хер с тобой, золотая рыбка. Коньяк скатывается в желудок и взрывается небольшим взрывом. Если бы все боеприпасы были из коньяка, проблем в мире было бы гораздо меньше. Коньячные снаряды и пивные бомбы. Мне так понравилась эта мысль, что я решаю за нее выпить. До дна… Ну и чтобы два раза не вставать – за отсутствующих здесь дам! Где-то в стороне слышу небольшой шум и поворачиваю голову. Звуки разбитой посуды перемешиваются с руганью и угрозами. Небольшая суматоха, в лучших традициях Дикого Запада. Несколько придурков не смогли поделить одну мутную телку и теперь держат друг друга за грудки, желая выяснить, чьи яйца круче. Жаль, здесь нет тотализатора – я бы поставил двадцатку на того парня с татуировкой в виде паука, ползущего по руке. К одной из сторон присоединяется группа поддержки в виде лысого урода с лицом, не обезображенным интеллектом. Ну, парни, так дело не пойдет, это не честно. Видит Бог, мне было лень поднимать свою задницу со стула, но арбитр элеганции им просто необходим, это видно невооруженным взглядом. Даже без звездочек…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});