В день пятый - Э. Хартли

Наступил красный прилив. Они пришли кормиться.

Томас непроизвольно отступил назад, и Куми шагнула вместе с ним. Джим с трудом поднялся на ноги и попятился следом.

— Куда это вы собрались? — насмешливо спросил Хейес.

Теперь сквозь его хладнокровную невозмутимость проступало определенное злорадство, в какой-то степени обусловленное сознанием собственной правоты. Он передернул затвор пистолета-пулемета и прицелился.

— Ты сказал, что я ни во что не верю, — вдруг заговорил Томас, смотря Хейесу прямо в глаза. — Но это неправда. Я верю в человеческий разум, в логику, терпимость, духовность. Раз уж об этом зашла речь, в то, что все вокруг, — это дар Господа, который не хочет, чтобы вера одержала верх над мыслью, а морализм — над сочувствием. Как и мой брат, я верю в то, что мир, сотворенный Богом, меняется, развивается согласно законам Вселенной, определенным Всевышним.

Хейес уставился на него, подняв оружие. Он был заворожен услышанным и каким-то образом не замечал, что жертвы пятятся от него и от моря. Затем Срывающий Печати презрительно усмехнулся. Его палец начал выбирать свободный ход спускового крючка, но тут что-то в их лицах остановило убийцу, и он чуть обернулся.

Первое существо, выбравшееся из воды, имело в длину восемь футов. По крайней мере четверть этого размера составляли челюсти. Второе было еще крупнее. На Хейеса набросилось третье.

Почувствовав это движение, Хейес развернул пистолет-пулемет и выпустил длинную очередь, но чудовища обступили его со всех сторон. Одно из них забилось на песке в предсмертных судорогах, но второе уже прыгнуло на Хейеса, оттолкнувшись мощным хвостом, разевая страшную крокодилью пасть. Прыжок получился на удивление сильным, высоким и пришелся Хейесу в грудь. Согнувшись пополам, он рухнул на песок. Вторая тварь ухватила его за ногу и поволокла в кроваво-красную воду. Хейес кричал и вырывался, но тут четвертое чудовище вцепилось ему в горло. Он издал предсмертный булькающий хрип и затих.

— Навигатор джи-пи-эс! — крикнула Куми.

Подобрав оружие, Томас бросился вперед, уворачиваясь от рыбоногих, которые старались повалить его ударами хвостов.

Одна тварь стиснула в челюстях левую руку Хейеса. Размахивая мускулистым хвостом и переваливаясь на ногах-плавниках, она утащила добычу в воду и перевернулась на брюхо. Рука вырвалась из сустава. Тут к пиршеству присоединилась другая рыбина, набросившаяся на изуродованную конечность. Первый хищник перехватил добычу зубами, перекусывая кисть. Томас забежал в красную пену, схватил освобожденный навигатор и поспешил назад, но тут одно чудовище развернулось и толкнуло его. Оно поднялось из воды настолько, что достало ему до плеча.

Найт упал, не выпуская передатчик, на четвереньках выполз на берег и спросил:

— Что дальше?

— Самолет нанесет удар по «Наре», — пробормотала Куми. — Мы никак не можем предупредить тех, кто находится на борту!

— Дайте-ка сюда, — повелительным тоном произнес Джим, хватая устройство с датчиком. — Как вы думаете, сколько времени должен отсутствовать пульс, чтобы самолет переключился на новую цель?

— Полагаю, это произошло мгновенно, — сказал Томас, не в силах оторвать взгляд от бурлящей массы первобытных тварей, раздирающих на части тело Хейеса.

— Нет, — возразила Куми. — Пульс бывает неровным. Система должна иметь соответствующий допуск. А что?

Подняв взгляд, Джим торжествующе улыбнулся, размахивая рукой. Датчик пульса уже был закреплен у него на запястье.

— Даже если твоя затея удалась, какой от этого прок? — спросил Томас. — Вместо судна целью будем мы.

— Я, — поправил Джим. — А вы можете уходить. Садитесь в шлюпку и спешите к «Наре». Быстро!

Томас растерянно посмотрел на него и пробормотал:

— Ты шутишь. Я тебя не брошу.

— Наверное, мне все равно не жить, — заметил Джим, осматривая свои повязки. — А так моя смерть, по крайней мере, будет иметь какой-то смысл.

Томас молча смотрел на него. Ветер усилился, и деревья вокруг стонали, раскачиваясь.

— Даже не думай об этом, — наконец решительно заявил Найт. — Куми! Скажи что-нибудь… Куми?..

Но та, заливаясь слезами, склонилась к Джиму, обняла его, прижала к себе.

— Вот видишь? — обратился священник к Томасу. — Она все поняла. Почему до тебя все доходит в последнюю очередь?

— Безумие! — взревел Найт.

— Нет, самопожертвование, — возразил Джим. — Это не одно и то же. «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих». Помнишь?

— Нет, — упрямо стоял на своем Томас. — Это все чушь. Я тебе не позволю.

— Вы мне друзья? — спросил Горнэлл.

Всхлипнув, Куми крепче стиснула его в объятиях. Постояв мгновение, Найт кивнул.

— В таком случае вам лучше уходить. — Священник улыбнулся. — Да, Томас, и еще одно.

— Что, Джим?

— Ты искренне верил в то, что только что сказал Хейесу о духовности, материи и сострадании или же лишь стремился отвлечь его внимание от моря?

Какое-то мгновение Томас стоял на месте, не в силах вспомнить свои слова, то, что произошло всего несколько минут назад.

— Пожалуй, то и другое, — наконец пробормотал он.

— Неплохой ответ. — Джим опять улыбнулся и понимающе кивнул.

Томас по-прежнему был не в силах двинуться с места и с трудом выдавил:

— Я… сомневался в тебе. Извини.

— Сомнение неотрывно от веры, — сказал Джим. — Без него она… — Он пожал плечами и развел руки.

Ничто.

— Но… — попытался было возразить Томас.

— Уходите! — настойчиво произнес Джим. — Быстрее. Или все это будет напрасно.

Найт протянул было руку к плечу Куми, но та отдернулась от него, продолжая громко всхлипывать.

— Все хорошо, — шепнул ей на ухо Джим. — Так будет лучше. Честнее, понимаешь?

Наконец она его отпустила. Томас повел ее прочь, сам ослепленный слезами. Они побежали по песку к шлюпке.

Проводив их взглядом до самой лодки, Джим посмотрел на устройство на запястье. Ему хотелось надеяться, что зеленый мигающий огонек означал то, что подмена осталась незамеченной. Священник устал, его мучила боль, но он не мог до конца стряхнуть грусть по поводу скорого расставания с миром. Горнэлл вспомнил Христа в Гефсиманском саду, ожидающего ареста и молящегося: «Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем, не как Я хочу, а как Ты»[36].

Джим задумался о песке, пальмах, веянии тихого ветра, донесшем глас Божий пророку Илие.[37]

Не самое худшее место, чтобы встретить смерть.

Поразительно, но символ «ихтис», который нарисовал на песке Хейес, пережил хаос последней схватки. Приблизившись к нему, Джим посмотрел на рыбоногих, кишащих у кромки воды, потом пририсовал символу две пары ног.

Изучив рисунок, он подумал об Эде и добавил маленький крест вместо глаза.

Посмотрев, как Томас и Куми гребут на шлюпке от берега, не пугаясь странных тварей, Джим поднял взгляд к горизонту. У самого предела поля зрения показался маленький самолет с тонким фюзеляжем, массивным носом и длинными хрупкими крыльями. Он спускался, быстро приближаясь. Горнэлл следил за ним, памятуя о «Наре» со всей ее командой и шлюпке со своими друзьями, со страхом ожидая, что самолет изменит курс, но этого так и не последовало. Он летел целеустремленно, изящно, скорее не ястреб, а голубь, описывая плавный разворот.

Джим поднялся на колени, поморщившись от боли в плече, и начал читать слова молитвы «De Profundis»: «Из глубины взываю к Тебе, Господи. Господи! услышь голос мой. Да будут уши Твои внимательны к голосу молений моих…»

Ему казалось, что самолет по мере приближения набирает скорость, снижается все быстрее. Затем из пилонов под крыльями вырвались яркие вспышки, и ракеты устремились к земле, оставляя за собой дымный след.

— «Но у Тебя прощение, да благоговеют пред Тобою», — закрыв глаза, прошептал Джим, и в этот момент ракеты дождем пролились вокруг.

Эпилог

DE PROFUNDIS

1. Два дня спустя

Глядя на Манильский залив из окна своей комнаты в здании на Роксас-бульвар, Томас сжимал в руке трубку телефона, дожидаясь установления соединения. Несмотря на четырнадцать часов непрерывного сна, он оставался на грани физического истощения, однако духовно был чист. Многое из того, что давило на него с тех пор, как они с Куми добрались до «Нары», спало с плеч.

— Музей. Чем могу вам помочь?

— Дебора? — воскликнул Томас.

— Это Тоня. Я могу вам помочь?

— Я хотел поговорить с мисс Миллер. Это Томас Найт. Я звоню из американского посольства на Филиппинах…

— Подождите.

Голос Деборы раздался в трубке меньше чем через полминуты:

— Томас?

— Да.