В день пятый - Э. Хартли

Вдруг Куми принялась колотить по корпусу, выбивая лихорадочную настойчивую дробь, и Томас от неожиданности так резко направил лодку вверх, что она почти полностью вынырнула из воды. Прежде чем волны успели снова сомкнуться над ней, Куми уже набросилась на механизм открывания люка. Откинув крышку, она отодвинулась в сторону, чтобы Найт смог выпрямиться во весь рост и всмотреться в предрассветные сумерки. Он начал было спрашивать, чем вызван весь этот шум, поскольку до судна оставалось еще ярдов двести, но тотчас же осекся.

На бреющем полете приближался самолет, гидроплан с японскими опознавательными знаками и, судя по всему, без оружия. Нырнув в отсек подлодки, Томас схватил ракетницу и протянул ее Куми, а та, мокрая с головы до ног, приняла ее и улыбнулась, сидя верхом на корпусе лодки. Направив ствол вверх, она выстрелила. Небо над головой вспыхнуло фейерверком Дня независимости, озаренное повисшей в воздухе ракетой.

Развернувшись, самолет устремился вниз, словно чайка, пикирующая за рыбой. Выбравшись из люка, Томас обнял Куми, забыв все в радости спасения. Джим с трудом встал, выглянул наружу и тоже улыбнулся.

Гидроплан зашел на посадку, поднимая поплавками брызги. Лодка закачалась на волнах, и Найту пришлось ухватиться за раму с прожекторами, чтобы удержать равновесие.

Гидроплан остановился между подлодкой и «Нарой», открылся боковой люк, и показалась фигура, едва различимая в первых лучах солнца, наконец появившегося над горизонтом. Человек бросил трос, и Томас умело закрепил его морским узлом на ушке на носу лодки. Через мгновение самолет уже буксировал субмарину за собой.

Но назад, к берегу.

— Нет! — крикнул Томас, отчаянно размахивая руками. — Оттащите нас к судну! На берегу опасно, я все объясню потом!

Однако гидроплан не изменил курс, и по мере того, как берег становился все ближе, улыбка на лице Куми гасла, сменяясь отчаянием.

— Что они делают? — спросила она, обращаясь к Найту.

— Только не к берегу! — снова крикнул тот.

Теперь лодка была так близко к самолету, что его крик прозвучал дико, несдержанно.

— Боюсь, Томас, так нужно, — сказал мужчина, высунувшийся из люка гидросамолета.

Его голос раскатился над морем. Сильный и уверенный. Знакомый.

— Нам нужно кое-что обсудить.

Подавшись вперед, Томас смотрел на мужчину, наконец освещенного утренним солнцем. Это был сенатор Захарий Девлин.

Глава 112

Томас стоял на берегу, чувствуя последствия бессонной ночи, внезапно навалившиеся на него, отчего ему было одновременно тяжело и легко. Найта клонило в сон, в то же время его переполняла бурная энергия. Разумеется, дело было не только в физическом истощении. Главную роль играла сюрреалистическая природа той ситуации, в которой он оказался.

Куми держала его за руку, но в этом прикосновении не было романтики или обещания, а забинтованный Джим сидел на песке. Бен Паркс, которому успели где-то подбить глаз, держался поодаль, изо всех сил стараясь напустить на себя задиристый вид. Сенатор Девлин в безукоризненном светлом льняном костюме, с видом человека, который просто не может выглядеть уставшим, стоял перед ними с отточенной улыбкой бывалого политика на лице. Летчик гидросамолета держался в отдалении, прикрывая козырьком ладони глаза. Кобура с пистолетом, висевшая на поясе пилота, была расстегнута. Род Хейес маячил у него за спиной, словно дворецкий, с каким-то необычным сотовым телефоном в кармашке на запястье. Все происходящее выглядело каким-то неестественно культурным, и Томасу пришлось бороться с чувством смущения, словно последние несколько дней, бывшие кошмарным сном в духе «Повелителя мух»,[34] улетучивались в своей бессмысленности и на их место возвращалась нормальная жизнь. Вот только, конечно, это был не сон. Над джунглями все еще поднимался дым там, где разбился вертолет. Встреча на берегу происходила под бдительным присмотром солдат, шпионов и убийц.

Брэд — человек, которого называли Войной, — стоял справа от Томаса, лениво положив на согнутую в локте руку ствол пистолета-пулемета. Женщина, известная Найту как сестра Роберта, теперь совершенно неузнаваемая в шортах и безрукавке, сидела у сожженной хижины, курила и наблюдала за происходящим сквозь непроницаемые стекла солнцезащитных очков, держа большой пистолет в руке с ухоженными накрашенными ногтями. Двое оставшихся в живых солдат — гибкий негр с умным лицом и суровый здоровяк с бритой наголо головой, судя по всему командир, — стояли спиной к морю, держа оружие наготове. Какое-то время никто ничего не говорил.

Солнце поднималось, медленно раскрашивая яркими цветами местность. Небо уже поголубело, но белый песок оставался чуть тронут розоватой тенью. Верхушки пальм были сочно-зелеными, а море, набегавшее на вытащенную на берег шлюпку, все еще казалось мутным.

— Итак, полагаю, настала пора кое-что прояснить, — наконец нарушил молчание Девлин.

Паркс сплюнул на песок, и Томас увидел, что у него во рту кровь. Все молча ждали.

— Должен честно признаться, я не до конца понимаю, зачем мы здесь, — продолжал сенатор, глядя Томасу в лицо. — Быть может, вам удастся меня просветить.

— Я обнаружил то, что искал мой брат, — произнес Томас. — Нашел причину, из-за которой вы убили его, а теперь прикончите нас.

Куми удивленно посмотрела на него, а двое солдат переглянулись.

Девлин только покачал головой, продолжая улыбаться, потом заявил:

— Эд Найт был моим другом. На некоторые вещи мы с ним смотрели по-разному, но я относился к нему с уважением и, конечно же, не убивал его.

— Не сомневаюсь, лично вы не нажимали на спусковой крючок, не бросали гранату, или как там оно было, — сказал Томас. — Но моего брата убили вы, и в этом не может быть сомнений. Вы с ним по-разному смотрели на некоторые вещи? Вам не кажется, что это преуменьшение?

— Я так не думаю, — уверенно произнес Девлин.

— Но вы не хотели, чтобы Эд вошел в попечительский совет школы, да? — продолжал Томас. — Вы надеялись, что он как священник-иезуит будет плясать под вашу дудку. Но когда вам наконец открылось то, что мой брат думает на самом деле…

— Вы имеете в виду теорию эволюции? — перебил его Девлин. — Да, признаюсь, я был удивлен, даже разочарован. Вы правы насчет того, что именно поэтому я не собирался вводить его в попечительский совет. Дело было не в этом вопросе как таковом. Данная тема мертва, по крайней мере сейчас. Но я не хотел, чтобы ваш брат ставил мне палки в колеса в других делах. Поэтому мы договорились остаться каждый при своем мнении, и я забрал назад свое предложение о его включении в попечительский совет.

— Все вы одинаковы. Лжецы и дураки, — презрительно фыркнул Паркс.

Один солдат напрягся и повел оружием, но Девлин бросил на него взгляд, и он застыл.

— Вы полагаете, что сможете разговорами заставить меня отказаться от своих мыслей? — с искренним изумлением спросил Найт. — После всего этого?

— А что еще мне остается, Томас? — Девлин пожат плечами.

Хейес шагнул к сенатору и что-то шепнул ему на ухо, сверяясь с часами, но тот лишь покачал головой и отмахнулся от него. Помощник отступил и уставился в землю.

— Я уже вам говорил, что ни минуты не верил в то, что ваш брат террорист, и по-прежнему так думаю, — сказал Девлин, обращаясь к Томасу. — Я и сейчас не думаю, что и вы имеете какое-то отношение к терроризму, однако для американского гражданина довольно странно находиться здесь, на этом острове. Очень кстати я узнал о секретной авиабазе ЦРУ, расположенной меньше чем в двухстах милях отсюда, которая используется для наблюдения за террористами. Для школьного учителя из Чикаго необычное место, вы не согласны?

— Не всех террористов нужно искать за границей, — вмешался Паркс. — Мы сами выращиваем хорошую разновидность таковых прямо в добрых старых Соединенных Штатах, твою мать, Америки.

— Где же они? — снисходительно усмехнулся Девлин.

— Вот, прямо перед вами, — Томас кивнул на солдат, стоявших рядом.

— Это сотрудники контртеррористической службы, — сказал сенатор. — Да?

— Так точно, сэр! — рявкнул чернокожий.

— Ну а эти двое? — продолжал Томас, махнув в сторону Войны и женщины.

Девлин оглянулся на Хейеса, который ответил:

— Также сотрудники контртеррористической службы. Законспирированные оперативные работники.

— Чушь собачья! — воскликнул Найт, внезапно теряя терпение. — Это самые обыкновенные убийцы. Они преследовали меня по всему земному шару, черт побери. Быть может, отбросим притворство? Я устал и не хочу выслушивать бред. Отвезите нас на судно или прикончите прямо здесь.

Последовала новая долгая пауза. Лицо Девлина напряглось, хотя Томас и не мог сказать, в решительности или в смятении. Ему потребовалось какое-то время, чтобы сообразить, что сенатор смотрит поверх него на океан, пристально вглядываясь.