Седьмой этаж, годы 1-3 - Маргарита Глазова

— Она с ним виделась?! — воскликнула Эм взволнованно.

— Ира сказала, что в больницу её не пустили, потому что уже ночь на дворе, но дежурный сходил к нему и выяснил, что Глеб там, занят своим пациентом и с ним самим всё в полном порядке. Ира пообещала, что завтра опять слетает в больницу и обязательно увидится с Глебом, а потом зайдёт к нам и всё расскажет. Она просила передать тебе, чтоб ты не беспокоилась, — сказал он, обращаясь к Эм.

— Спасибо, — тихо сказала Эм. Она уже чувствовала себя немного глупо. — Я жуткая паникёрша, — смущённо сказала она. — Поставила всех на уши без причины. Но я, правда, так испугалась. Мне никогда не было так страшно… Спасибо вам.

— Да ладно тебе, Эм, — мягко улыбнулась ей Лиза и обняла её за плечи. — Всё хорошо, что хорошо кончается. Вернётся твой Глеб через пару дней, устрой ему хорошую взбучку, чтоб не оставлял тебя без возможности с ним связаться в случае необходимости. Если нельзя мобильником пользоваться, значит надо другие какие-то надёжные средства связи иметь. Эх вы, горе-колдуны, не можете придумать ничего толкового, чтоб людям не надо было нервы себе трепать! — недовольно заявила она и воззрилась на Петра так, словно именно он был виноват в отсутствии технического прогресса в магическом сообществе.

Тот от такой жуткой несправедливости дар речи потерял и только растерянно хлопал своими круглыми глазами.

— Перестань, Лиз, Петя-то тут при чём? — вступилась за него Эм. — Петь, я тебе очень признательна. Спасибо, ты очень меня выручил. И прости, пожалуйста, за беспокойство.

— Да что ты, Эм? Ну, какое беспокойство? — Пётр стал пунцовым. — Ну… если всё уже выяснилось, я тогда пойду…

— А может, чайку все вместе попьём, а, ребята? — предложила Лиза.

— Конечно, давайте чаю попьём. Не отказывайся, Петя, у нас очень вкусное печенье есть, — поддержала её Эм, которая уже совсем повеселела и даже почувствовала, что сильно проголодалась.

— Ну… да… я с удовольствием, — заулыбался Пётр.

Они полночи просидели втроем на кухне, болтая обо всём подряд. Разговор каким-то образом коснулся живописи. Оказалось, что Пётр, помимо всего прочего, ещё и неплохо разбирается в искусстве. Он увлечённо стал рассказывать девчонкам о художнике Нико Пиросмани, который однажды подарил актрисе Маргарите Де Севр все цветы Тифлиса, распродав своё имущество. Воодушевлённый вниманием своих слушательниц, Пётр вошёл в раж и стал описывать в красках его картины, заражая девчонок собственным восторженным настроением и заставляя их проникнуться темой до глубины души. К концу посиделок у девушек было такое ощущение, словно они побывали в художественной галерее и получили вполне отчётливое представление о примитивизме.

* * *

На следующий день Эм и Лиза проспали почти до самого обеда, благо, был выходной. Обе здорово устали от вечернего переполоха. Эм спала крепко, без снов, а проснувшись, первым делом взяла в руку свой тезаурус. Он согрел ладонь теплом, и на душе стало легче и спокойнее.

Эм всё ждала, что совсем скоро придёт Ира, принесёт ей, наконец, весточку от Глеба, и она сможет окончательно успокоиться.

Ира пришла только под вечер. Эм уже даже начала волноваться, что та совсем не придёт. Она переделала все возможные дела, которые могли бы её отвлечь, и больше часа просто сидела в холле, сгорая от нетерпения. Наконец в коридоре раздался цокот каблучков. Эм подхватилась с дивана и сделала несколько шагов по направлению ко входной двери. Створки стеклянной двери разъехались в стороны, впуская в комнату долгожданную гостью. Она приветливо улыбнулась Эмме.

— Привет, Эмма. Я Ира. Помнишь, мы как-то тут встречались?

— Ну конечно, помню, — улыбнулась в ответ Эм.

Она секунду помялась, испытываю некоторую неловкость от того, что, вероятно, зря побеспокоила эту девушку, но всё же задала вопрос, который мучил её уже столько часов подряд:

— Ира, ты виделась с ним? С ним всё в порядке?

— Да, конечно! Я видела его всего час назад. Глеб в больнице, занимается своим пациентом. Он просил передать тебе, чтоб ты не волновалась. Вернётся через пару дней, — бодрым тоном ответила Ира.

— А… он не передал мне записку? — Эм почему-то совсем не удовлетворил её ответ. Беспокойство опять зашевелилось в душе.

— Записку? Нет, не передал. Я же всё равно сюда собиралась зайти, вот он и попросил на словах всё передать, — сказала Ира.

— Ира, ты ему сказала, что я беспокоюсь? — спросила Эм, ощущая какую-то назойливую нервную дрожь.

— Ну да, конечно, сказала, — кивнула Ира невозмутимо.

— Ему что, трудно было пару слов нацарапать и отправить через камин? Сейчас уже вечер. Он мог в течение дня послать мне письмо, тогда и тебя не нужно было бы сюда гонять, — сказала Эм, нервничая всё сильнее.

— Он занят, Эм.

— Настолько занят, что у него нет ни одной свободной минуты? Это же секундное дело, — не сдержав эмоций, возмущённо воскликнула Эм.

— Слушай, Эм, тебе нужно было, чтоб я убедилась, что с ним всё в порядке. Я убедилась и пришла тебе об этом сказать, а заодно предупредить, что его не будет ещё пару дней. Почему он письма тебе не пишет, у него самого спросишь, когда вернётся.

Ира сказала это уверенным и немного раздражённым тоном, но в её глазах промелькнула растерянность. Этого оказалось достаточно, чтоб подтвердить худшие подозрения Эм.

— Ира, — тихо сказала она, — пожалуйста, скажи, что с ним такое, — у Эм задрожали губы и глаза наполнились слезами. — Умоляю тебя, ради всего святого, скажи мне. Я же с ума так сойду.

На лице Иры отразились испуг и смятение. Она пару секунд молчала, не решаясь ответить, потом взяла Эм за руку и сказала участливо:

— Эм, пожалуйста, не волнуйся. С ним, правда, уже всё в порядке. Через пару дней он будет дома, живой и здоровый. Честное слово.

— Расскажи мне. Пожалуйста. Ты же всё знаешь.

— …Ладно…, — вздохнув, кивнула Ира. — Он не хотел, чтоб ты знала, но уж лучше тебе знать правду, чем мучиться от неизвестности. Ты же в курсе, что он имеет дело с разными проблемами из-за использования тёмной магии, из-за всяких магических экспериментов, опасных животных, растений и всякое такое. Ну, так вот. Позавчера вечером к ним в больницу гадёныша одного привезли с рваной раной. Оказалось, он у себя на огороде подпольной селекцией занимался, выводил новые сорта хищных растений. Причём, специально скрещивал самые опасные и, наверняка, не в самых мирных целях. Одно такое экспериментальное растеньице его здорово стегануло отростком по ноге, рассекло ткани до самой кости. Всё бы ничего, но оно ядовитым оказалось. Этот придурок скрестил антропофагус, жутко опасное хищное растение, с ещё парочкой ядовитых хищников. Глеб дежурил, когда тот в больницу поступил. Стал рану обрабатывать, оказалось, она нашпигована мелкими ядовитыми шипами, которые, к тому же, как только он извлечь их попытался, стали из неё во все стороны выстреливать. Пока Глеб сообразил, как их обезвредить, парочка шипов успела ему в руку и в плечо впиться. Яд, к счастью, оказался медленнодействующим. Плохо было, что растение-то гибридное и от его специфического яда готового противоядия нет. Глеб попытался использовать то, что при отравлении ядом антропофагуса применяется, и ещё какие-то противоядия, которые в больнице были, но этого недостаточно оказалось, они только немного затормозили процесс отравления. У Глеба были кое-какие наработки по универсальным противоядиям, которые ещё не прошли клинических испытаний. Они там, в больнице, попробовали в срочном порядке такое противоядие сделать. Только, пока зелье зрело, яд уже начал активно действовать. В общем, был момент… Но, слава Богу, успели, вытащили его. Ты не плачь, всё позади уже. Он сейчас точно в порядке. А записку не написал, потому что рука правая ещё плоховато работает, но, говорят, это очень скоро пройдёт. Он быстро восстанавливается. Ночью ещё не ахти был, а за день уже практически в норму пришёл. Я там со вчерашнего вечера торчала. Меня к нему пустили сразу, как только он очнулся, но я хотела убедиться, что уже точно всё в порядке, прежде чем сюда идти.