Когда она искушает - Габриэль Сэндс

словно успокаивая себя.

— Дамиано позвонит тебе, когда все будет готово.

Она втягивает губы и качает головой. — Я должна была поехать с ним.

— Ты же знаешь, он бы тебе не позволил.

— Я просто так напряжена. Мне кажется, что с момента их отъезда прошло не несколько часов, а несколько дней.

Я прекрасно понимаю, что она чувствует. Беспокойство пробирает меня до костей, когда я волнуюсь за Джорджио. Когда Валентина сказала мне, что они уехали, часть моего гнева улетучилась.

Временно, помнишь?

Да, именно так я себе и говорила. Он снова окажется на крючке, если вернется целым и невредимым, но пока в моем сердце не осталось места для гнева. Оно заполнено тревожной болью, которая не утихнет, пока они не вернутся.

Я похлопала по месту на диване рядом с собой. — Иди сюда.

Валентина смотрит на меня. — Я не могу. У меня слишком много нервной энергии. Я пойду прогуляюсь.

Она берет с собой телефон и выходит на улицу.

У меня возникает соблазн последовать за ней, но я решаю не делать этого, вдруг ей захочется побыть одной. Оглядев комнату, я тяжело выдохнула. Затем я тянусь за подушкой и достаю оставшиеся два письма.

Мои мысли устремляются туда, куда я старалась не допустить.

Что, если Джорджио пострадает? Что, если он умрет?

Невообразимая тоска пронизывает мою грудь. В памяти проносятся воспоминания о нашей последней встрече на террасе, на этот раз окрашенные в еще более жесткий свет.

В тот вечер мы не были добры друг к другу.

Это похоже на ужасный конец того, что когда-то было прекрасным.

Он был моим первым поцелуем, моей первой любовью.

Была или нет?

Даже несмотря на то, что произошло, я не могу лгать себе.

Я хочу увидеть его снова.

Я беру один из конвертов и разрываю его.

Дорогая Мартина,

Сегодня я думал о том, как впервые поцеловал тебя на кухне в замке. Когда я опомнился и понял, что натворил, я был в ужасе, но не по той причине. Я боялся, что причиню тебе боль, да, но я также боялся, что ты расскажешь о том, что случилось с твоим братом, и испортишь мои отношения с ним.

Я во многом ошибался, в том числе и в отношении Дамиано. В последние дни у нас была возможность больше разговаривать, и он ясно дал понять, что никогда не поставит свои политические цели выше Тебя. Это заставило меня уважать его еще больше. Это также показало мне, что я проецировал на Тебя свои собственные сомнения. Я придумывал все эти внешние причины, по которым мы никогда не могли существовать, но настоящая причина всегда жила внутри меня.

Я не думал, что достаточно хорош для тебя. Я думал, что когда ты узнаешь мою историю и то, кем я был на самом деле, ты больше не захочешь меня. И когда ты сказала, что все еще хочешь… я не поверил. Я был уверен, что это случайность, и что однажды ты проснешься и одумаешься.

Прости меня.

Вот почему я оттолкнул тебя.

Я позволил своему страху руководить мной.

Я обещаю тебе, что больше никогда не позволю страху руководить мной.

Джорджио

Я натягиваю нижнюю губу на зубы. Валентина была права, когда анализировала его. Он начинает понимать. Он видит свои ошибки.

Но достаточно ли этого? Понимает ли он по-настоящему все, что сделал не так?

Что ж, нет смысла оставлять последнее письмо непрочитанным.

Дорогая Мартина,

Прошедшие дни принесли мне ясность. Я был так зол, когда твой брат объявил, что ты приняла предложение Грасси. Я был в ярости на Дамиано, на этого ублюдка Маттео, на тебя, на себя. Я был настолько потерян в этом отчаянном гневе, что не подумал о том, что у тебя могли быть свои причины согласиться на этот брак. Инстинкт подсказывал мне, что ты делаешь это из злости. Я мстительный человек, и я забыл, что Ты совсем не похожа на меня в этом отношении.

Теперь, мне кажется, я лучше понимаю Твои мотивы. Ты любишь своего брата и знаешь, что брак поможет его делу. Я думаю, что Ты хотела принести жертву ради него. Жест твоей любви и преданности.

Мне жаль, что я лишил тебя этой возможности, но мне не жаль, что я разорвал твою помолвку. Маттео никогда не был бы достаточно хорош для тебя. Он приглушил бы твой свет, а я не могу этого допустить. Не тогда, когда я видел, как ярко ты можешь сиять.

Я люблю тебя, Мартина. Назвать тебя своей женой было бы для меня величайшей честью. Но я не должен был пытаться заманить тебя в ловушку, заключив сделку с твоим братом. Мне очень жаль. Ты не тот предмет, за который я могу торговаться, и я обещаю, что никогда больше не буду относиться к тебе так.

Поэтому сейчас я делаю то, что должен был сделать с самого начала.

Выходи за меня замуж, Пикколина. Я прошу тебя, только тебя.

Джорджио

Письмо выпадает у меня из рук, когда в комнату врывается Валентина. — Мартина! Дем только что звонил!

Я поднимаюсь с дивана, сердце замирает в горле. — Что он сказал?

— Сэл мертв. Дем и Рас в порядке, — говорит она, ее глаза слезятся, но я не могу понять, от чего это — от печали или от облегчения.

Я делаю шаг вперед. — А Джорджио?

Когда она сжимает черты лица, пол проваливается у меня под ногами.

Нет. Пожалуйста, не говори, что он…

— Он ранен.

Слабость, подобной которой я никогда не испытывала, нахлынула на меня, и я рухнула на землю. Сквозь затуманенное зрение я вижу, как Валентина бежит ко мне.

— Мартина! — Ее ладони обхватывают мои плечи. — С ним все будет в порядке. Сейчас ему оказывают медицинскую помощь.

— Что случилось?

Я едва слышу ее из-за шума крови, бьющейся в ушах. Я не могу его потерять.

— Там был Поло. Они подрались. Джорджио… убил его.

Я сглатываю. Значит, Поло все же пошел к Сэлу после того, как покинул кастелло. Этим он предрешил свою судьбу. Джорджио никогда бы не оставил его в живых.

Не после того, что он сделал.

— Похоже, Джорджио был ранен во время потасовки, — говорит Валентина.

— Куда ранен?

— Кажется, в ногу.

— Насколько серьезно?

— Точно не знаю. Дамиано не рассказал мне слишком много подробностей. Но он не слишком беспокоился.

Это действительно что-то значит? У моего брата есть и другие заботы, кроме Джорджио. Мне хочется закричать. — Почему ты не