Полиция - Ю Несбё

— Аврора.

И был готов поклясться, что голос принадлежит ей:

— Что-то случилось…

Он даже услышал слово в конце предложения, но не знал, кто его добавил, она или его мозг:

— …папа?

— Почему ты думаешь, что это невероятно?

— Потому что… — сказал Бьёрн, глядя сквозь Харри.

— Ну?

— Потому что она уже давно мертва.

Глава 41

На кладбище Вестре-Гравлюнд стояла тишина. Сюда доносился только слабый шум движения по улице Сёркедалсвейен и грохот поездов метро, везущего пассажиров в центр города.

— Руар Мидтстюэн, ага, — сказал Харри, широко шагая между надгробными камнями. — Сколько же лет он прослужил там у вас?

— Никто не знает, — пропыхтел Бьёрн, пытавшийся не отставать. — С начала времен.

— И его дочь погибла в автокатастрофе?

— Этим летом. Полный дурдом. Этого просто не может быть. У них есть только первая часть кода ДНК, следовательно, остается еще десять-пятнадцать процентов шансов на то, что это ДНК принадлежит другому человеку, может быть, это кто-то…

Он чуть не наткнулся на внезапно остановившегося Харри.

— Ладно, — сказал Харри, присел на корточки и пощупал пальцами землю у надгробного камня, на котором стояло имя Фии Мидтстюэн. — Эти шансы сократились до нуля. — Он поднял руку, и с его ладони посыпалась недавно взрыхленная земля. — Он выкопал труп и привез его в «Приходи таким, какой ты есть». И поджег.

— Черт…

Харри услышал слезы в голосе коллеги и не стал на него смотреть, оставил в покое, подождал. Он прислушивался, закрыв глаза. Птица распевала бессмысленную для живых песню. Ветер, беззаботно посвистывая, гнал облака. Поезд метро промчался в западном направлении. Время шло, но куда? Харри открыл глаза и прокашлялся.

— Надо попросить их откопать гроб, убедиться в нашей правоте и только после этого звонить отцу.

— Я сам позвоню.

— Бьёрн, — сказал Харри. — Так лучше. Все-таки молоденькую девушку не заживо сожгли. Правда?

— Извини, я просто устал. А Руар уже и так совсем сломлен, так что я… — Бьёрн беспомощно всплеснул руками.

— Все в порядке, — сказал Харри, поднимаясь.

— Куда ты собираешься?

Харри, прищурившись, смотрел на север, на шоссе и рельсы метро. Облака неслись ему навстречу. Северный ветер. И вот опять оно. Ощущение, что он знает нечто, чего еще не знает. Что-то было там внизу, в темных водах его личности, что никогда не всплывет на поверхность.

— Мне надо кое-что сделать.

— Что?

— То, что я слишком долго откладывал.

— Ладно. Слушай, меня интересует одна вещь.

Харри взглянул на часы и коротко кивнул ему.

— Ты вчера вечером разговаривал с Бельманом. Как он считает, что могло произойти с пулей?

— Он понятия не имеет.

— А ты? У тебя обычно бывает как минимум одна версия.

— Мм. Мне надо идти.

— Харри…

— Да?

— Не… — Бьёрн простодушно улыбнулся. — Не делай глупостей.

Катрина Братт сидела, откинувшись на спинку стула, и смотрела на монитор компьютера. Бьёрн Хольм только что позвонил и сказал, что они нашли отца, того Мидтстюэна, который принимал участие в расследовании убийства Калснеса, но дочь его уже давно мертва, и поэтому Катрине не удалось найти его среди полицейских, имеющих молодых дочерей. А поскольку это обстоятельство на время лишило Катрину работы, она стала изучать результаты комбинационного поиска. Она не нашла ни одного пересечения между Микаэлем Бельманом и Рене Калснесом. Тогда она решила поискать, в комбинации с каким именем чаще всего встречается имя Микаэля Бельмана, и нашла три имени. Первой в списке была Улла Бельман. За ней следовал Трульс Бернтсен. На третьем месте находилась Исабелла Скёйен. Вполне естественно, что список возглавляла жена, да и то, что член городского совета, ответственная за социальные вопросы, то есть непосредственная начальница Бельмана, находилась на третьем месте, тоже было не слишком удивительным.

А вот Трульсу Бернтсену Катрина удивилась.

По той простой причине, что она обнаружила ссылку на внутреннюю записку, направленную из Экокрима на имя начальника полиции, то есть написанную в этом управлении, в которой на основании отказа Трульса Бернтсена объяснить происхождение энной суммы наличности у начальника полиции испрашивалось разрешение начать расследование по подозрению в коррупции.

Она не обнаружила ответа на эту записку, поэтому посчитала, что Бельман ответил устно.

Ей показалось удивительным, что начальник полиции и явно коррумпированный полицейский так часто перезванивались и обменивались текстовыми сообщениями, пользовались кредитками в одних и тех же местах в одно и то же время, одновременно путешествовали на самолетах и поездах, в одни и те же дни селились в одни и те же гостиницы, ходили в один и тот же тир. Когда Харри попросил ее основательно проверить Бельмана, она обнаружила, что начальник полиции просматривал гомосексуальные страницы в Сети. Мог ли Трульс Бернтсен быть его любовником?

Какое-то время Катрина сидела и смотрела на монитор.

Ну и что? Не обязательно этот факт имеет большое значение.

Она знала, что тем вечером Харри встречался с Бельманом на стадионе «Валле Ховин» и рассказал ему, что они нашли его пулю. И перед отъездом Харри пробормотал, что у него ощущение, будто он знает, кто мог подменить пулю на складе вещдоков. Когда она спросила его, кто это был, он ответил:

— Тень.

Катрина расширила поиск и углубилась назад во времени.

Она просмотрела результаты.

Бельман и Бернтсен неразлучно следовали по карьерной лестнице. Она началась в полицейском участке Стовнера, куда они попали после окончания Полицейской академии.

Она открыла список других сотрудников участка в тот период времени.

Взгляд ее скользил по монитору, пока не остановился на одном имени. Она набрала номер с кодом 55.[72]

— Ну наконец-то, фрекен Братт! — пропел голос в трубке, и она обнаружила, как радостно ей снова слышать неподдельный бергенский акцент. — Вы уже давно должны были пройти обследование!

— Ханс…

— Доктор Ханс, если не возражаете. Будьте так добры, разденьтесь до пояса, Братт.

— Заткнись, — предупредила она и почувствовала, что улыбается.

— Но я прошу тебя не путать медицинскую науку с нежелательным сексуальным вниманием на рабочем месте, Братт.

— Мне сказали, что тебя снова перевели в отдел по поддержанию порядка?

— Так точно. А ты где сейчас?

— В Осло. И кстати, я тут в одном списке прочитала, что ты работал в полицейском участке Стовнера вместе с Микаэлем Бельманом и Трульсом Бернтсеном.

— Сразу после окончания Полицейской академии, и только из-за женщины, Братт. Марен с кувшинами, я рассказывал о ней?

— Конечно.

— Но когда история с ней закончилась, завершилась и история с Осло. — Он запел: — Вестланн, Вестланн ьber alles…[73]

— Ханс! Когда ты работал вместе с…

— Никто не работал с теми двумя парнями, Катрина. Ты работаешь или на них, или против них.

— Трульса Бернтсена отстранили.

— Давно пора. Опять кого-то избил, надо думать.

— Избил? Он бил задержанных?

— Хуже. Он бил полицейских.

Катрина почувствовала, как у нее зашевелились волосы.

— Вот как? Это кого же?

— Всех, кто пытался подкатить к жене Бельмана. Бивис Бернтсен был без памяти влюблен в них обоих.

— Чем он пользовался?

— В каком смысле?

— Чем он их бил?

— А я-то откуда знаю? Чем-то тяжелым, наверное. По крайней мере, судя по молодому северянину, который имел неосторожность слишком тесно прижать к себе в танце госпожу Бельман на рождественском празднике.

— Что еще за северянин?

— Его звали… сейчас… как-то на «р». Руне. Нет, Рунар. Рунар, точно. Рунар… сейчас… Рунар…

«Давай же», — думала Катрина, пока ее пальцы сами по себе носились по клавиатуре.

— Прости, Катрина, с тех пор много времени прошло. Может, если ты разденешься до пояса…

— Вдохновляет, — сказала Катрина. — Но я только что сама нашла его, в то время в Стовнере был только один Рунар. Пока, Ханс…

— Подожди! Небольшая маммография не обязательно…

— Мне надо бежать, ненормальный.

Она повесила трубку. Два нажатия клавишей. Пристально глядя на фамилию, она дала поисковику время поработать. Фамилия казалась знакомой. Но откуда? Катрина закрыла глаза и шепотом произнесла ее. Фамилия была настолько необычной, что это не могло быть случайностью. Катрина открыла глаза. Результаты уже появились на мониторе. И довольно много. Достаточно. Истории болезни. Реабилитация от зависимости. Обмен электронными письмами между начальником одного из реабилитационных центров Осло и начальником полиции. Передоз. Но первое, что бросилось ей в глаза, — это фотография. Чистые, невинные голубые глаза глядели на нее с монитора. И внезапно она вспомнила, где видела их раньше.