Петр Грушин - Владимир Светлов

– Петр Дмитриевич, а вот у ракеты Олло поворотное крыло, почему бы вам на ракету не поставить поворотное крыло?

Я смотрю, Трушина прямо передернуло. Но он ничего не сказал, промолчал и быстро закрыл совещание. Все выходят, а мне он говорит:

– Рафаил Борисович, останься.

– Это кто такие? – а тогда мы, представители заказчика, все в военной форме ходили. Я говорю:

– Это представители ГАУ. Они теперь работают у нас. Он говорит:

– Да, мне что‑то говорили. Ольга Михайловна, – нажал звонок, – немедленно скажите Ромашко (заместителю Трушина по режиму), чтобы сегодня же им забили пропуска.

На следующий день они приходят, а на проходной их не пускают. И потом уже руководству ГАУ пришлось уговаривать Трушина, чтобы он их вернул на предприятие. Вот так он не терпел, когда вмешиваются в его конструкторскую работу, тем более когда предлагают чьи‑то другие конструкции».

* * *

Ожидание вручения наград предприятию оказалось длительным. За напряженной работой пролетели осенние месяцы, началась зима. Только в середине декабря в ОКБ‑2 зачастили непривычного вида гости, изучавшие предприятие по одним им ведомым признакам. И вот утром 30 декабря в кабинете у Грушина зазвонила «кремлевка». Сняв трубку, Грушин не сразу узнал голос Хрущева:

– Слушай, Грушин, как у тебя со временем? Я собрался заехать к тебе после обеда. Вручить звезду, чайку попить…

Конечно, Грушин ответил согласием на это предложение. И уже через несколько часов по химкинским улицам проследовал кортеж из нескольких десятков легковых автомашин. Как и все подобные визиты руководителя государства на ракетную фирму, этот приезд должен был стать и деловым и познавательным. Вручение предприятию ордена Ленина, а его руководителю звезды Героя Социалистического Труда было, конечно же, только поводом для такого приезда.

Непосредственно перед самим приездом Хрущева Грушина предупредили, что Никита Сергеевич заедет к нему на час‑полтора. Собственно начало визита было именно таким – в быстром темпе гости обошли сборочный цех, где была готова выставка ракет, уже созданных в КБ, и модели тех, что только еще разрабатывались. Звучали короткие доклады, пояснения, реплики… Гости, а среди сопровождавших Хрущева были секретарь ЦК Леонид Ильич Брежнев, секретарь МГК КПСС Иван Васильевич Капитонов, Председатель Совета Национальностей Верховного Совета СССР Ян Вольдемарович Пейве, секретарь Президиума Верховного Совета СССР Михаил Порфирьевич Георгадзе, Председатель ГКАТ Петр Васильевич Дементьев, очень внимательно и заинтересованно слушали.

Слова, которые произносились Грушиным и его заместителями, весомо подкрепляли не только ракеты и макеты, но и новые производственные корпуса предприятия, лаборатории, стенды, новый главный корпус, в котором разместились проектные и конструкторские отделы КБ. В общем, фирма находится на подъеме, а ее руководитель полностью соответствует самым высоким требованиям – такой вывод напрашивался сам собой и у Хрущева, и у тех, кто его сопровождал.

Подробности этого визита на предприятие остались в памяти у его свидетелей на десятилетия вперед.

«Непосредственно в день приезда Хрущева меня вызвал к себе секретарь парткома А. М. Хлебин, – вспоминал тогдашний руководитель комитета комсомола предприятия Юрий Михайлович Гусев, – и сказал: „К нам едет Никита Сергеевич и другие товарищи из ЦК КПСС, организуй, пожалуйста, дежурство комсомольцев“. Уговаривать никого не пришлось – все, к кому я обращался, мгновенно соглашались. Наиболее запоминающееся событие в тот день состоялось в механическом цехе. Туда собралось все предприятие. Конечно, посмотреть на руководителей партии и правительства было интересно каждому».

Конструктора Анатолия Гурьевича Шлапака и еще нескольких человек незадолго до приезда Хрущева пригласили в кабинет заместителя руководителя предприятия Кутепова. Здесь им было сказано о том, что планируется посещение предприятия Хрущевым и они должны подготовить речь, с которой выступить после слов Никиты Сергеевича.

«Я написал свое выступление, – вспоминал А. Г. Шлапак, – а потом меня попросили зайти в соседний кабинет, в котором были какие‑то незнакомые мне люди, которые попросили прочитать эту речь. Я ее прочитал, но мне ее тут же забраковали, сказали, что это не годится. Сказали, что надо побольше сказать о благодарности Родине, правительству за ту заботу, которую оно проявляет о нашем предприятии, о наших людях. И даже попросили включить туда фразу „о примкнувшем к ним Шепилове“.Я по молодости поначалу как‑то взъерепенился, сказал, что нет. Но в ответ мне сказали, чтобы я понапрасну не рассуждал, а писал, что мне говорят. Я написал, как предлагали. Это прочитали и одобрили. Затем нас собрали всех в первом цехе, куда вскоре пришел целый ряд товарищей, в том числе Никита Сергеевич, Петр Дмитриевич, Брежнев, те, кто их сопровождал. Честно говоря, у меня начался такой мандраж, что я даже испугался. Ведь одно дело выступать перед своими, а когда после Хрущева…

Никита Сергеевич говорил не очень долго, говорил о большом деле, которое делает наше предприятие, поблагодарил весь наш коллектив, в том числе Петра Дмитриевича за его работу, вручил ему награды, грамоты. Ответное слово Петра Дмитриевича было коротким, у него неожиданно сел голос, и он с трудом закончил начатую фразу. Ну а после длительных аплодисментов и так далее предстояло выступать и мне. Я исправно по бумажке прочитал все написанное, мне тоже аплодировали, и я, переведя дух, спокойно отошел в задний ряд».

«Вообще, это была непередаваемая минута, – вспоминал В. А. Жестков, – когда рядом можно было увидеть руководителя партии, правительства, с которым можно было пообщаться. И даже находясь в полусотне метров от него, мы испытывали большое волнение. Никита Сергеевич выступил с пламенной речью, обращенной к нам, работникам предприятия, с большой благодарностью. Похвалил нас за создание новейшего оружия и призвал еще больше трудиться, с большей отдачей сил и обратился к руководству предприятия, сказав, что предприятие получит все необходимое, все, что попросит руководитель, – государством будет оказана всяческая поддержка и помощь. После этого Никита Сергеевич сказал, что беседу нужно продолжить в домашней обстановке».

Заранее оговоренный жесткий регламент визита как‑то сам собой скорректировался, и Хрущев пробыл в ОКБ‑2 до двенадцати ночи, в столовой предприятия.

«Меня в числе других пригласили в столовую на банкет, – вспоминал А. Г. Шлапак. – На этом банкете был такой П‑образный стол, в верхней части сидел Никита Сергеевич, Петр Дмитриевич, гости. А сбоку, недалеко, примерно так в метрах трех‑четырех, окопалась наша группа – я, начальник литейного цеха Стрелец, начальник механического цеха Тарасенко. На столах было очень много всего, в том числе много водки. Много разных тостов было. Никита Сергеевич несколько раз поднимал тосты, но мы обратили внимание, что мы все пьем водку, а ему какой‑то стоящий позади него мужичок в синенькую рюмку все время подливал из отдельной бутылки какую‑то другую жидкость. Ну, и поскольку мы уже поднабрались довольно прилично, Тарасенко вдруг сказал: “А я хочу попробовать то, что пьет Хрущев“. Мы на него конечно поцыкали, но, к нашему удивлению, Никита Сергеевич повернулся назад, чего‑то сказал, и этот мужик с бутылкой подошел к нам и налил нам в рюмки. Оказалось, коньяк, очень приятный, хороший коньяк».

«После „рюмки чая“, конечно, человек расслабляется, и неважно, будь он токарь, или генсек, или генеральный конструктор, они ведут себя просто как нормальные обыкновенные люди, – вспоминал Ю. М. Гусев. –Итак они повели себя за этим столом, начали петь. Никита Сергеевич, Петр Дмитриевич, Леонид Федорович Агапов, это первый секретарь химкинского горкома партии. Дошло и до старой революционной песни „Вышли мы все из народа“, которую подхватил весь зал. Пели и инженер, и токарь, и слесарь, и конструктор. Это было здорово!»

«В общем‑то, я затянул песню „Вышли мы все из народа“ по недомыслию, – вспоминал Грушин. – И только пропев первый куплет, сообразил, что слов следующих куплетов этой песни я не помню. Но Хрущев ее подхватил и допел до конца…»

Восторг, который испытал Хрущев на предприятии, был просто неописуемым. Об этом потихоньку говорили Грушину люди из ближайшего окружения Никиты Сергеевича, которые сопровождали его в подобных поездках. Да и сам Хрущев не скрывал удовлетворения увиденным.

В этот день доверие руководства страны к молодому коллективу, которому едва исполнилось пять лет, но способному искать свои пути и не дающему пустых обещаний, было поднято на качественно новую высоту. Побочным, но не менее важным моментом этого визита стало последовавшее за ним решение множества самых насущных проблем предприятия, и в первую очередь жилищной. В течение ближайших лет неподалеку от предприятия появились целые кварталы жилых домов, в которых получили квартиры многие его работники.