Что известно реке - Изабель Ибаньез

узел на моей талии. Его руки были надежными и уверенными, и я хотела, чтобы они исследовали мое тело.

— Это было прекрасно, — я прочистила горло, преодолевая себя. — Gracias.

Он улыбнулся. Это была одна из его настоящих улыбок.

— Feliz Navidad, Инез.

Я прочистила горло.

— У меня тоже есть кое-что для тебя.

— Неужели?

Не встречаясь с ним взглядом, я нагнулась, подбирая свою сумку, и начала в ней копаться. Я достала альбом и пролистала его до середины. Один лист был аккуратно вырван, и на нем был набросок Уитфорда Хейса. Но не тот, что я сделала в Гроппи, несколько недель назад. На этом рисунке Уит был изображен таким, каким я его всегда помнила. Его прямой взгляд, эмоции, таящиеся на поверхности. Я молча протянула ему рисунок. Он вытер руки о штанины брюк и осторожно принял его у меня. Он поднял глаза. Его рот открылся, но затем также быстро закрылся. Словно он не мог заставить себя поделиться мыслями.

— Спасибо, — хрипло пробормотал он. — Но ты не подписала его.

— А, — спохватилась я. — Я думала, что подписала. У тебя есть ручка? Карандаш?

Он рассеяно кивнул, его внимание по-прежнему было приковано к рисунку.

— В кармане моего пиджака.

Я подошла к тому месту, где он его бросил, и порылась в карманах. В них встречались самые разные вещи. Перо, носовой платок, разменные египетские монеты, нож. Уитфорд Хейс был готов ко всему.

Я продолжила рыться.

— А зачем тебе спички?

— На случай, если потребуется что-то взорвать.

Усмехнувшись, я продолжила поиски. Мои пальцы нащупали что-то маленькое и гладкое. Из любопытства я извлекла это и с удивлением обнаружила свою пуговицу, которую, как мне казалось, я потеряла. Она пропала в тот день в порту.

Когда я впервые встретила Уита.

Я молча протянула ее ему.

— Почему это у тебя?

Он поднял взгляд от рисунка и застыл на месте. Два флага насыщенного красного цвета застилали его щеки.

— Я искала ее, — сказала я, заполняя тишину, когда стало ясно, что ответа не будет. — Почему ты ее взял?

— Она свободно болталась, — ответил он, слегка защищаясь.

Я ждала, чувствуя, что это еще не все.

Он провел руками по волосам и бросил на меня немного раздраженный взгляд.

— Я не знаю, — сказал он наконец. — Твоя мама много рассказывала о тебе, о книгах, которые ты читала, о твоих проделках с тетей и кузинами. Что ты любишь кушать, как сильно ты любишь кофе. В тот день на причале я ожидал встретить кого-то, кого уже заочно знал, но ты смогла меня удивить. Мне хотелось смеяться, когда ты убегала от меня с той наглой улыбкой на лице, — по мне растеклось теплое сияние. — Я не смог заставить себя выкинуть пуговицу… — он вздохнул, а затем тихо добавил. — Или вернуть ее.

Я покраснела, понимая, как дорого ему стоило показать свою уязвимую сторону мне. Говорить о любых чувствах по отношению ко мне. Не задумываясь, я хотела спрятать пуговицу в кармане, но Уит протянул руку ладонью вверх.

Я недоверчиво рассмеялась.

— Ты хочешь оставить ее себе?

Он молча кивнул.

Я отдала ему. Затем он аккуратно свернул свой подарок и положил его вместе с пуговицей в карман пиджака, его руки слегка дрожали.

— И тебя с Рождеством, Уит.

Мои чувства к нему изменились, стали глубже, несмотря на все мои усилия. Мне было неприятно, что я не была откровенна в своих чувствах, когда у меня была такая возможность. Мне потребовалась вся выдержка, чтобы не поцеловать его снова.

Разочарование захлестнуло меня. Теперь было слишком поздно. У него была невеста. Кто-то ждал его дома. И пока мои чувства углублялись, он испытывал ко мне лишь влечение.

А влечение — это еще не любовь.

Я прочистила горло, мои глаза горели, а щеки пылали.

— Нам пора идти.

Но никто из нас не сдвинулся с места. Тишина обволакивала нас. Возможно, мы были единственными людьми на Филах. Или во всем мире.

— Я был помолвлен с десяти лет, — тихо сказал он. — Моя семья все организовала. Мы встречались с ней лишь дважды.

— Почему ты мне это говоришь?

Он опустил голову, его внимание было приковано к носкам его поношенных ботинок. Затем он вздохнул и встретился со мной взглядом.

— Ты права. Это не имеет значения, и никогда не имело.

Мое дыхание вырвалось из меня на длинном выдохе. Должна ли я почувствовать облегчение? Возможно, да.

— Мы всегда будем друзьями, Оливера.

С нарочитой осторожностью он взял меня за руку. Его мозолистая ладонь грубо обхватила мою. Он переплел наши пальцы, и я задрожала. Его глаза потеплели, когда он медленно, так медленно, приблизил мою руку к своим губам. Он оставил нежный и долгий поцелуй на тыльной стороне моего запястья.

Я чувствовала его всеми потаенными уголками своего тела. Уит опустил мою руку и вывел меня из туннелей на солнечный свет.

От его подарка мне стало только хуже.

* * *

Я присоединилась к остальным после того, как они прочитали молитвы за полуденной трапезой, и в этот раз беседа была скудной и неловкой. Команда, казалось, чувствовала, что напряжение между мной и дядей больше обычного. Жара притягивалась к моему льняному дорожному платью, мятому и перепачканному брызгами краски и грязи. Это была моя официальная рабочая одежда, что значило, что я носила ее почти каждый день. По ночам я пыталась отстирать худшие пятна, но от следов пустыни так просто не избавишься.

Эльвира была бы в ужасе.

Я с острой болью скучала по ней, и мысленно я обращалась к ней намного чаще, чем ожидала. Я знала, чем были наполнены ее дни несмотря на то, что сама находилась в другом мире. Завтрак ранним утром — но без кофе — и затем уроки. Перерыв на легкий обед, а затем светские рауты по району. Поздний ужин, а затем сон. Но мне всегда удавалось каким-то образом вырваться из рутины, и Эльвира следовала за мной.

Маленькие приключения с хихикающей тенью, следовавшей за мной по пятам.

Жаль, что я не догадалась взять с собой что-нибудь из ее вещей, хотя бы ради того, чтобы почувствовать ее рядом. Вызвать в памяти ее улыбку и звук голоса.

Когда обед закончился, мой дядя и Абдулла тихо посовещались с мистером Финкаслом и Айседорой, а еще через минуту они позвали Уита и меня присоединиться к ним недалеко от лагеря.

— Ты взяла свои вещи? — ровным голосом поинтересовался дядя, когда я присоединилась к ним. Я жестом указала