Русская пехота в Отечественной войне 1812 года - Илья Эрнстович Ульянов

чтоб с солдата взыскивали только за настоящую службу; прежния излишния учения, как то: многочисленные темпы ружьем и прочее уже давно отменены, и офицер, при всей возможной за настоящия преступления строгости, может легко заслужить почтеннейшее для военнаго человека название друг солдата. Чем больше офицер в спокойное время был справедлив и ласков, тем больше в войне подчиненные будут стараться оправдать сии поступки, и в глазах его один перед другим отличаться.

Приложение 6

Начертание о полевой егерской службе

(Отделения 1, 2. Печатается по изданию «Военный журнал», Кн. 6, 7,1811.)

Сообщено от господ офицеров одного из наших Егерских полков.

Теперь мы на таком шагу, что ежедневно должны быть готовы к войне (*); служба же наша егерская противу неприятеля такова, что каждый честолюбивый и ревностно служащий офицер себя отменно отличить может. Однако же к тому нужны знания полевой службы легких войск, которые не всякой себе приобрести мог.

(*) Сие было писано пред начатием войны с французами.

Желая счастия и успехов своим подчиненным, поставляю я себе примерным долгом обратить в пользу их те знания, которые я в тридцати осьмилетнюю мою службу приобресть мог, и довольно награжденным почтусь, когда сие мое начертание поможет гг. офицерам заслужить себе честь и похвалу.

Отделение 1.

О должности егеря и его унтер-офицера.

§ 1.

Военная дисциплина и слепое повиновение необходимы во всяком роде войск; они суть главные и необходимые подпоры военной службы; в легком же войске они наиболее нужны; ибо легкое войско без дисциплины никуда не годится и неприятелю никак не страшно. Для того советую военную дисциплину и строгое наблюдение порядка никогда не терять из виду.

Лучшее средство к достижению сего предмета есть следующее: 1, неусыпно смотреть за солдатом, чтобы он без ведома своего ефрейтора, унтер-офицера или офицера, так сказать, шагу сделать не мог, через что он удержится от шалостей и всяких других поступков, которые его подвергнуть могут наказанию, и со временем к повиновению привыкнет так, что на последок ничего сам собою не предпримет. 2, частое с солдатом обращение, чрез которое придается ему смелость, расторопность и честолюбие, а притом выигрывается его любовь и доверенность. 3, толкование всего, что должность солдата требует, и для чего он (а особливо в деле с неприятелем) к собственной своей пользе о повелениях начальства рассуждать не должен, но слепо бы повиновался своему начальнику, который лучше знает, что к его пользе служит, и за то Богу и Монарху своему отвечает. К лучшему в рассуждение сего успеху рекомендую держаться того, что мною в 1795 году при вступлении моем в командование сего полка предписано, и обучать людей, чтобы знали отвечать на вопросы о должности солдатской, в том предписании объясненной. 4, старание о сохранении здоровья солдатского и доставлении ему всяких позволительных выгод; а напоследок 5, нужна и строгость; чем более солдат имеет привязанности к своему офицеру, тем он ему всегда послушнее. Строгость в службе непременно быть должна, однако ж умеренная, справедливая и не бесчеловечная; солдат наш без ропота сносит строжайшее наказание когда только оное заслужил; а на против того, несколько ударов полученных им невинно, приведут ему состояние его в омерзение. (*) более всего нужно иметь смотрение за унтер-офицерами, которые, иногда ленясь иметь присмотр за своими людьми, хотят безрассудною своею строгостью содержать их в порядке, и жестокостью своею обеспечить себя со стороны бдения за поступками рядового.

(*) Сие рассуждение бесценно. О! Ежели б всякой начальник старался делать блаженным состояние своего подчиненного.

§ 2.

Егерю непременно должно хорошо в цель стрелять без чего он никуда не годится, и более своему Государю в тягость, нежели полезен. Для того и приложено было всевозможное мое старание приучить к тому вверенный мне полк, и рекомендую всегда оным заниматься. Сверх того, егерь в деле должен быть всегда с холодным духом. Никогда не надобно ему стрелять понапрасну, но всегда сберегать свои патроны и не иначе стрелять, как с тем чтобы каждой выстреле делал неприятелю вред; лучше совсем не стрелять, нежели стрелять по пустому. Я из опыта доказать могу, что сие справедливо и столь важно, что не только надобно остерегать егеря, что бы он не торопился стрелять и всегда бы знал в кого он прицеливается, но действуя и противу сомкнутого фронта выбирал бы одного человека, и метил бы в него, в противном же случае из 10 выстрелов едва один попадет. Всякий егерь предпочтительнее должен метить в офицера и начальника неприятельского и в его артиллеристов. Положим, что в несколько минут убьют в неприятельском батальоне 100 или более человек из нижних чинов, то сие в хорошем и храбром войске ни какого замешательства не производить на против того, если в тоже время убьют половину или третью часть начальников, то в самом лучшем войске сие произведет расстройство; а коль скоро перебиты или переранены артиллеристы, то артиллерия останется без действия, не токмо на одно время того сражения, но и впредь еще на несколько времени; ибо не так скоро можно выучить артиллериста как другого солдата (*). Всегда надо быть уверенным, что одним только звуком неприятеля не победить; а неприятель видя что огонь наш ему мало или не чего не вредит, еще более тем ободрится; позволять только одним стрелкам на 300 шагов стрелять, а 120 и 180 можно позволять и всем прочим егерям. Особенно при начале, огонь должен быть хотя редкий, но верный; и неприятель, видя, что сии редкие выстрелы на таком большом расстоянии уже бьют, тотчас с самого начала потеряет дух, и тогда уже весьма легко его победить можно будет. В рассыпной цепи надобно егерю остерегаться, чтоб вперед далеко не выходить, дабы не быть отрезанным, он должен всегда товарища своего подкреплять и до тех пор не стрелять, пока тот не зарядил свое ружье, иногда может он за камнем или за деревом скрыться, но от цепи своей не отставать. При всем том однакож он должен прилежно слушать сигналов и по оным делать скорое исполнение, точно как на учении. В ретираде не надобно ему бежать, но отстреливаться, и всегда тихим шагом и с холодным духом отступать; только в таком случае должен он бегом назад идти, когда на то дан будет сигнал, и быть ему всегда в твердой надежде, что он за собою имеет в подкреплении сомкнутый фронт, под прикрытием которого, он опять остановится и выстроиться может. Он должен всегда неприятеля верными своими выстрелами держать в отдаленности