Неизбежная могила (ЛП) - Гэлбрейт Роберт

Ее единственный настоящий оплот против натиска идеологической обработки состоял в том, чтобы постоянно напоминать себе, зачем она здесь, на ферме. К сожалению, ее третья неделя в Церкви была совсем не результативной. Эмили Пёрбрайт и Уилл Эденсор оставались недосягаемыми для разговора из-за негласной системы сегрегации на ферме. Несмотря на то, что Уилл происходил из богатой семьи, и на почти пожизненное членство Эмили в Церкви, они оба в настоящее время трудились как фермерские работники и домашние слуги, в то время как Робин продолжала проводить большую часть своего времени в храме или в учебных классах. Тем не менее, она пыталась следить за ними обоими, и наблюдение привело ее к нескольким выводам.

Сначала она заметила, что Уилл Эденсор пытался, насколько он осмеливался, поддерживать личный контакт со светловолосой малышкой, которую, как Робин ранее видела, он успокаивал. Теперь она была почти уверена, что Цинь являлась дочерью Уилла и Линь, и этот вывод подкрепился, когда она заметила Линь, обнимающую ребенка в тени кустов возле фермерского дома. Уилл и Линь явно нарушали церковное учение о материалистическом обладании и рисковали подвергнуться жестоким наказаниям, если бы об их постоянном стремлении поддерживать родительские отношения с дочерью стало известно Мазу, Тайо и Бекке, которые в настоящее время были главными на ферме Чапмена в отсутствие Джонатана Уэйса.

Еще более заинтриговали Робин определенные признаки напряжения и, возможно, неприязнь между сестрами Пёрбрайт. Она не забыла, что Бекка и Эмили обвинили их покойного брата в сексуальном насилии над ними, но она не видела никаких признаков сплоченности между сестрами. Напротив, всякий раз, когда они оказывались рядом, они не смотрели друг другу в глаза и, как правило, стремились уйти друг от друга как можно быстрее. Учитывая, что члены церкви обычно приветствовали друг друга, когда встречались во дворе, и нужно было соблюдать четко продуманные ритуалы вежливости, когда требовалось открыть друг для друга дверь или уступить место за обеденным столом, такое поведение определенно не объяснялось страхом снова впасть в материалистическое обладание. Робин задавалась вопросом, боится ли Бекка быть запятнанной слабой аурой позора, которая висела над бритой головой Эмили, или был другой, более личный источник вражды. Сестры казались едиными только в одном: презрении к женщине, которая дала им жизнь. Ни разу Робин не видела никаких признаков тепла или даже признательности Луизы от любой из ее дочерей.

Робин все еще следила за днями с помощью камешков, которые она собирала ежедневно. Приближение ее третьего четверга на ферме принесло уже знакомые волнение и тревогу, потому что, хотя она жаждала связи с внешним миром, ночное путешествие к пластиковому камню выматывало нервы. Когда свет погас, она снова оделась под одеялом, подождала, пока другие женщины затихнут, и, убедившись, что они заснули, услышав их храп, тихо встала с постели.

Ночь была холодной и ветреной, над темным лугом, по которому шла Робин, дул сильный ветер, и в лес она вошла под скрип и шорох деревьев вокруг нее. К ее облегчению, она нашла пластиковый камень быстрее, чем раньше.

Когда Робин открыла камень, она увидела письмо от Страйка, записку, написанную почерком Райана и, к ее удовольствию, небольшой молочный батончик «Кэдбери»62. Устраиваясь поудобнее за деревом, она сорвала обертку с шоколадки и съела ее в два счета, потому что голод не позволял ей растягивать удовольствие. Затем она включила фонарик и открыла письмо Райана.

«Дорогая Робин,

Было приятно получить от тебя весточку, я волновался. Ферма — звучит странно, хотя, будучи деревенской девушкой, ты, вероятно, ненавидишь это место меньше, чем я.

Новостей немного. Занят работой, в настоящее время по новому делу об убийстве, но в нем чего-то не хватает, например участия прекрасной женщины-частного детектива.

Вчера вечером у меня был долгий телефонный разговор с твоей мамой. Она волнуется о тебе, но я успокоил ее.

Моя сестра в Сан-Себастьяне приглашает нас к себе в гости в июле, потому что она очень хочет познакомиться с тобой. Не самый плохой способ отпраздновать твое возвращение.

Во всяком случае, я действительно скучаю по тебе, поэтому, пожалуйста, не оставайся там навсегда, а возвращайся обратно.

С любовью,

Целую, Райан.

P.S. Твои растения все еще живы».

Несмотря на то, что Робин только что съела шоколадку, это письмо не сильно подняло ей настроение. Новость о том, что Райан и ее мать волнуются за нее, никак не приглушили ее чувства вины и страха, что это ВГЦ внедряется в нее, а не наоборот. Она также не могла сейчас думать о таких вещах, как летний отпуск, когда каждый день, казалось, длился неделю. Теперь она начала читать письмо Страйка.

«Четверг, 28 апреля

Очень здорово, что ты так быстро сориентировалась и придумала написать письмо “сестре”. Написанный Мидж ответ придет с адреса: Плимптон роуд, д.14 NW6 2JJ (он будет на конверте). Там живет сестра Пат (у нее другая фамилия, поэтому связь обнаружить нелегко — это может быть домовладелица Терезы). Она даст нам знать, если ты напишешь, мы сочиним письмо, и Мидж отправит его.

Я встретился с семьей Грейвс. Оказывается, у Алекса Грейвса умыкнули четверть миллиона, унаследованных Мазу после смерти Дайю. Полковник Грейвс убежден, что Уэйсы и Шерри были в сговоре по поводу утопления. Мне не удалось отследить Шерри Гиттинс, несмотря на пару возможных ниточек. Ее жизнь после фермы определенно предполагает, что ей есть что скрывать: несколько смен имени и проблемы с законом из-за бойфренда, ограбившего аптеку.

Новостей мало. Фрэнки затихли. Все еще пытаюсь найти замену Литтлджону. Уордл может знать кое-кого, и я пытаюсь назначить собеседование.

Не забывай: в тот момент, когда ты поймешь, что все, хватит, только скажи, мы приедем и вытащим тебя.

Целую, С.»

В отличие от записки Райана, письмо Страйка принесло определенную долю утешения, потому что Робин беспокоилась о том, как ей продолжать поддерживать легенду о своей вымышленной сестре Терезе. Она сняла колпачок с шариковой ручки зубами и начала писать ответ Страйку, извиняясь за отсутствие конкретной информации, но сказала, что не хочет покидать ферму, пока у сэра Колина не будет фактов, чтобы использовать их против церкви. Закончив свою записку благодарностью за шоколадку, она набросала быстрый ответ Райану, засунула фонарик и ручку в пластиковый камень, а затем порвала записки и шоколадную обертку. Вместо того, чтобы разбрасывать обрывки в лесу, она сунула руку под колючую проволоку и бросила их на дорогу, где ветер немедленно унес их. Робин наблюдала, как белые пятнышки исчезают в темноте, и завидовала им, потому что они смогли сбежать с фермы Чапмена.

Затем она пошла через шепчущий лес, слегка дрожа, несмотря на надетую под спортивным костюмом пижаму, и вернулась через дикий луг обратно.

42

Сильная черта на пятом месте. Ивой покрыта тыква. Затаи свой блеск. …противопоставляется тыква как плод, лежащий на земле.

«И цзин, или Книга перемен»

Перевод Ю. К. Щуцкого

Робин почти дошла до фермерских ворот с пятью перекладинами, и тут услышала голоса и увидела лучи фонарей, мечущиеся в проходе между мужским и женским общежитиями. В ужасе она нырнула за ограду из кустарников, уверенная, что причина шума в том, что обнаружили ее пустую кровать.

— ...проверьте Нижнее поле и лес, — произнес голос, который, как показалось Робин, принадлежал Тайо.

— Далеко он не уйдет, — произнес второй мужской голос.

— Делай, черт возьми, что тебе говорят, — сказал Тайо. — Вы двое, осмотрите все Домики для уединения.