Неповторимое. Книга 2 - Валентин Варенников

Трубка долго молчала. Тогда я уточнил:

— Это дом, где предполагалось размещать маршала…

— Что же вы намерены делать?

— Восстанавливать.

— Но ведь времени нет: через неделю-полторы уже начнут заезжать.

— Ничего. Придется поторопиться.

А дальше Олег Александрович долго и подробно мне растолковывал, что надо разобрать несколько вариантов, всем сесть, посоветоваться и отобрать оптимальный, затем на этот вариант составить план восстановления дома, определить сроки и обязательно ответственных лиц, иначе потом и не найдешь, кто виноват, что не выполнена работа. Я несколько раз повторил, что мне все ясно. Однако он продолжал «разъяснять». Тогда я попросил разрешения приступить к действиям, а он в ответ:

— Вы как считаете — командующему войсками округа об этом надо докладывать?

— Думаю, что нет.

— Хорошо. Действуйте.

И мы стали действовать. Дивизионного инженера из оперативной группы я назначил старшим и приказал силами саперного батальона и саперной роты местного мотострелкового полка быстро и полностью ликвидировать внешние и внутренние последствия пожара, а также сделать инженерную прикидку (черновые чертежи), как ликвидировать последствия за пять дней, какие работы можно проводить параллельно, при этом организовать интенсивную сушку чердака и потолка, да не поджечь вторично! На всякий случай приказал организовать круглосуточную охрану, сам же отправился в город Заполярный — к своим старым друзьям-строителям, прихватив по пути с собой заместителя командира саперного батальона дивизии. Ему вменил в обязанность поддерживать связь со строителями и доставлять все необходимые материалы.

Через неделю дом как в сказке возродился из пепла.

Снаружи блистал, как новенькая игрушка, но внутри еще ощущался запах краски, поэтому постоянно устраивали сквозняки. Мебель и прочее частично обновили, так что все выглядело прилично. Я тем временем уже принимал заместителей, помощников руководителя учения, штаба руководства, исследовательской группы.

Одним из первых приехал генерал армии Жадов — первый заместитель Главнокомандующего Сухопутными войсками. Конечно, такие фигуры такого масштаба надо было не только принять, разместить, обеспечить транспортом, но еще и чем-то занять. С этой целью я при начальнике гарнизонного Дома офицеров создал группу, которая должна была предлагать различные варианты поездок: по населенным пунктам (Никель, строящийся Заполярный, Луастари, Лиинахамари); по местам боев в годы Великой Отечественной и т. д. Начальнику Дома офицеров поручил лично посмотреть библиотеку кабинета в доме, где остановится маршал, «осовременить» ее.

Наконец все было готово. Дивизию вывели в исходное положение для наступления. Все пункты управления заняты командирами и штабами, все готовы к действиям. Тут мне дают команду, чтобы я прибыл в Мурманск. А в штабе дивизии только дежурная служба — «все ушли на фронт»! Дежурный по штабу говорит, что звонили из Ленинграда и приказали, чтобы я лично позвонил командующему войсками. Командующим уже стал генерал армии М. И. Казаков, а Н. И. Крылов уехал командовать Московским военным округом.

Звоню по «ВЧ» правительственной связи. Отвечает командующий. Я ему представляюсь и говорю, что получил команду позвонить ему.

— Верно. Я такую команду давал, — окая, сказал командующий (он был вологодский). — Какая обстановка?

Я подробно доложил о дивизии, о штабе руководства и других военачальниках, о том, что мы готовы встретить маршала.

— Вот об этом я как раз и хотел поговорить. Поскольку вы те края знаете хорошо, будьте постоянно с Василием Ивановичем и давайте ему пояснения. Завтра утром он приезжает поездом. Вы встретите его вместе с руководством области и будете его сопровождать. Первым делом его надо повезти в Печенгу, в штаб руководства. Он даст там указания. А потом — по его плану. Учение продлится неделю. В субботу — разбор, а в воскресенье надо организовать ему охоту на медведя. У вас есть медведи? Он любит поохотиться.

— Медведи-то есть, но сейчас такая пора, что сделать это очень сложно.

— В каждом облисполкоме есть отдел, который занимается охотой. Свяжитесь с ним и скажите, что очень надо. Они постараются и сделают. Можете передать просьбу от моего имени. Но чтобы были соблюдены меры безопасности! И, конечно, важно, чтобы убил медведя именно Василий Иванович.

У меня и без медведя было полно забот, а тут еще это! Если бы дивизия не была задействована, то вопросы решались бы проще — офицеры управления дивизии и некоторых полков могли быть использованы для оказания помощи в работе штаба руководства и исследовательской группы (ведь они в этих краях впервые, поэтому их надо консультировать, помогать). Однако все подчистую ушли на учение. Я фактически остался один как перст. Набирал в свою команду работников Домов офицера Мурманска и Печенги, комендатуры, работников КЭЧ и даже прокуратур.

Но коль поставлена задача еще с медведем — поехал в облисполком, познакомился со специалистами этого дела. Говорю: так, мол, и так, нужен медведь живой.

Те смеются:

— Да вы что, военные, неужели не представляете, что в марте у нас в Заполярье охота на медведя вообще исключена?

— Ребята, надо! — сказал я и поведал о свалившейся на мою голову «боевой задаче», добавив, что, очевидно, Василий Иванович Чуйков попросил об этом командующего войсками округа, а генерал армии Михаил Ильич Казаков в свою очередь просит постараться всех их, работников облисполкома. В выходной день.

— Да чего уж там… Надо так надо. Вот только где его взять, этого медведя? В этом году шатунов мало, да и охотиться на них надо с вертолета. Маршал с вертолета никогда в медведя не попадет, даже если тот не будет убегать, а ляжет или сядет. Ну, а найти берлогу с медведем здесь поблизости, да еще после такой снежной зимы, почти невозможно. Но даже если мы ее найдем, то от дороги до берлоги надо добираться на лыжах километров 10–15.

— Хорошо, — заключил старший из них, — мы возьмемся за организацию «операции», а вы периодически нам позванивайте.

Мы обменялись телефонами, я предупредил, что здесь, в Мурманске, от моего имени к ним будет обращаться начальник гарнизонного Дома офицеров и передавать мне, как продвигается дело.

Утром следующего дня мы встречали Чуйкова на перроне железнодорожного вокзала. Он ехал своим вагоном, прицепленным в хвосте поезда «Москва — Мурманск». На вокзал от области и города прибыли все первые лица, а от военных встретить высокого гостя было поручено мне. Собралось человек восемь-девять. Все-таки член ЦК КПСС, Маршал Советского Союза, дважды Герой, Главнокомандующий Сухопутными войсками, а их подразделений на территории области много. Долг вежливости требовал этого. А потом у нас это было просто принято — оказывать честь крупным военачальникам. Так было и при царях.

Подошел поезд. Я предложил для порядка всем встать в одну шеренгу: на правом фланге — руководство области, а на левом — я. Поезд остановился, и мы оказались прямо против вагона маршала. Двери у всех вагонов открылись, и пассажиры посыпались на перрон. А наш вагон закрыт. Ждем пять минут — никакого шевеления, десять минут — полная тишина, даже окна зашторены. Кто-то говорит, что поезд скоро погонят в тупик. Может, они там спят? Я подошел к двери и громко постучал. Через пару минут дверь открылась и появился офицер для особых поручений Главкома полковник Косенко:

— Вы чего, товарищи, волнуетесь? Маршал собирается.

Подошел председатель облисполкома Н. Ломакин и говорит ему, что мы прибыли встречать и что надо бы доложить маршалу. Косенко предложил пройти. Ломакин направился к маршалу, однако буквально через полминуты выскочил, махнул рукой и пошел на выход. В дверях появился Василий Иванович:

— Чего вы собрались? Вам что, делать нечего? Мне просто за вас неудобно. Вот полковник пускай останется, а остальные — свободны. У всех же есть работа.

Много лет спустя, когда я был уже генералом армии и, как и Василий Иванович Чуйков, депутатом Верховного Совета СССР, я напомнил ему все эти «картинки». Благо что во время раздельного заседания палат наши места были рядом (видно, кто-то в аппарате знал наши близкие отношения). Мы усаживались, и он говорил:

— Давай, рассказывай про меня. Они пусть там выступают, все равно проголосуем единогласно. А ты лучше обо мне.

И я ему про него рассказывал. А знал я много — и лично видел, и еще больше — со стороны, товарищи муссировали. Не исключаю, что кое-кто добавлял и от себя, но, зная характер Василия Ивановича и его «изысканные» выражения, ничего отвергнуть было нельзя. Однако маршал отсеивал то, что ему не нравилось, и прямо мне говорил: «Это ты врешь. Такого не было. Или было не так, как ты рассказываешь». А если байка была в его пользу, он говорил иначе: «Да, припоминаю. Это было». Иногда же он охотно добавлял к тому, что было сказано мной.