Мир Мрака 2027 - Иван Косолапов

  В слабом свете одной жалкой лампочки, висящей посередине депо, связующего оба туннеля, если приглядеться, то можно было увидеть пару десятков движущихся тел. Я, кончено, не поверил сначала. Однако когда мы подъехали чуть ближе, а Гоша сам решил осветить процесс, творящийся там, то я, думаю, как и он, обомлел от увиденного.

  Этого действительно были люди. Большая часть – мужчины, лишь пару женщин. Они, утопая по щиколотку в размякшей под ногами почве, ставшей из-за крови не коричневой, а чёрной (я уверен, что видел именно это), крутили шесть жерновов – по четыре человека на каждый из трёх у одной стены, и по такому же числу на остальные три у противоположной.

  – Они в чём-то провинились? – решил догадаться Гоша, смотря на измученных страдальцев.

   Водитель, медленно подняв на моего товарища тяжёлый взгляд, сначала поглядел в сторону “электростанции”, затем обратно на напарника, и только тогда смиренно, как-то аккуратно, кивнул, при этом закрыв, а затем открыв, глаза.

  Облизнув губы, Георгий приложил кулак ко рту и чуть-чуть прокашлялся, а затем и вовсе отвернулся в другую сторону.

  Я же ещё смотрел на это некоторое время.

  Смотрел, на этих плачущих, измождённых, тихо стонущих заключенных. Которые, не выдерживая, иногда падали ниц, однако общий поток это не останавливало: они были прицеплены за руки цепями к колодкам, из-за чего, под действием остальных “рабочих”, их просто тянуло по грязи. А если человек долго не мог выпрямиться, то к нему подбегал охранник с дубинкой, и быстро исправлял сложившуюся ситуацию парой ударов. И ему не было дела, кто не выдержит. Будь то женщина, то мужчина. Звук их криков и мольбы пощады слышались ему одинаково, и как-то несильно ценились. Так что он, сделав свою работу, просто возвращался на свой табурет, стоящий на стылой твёрдой земли под лампой, да, сложив руки на груди, продолжал следить, иногда отвлекаясь чтобы взять что-нибудь со стоящего рядом пня.

  “Интересно, а что он делает, если кто-то, даже после избиения, всё же не встаёт?” – почему-то спросил сам у себя я, когда мы чуть отъехали от пыточного (по-другому назвать не могу) коридора, а стенания полумёртвых почти сошли на нет. Немного подумав, я кинул эту идею: по какой-то причине мне казалось, что я не хочу знать ответа.

  Всё-таки, как они тут добывают энергию, я хотел узнать.. и теперь сожалел. Не надо больше подобного, особенно тогда, когда я ни на что не могу повлиять.

  Когда страшное место осталось позади, Гоша задумчиво произнёс:

  – Да-а, ну у вас тут и порядки… Хе, хотя, меня уже ничем не удивишь.

  – У каннибалов было похуже, – отозвался вдруг Антон.

  – Ты тоже видел? – глупо спросил я, уже заранее предугадывая и так ясный ответ.

  – Как же я мог такое пропустить. Особенно когда крик той женщины раздался во время перехода песен, – абсолютно спокойно подтвердил мою догадку парень, уткнувшись лицом обратно в стену.

  – Ты бездушная скотина, Антоха, – выразился, со злобной ухмылкой, Гоша.

  Антон на это отреагировал так: он сначала показал направленный вверх указательный палец (тише), после чего перевёл его на свои наушники и пару раз потыкал по ним. Всё было понятно.

  – А за что они были наказаны? – вновь пристал я со странным вопросом, только теперь неведомо к кому.

  – Явно не за хорошее… А ведь знаешь, если их преступления действительно заслуживают подобного, то я в чём-то эту политику даже и поддерживаю.

  Тут Феодосий наконец выпрямился, взял свою дощечку. Что-то написал и повернул к нам.

  “Они – не заслуживают”, – прочёл я. После чего немой быстро стёр краткую фразу и написал новую. Вновь показал нам: “Других – мы убиваем”.

  – Ого.. ну ясно тогда, – Георгий чуть ошарашено усмехнулся. – Странно у вас электронергию добывают.

  Калека опять развернул к себе доску и торопливо что-то нацарапал. Отличное общение получалось.

  “Станции ещё на верху есть” – было вычерчено быстрой рукой на чёрной поверхности, которую постоянно приходил освещать своим фонарём Гоше.

  Я, толком не поняв смысл фразы, посмотрел вопросительным взглядом на Карло. Тот закатил глаза к потолку, затем на меня и кивнул.

  – Такие, типа мельниц… – попытался догадаться я.

  Водитель, не убирая доски, раскрыл глаза шире и показал на меня пальцем, чуть улыбнувшись. Видимо, я был прав.

  – А, те, которые мы на Мосту видели? – спросил Гоша, медленно перекидывая взор с Карло на меня.

  – И на Могилёвской, – вспомнил я, таким образом сказав “да” товарищу.

  Феодосий ещё раз кивнул и положил дощечку назад. И не успел он нагнуться к котелку с водой мы, заехав за поворот, увидели освещённую переднюю часть водительского вагона метропоезда.

  Сначала я даже немного испугался, подумав, что он едет на нас, однако сообразив, что никакого звука нет и в помине, понял, как глупо сейчас выгляжу.

  – Эй, ты чего? – насмешливо спросил Гоша.

  – Да так, – раскрыв обратно глаза, сказал смущённо я. – Не ожидал просто.

  Калека, посмотрев на меня, лишь беззвучно усмехнулся, после чего показал большой палец.

  – Приехали? – спросил, теперь не у меня, Георгий.

  Немой, переведя на него взгляд, со слабой улыбкой кончика рта, согласно кивнул.

  – Эй! – тут свет, направленный на нижнюю и верхнюю часть вагона, перевели на нашу дрезину, заставив чуть прищурить отвыкшие от подобных лучей глаза. – Кто это та… А-а, Карло, ты! Ну, давай сюда! – раздалось со стороны застывшей электрички.

  Говорили точно без громкоговорителя, да и мы ещё не были близко (метров пятнадцать ещё оставалось), так что меня передёрнуло оттого, насколько был громким у этого пока неизвестного мне человека голос. Свет ярких ламп накаливания – это были не прожектора, а шесть стоваттных (наверное, стоваттных) ламп, – чуть притушили. А спустя пару секунд, когда глаза перестали видеть перед собой скачущие плеяды цветов, я смог разглядеть в трёх лицевых окнах бойницы, сделанные из фанеры и вырезанного снизу отверстия, из которых на нас смотрели три ствола пулемётов Калашникова.

  Первое впечатление – неплохо.

  – И как же мы попадём.. – не успел Гоша договорить, как водитель поднял, согнув в локте, руку, что означало, ясное дело, приказ замолчать.

  И было ввиду чего: в тот же миг где-то вверху спереди загремели цепи. Тут же оружия из бойниц были убраны, а сама синяя лицевая часть медленно пошла ввысь, ко своду станции.

  – Обалдеть, – как-то машинально выговорил я, смотря на впервые увиденное чудо.

  Немой повернулся на меня и как-то гордо хмыкнул. Я его, конечно, понимал: не у всех такое есть. Однако… Хотя нет, он был прав, тут действительно надо было гордиться.

  Чуть не засмотревшись на столь диковинную вещь, я еле вспомнил, что у меня перед ногами лежит разобранный автомат. Вроде половину я всё-таки почистил, остальное – после, надеюсь, успеется.

  В спешке собрав его обратно (спасибо простой конструкции Калашникова), я направил взор в ранее примеченное место.

  Посреди открывшегося небольшого пространства заканчивались рельсы, позади которых стоял остановочный блок. По краям от путей лежали, наваленные друг на друга, пресловутые мешки с песком, за которыми сейчас стояли во весь рост, не боясь, охранники – пренебрежение правил, нехорошо.. или они так отлично знают Феодосия. Глава же пункта находился впереди всех, справа, опёршись на железную стенку вагона (кстати, левая стена была бетонной, то есть куда делась часть вагона, не ясно – это чуть и вогнало меня в тупик) и сложив на груди руки. Именно по его позе я и понял, что он тут главный.

  Узкий лоб, густые чёрные брови, щетина, довольно немалый нос, с широкими ноздрями и ледяные, будто белые, глаза. Из убранства его было – милицейская (лишённая всяких нашивок) фуражка, китель и сапоги, армейские. Он стоял и улыбался во все свои, ещё сохранившиеся, двадцать жёлтых зубов, дожидаясь, пока мы причалим к его “берегу”.

  – Рад тебя видеть, Карло, – поприветствовал, протягивая руку, охранник, когда наша остановка наконец совершилась. – А это кто?

  Вопрос касался, безусловно, нас.

  Немой, повернув только голову, быстро указал большим пальцем на меня, Гошу и просыпающегося Антона (его разбудил свет), затем также быстро ткнул указательным пальцем себе в грудь. При первых же действиях он смотрел на наш отряд так же, как смотри на свой груз: не видя ничего человеческого, а потом, при последнем движение, обернулся обратно к своему знакомому… Надо же, как меняются люди при разных ситуациях.

  – А, с тобой значит. Проводить?

  Феодосий кивнул.

  Мы в это время уже повылазили из дрезины. Как-то недобро смотрели на нашу троицу тогда охранники.. хотя, это их работа. Увидеть лиц защитников Купаловской я не смог: все были скрыты масками с прорезями для глаз. Интересная у них тут форма.