Мир Мрака 2027 - Иван Косолапов

  Как только все уселись, Антон сразу же надел наушники, включил плеер и отключился. Наверное, об этом он мечтал больше всего. В тот момент он выглядел таким удовлетворённым и спокойным… Я вряд ли когда забуду мелкую улыбку чистой радости, покрывшую его уста, когда он ушёл в мир сновидений.

  Но что-то мне подсказывало, что недолго ему прибывать в той вселенной. И скорость дрезины, за которой и следил пожилой человек, это подтверждала.

  Не сказать, что она была большой, но несколько километровый участок мы преодолеем примерно за минут пятнадцать-двадцать. Поэтому на здоровый сон уповать никак не стоило… Хотя парень говорил, что ему лишь бы вздремнуть. Но так говорил он, а не его организм.

  Усевшись, Гоша сразу начал чистить автомат. Карло занимался своей работой – следил за подачей топлива, нагревом двигателя, ну и, собственно, скоростью. Я, в свою очередь. Первый полминуты не знал, чем заняться. Как потом сразу вспомнил: мне ведь так надо было проверить оружие, да и вообще пристрелять его под себя.

  С этой мысль я начал неполную разборку. И вот, когда я уже положил рядом с собой возвратный механизм, а из приклада только-только достал пенал, яркий свет откуда-то сбоку заставил меня резко дёрнуться, чуть не поразбросав детали в разные стороны. Хорошо, что руками не взмахнул, а то так бы действительно пришлось всё на рельсах собирать.

  Но это, в тот момент, для меня было не главное, потому как больший интерес представлял тот самый неожиданный. Яркий свет, на который я, собственно, и повернулся.

  Он был у меня за спиной. Бил яркими сонмами золотых искр из подсобки, которую мы быстро проехали. Конечно, и звук при этом был подходящий – точно там работала сварка.

  Затем рядом с нами пробежал молодой парень в больших защитных очках и порванном халате. Лицо его было замазано смазкой, а руки обвязаны какими-то тряпками.

  Позже подобных людей стало больше, а туннель заполнился звуками пиления, ударами молотка, визжанием дрели, руганью множества мужчин и подростков. Иногда в этой какофонии прослеживались даже возгласы женщин.

  – Что это.. такое? – удивлённо спросил Гоша, глядя на всю эту, скрытую в полумраке редких, висящих где попало, ламп, строительную канонаду, в основном размещённую в штольнях, кулуарах, да технических коридорах тоннеля.

  Я, последовав примеру старшего товарища, также с интересом посмотрел на Феодосия.

  Тот посмотрел на нас, потом на проносящихся с ржавыми, ещё не отжившими своё,  инструментами в руках людей. Вновь на нас и, как бы спрашивая, показал на это всё пальцем, чуть приподняв бровь – лишь благодаря одинокой, сороковаттной лампе, встретившей в тот момент нас, я смог увидеть его мимику.

  Видимо, он был удивлён, что мы не можем сами ответить на наш вопрос. Гоша, поняв это, всё же стеснительно кивнул, требуя ответа.

  Карло чуть усмехнулся, явно над нами или же нашей глупостью.

  Конечно, отгадка сама напрашивалась мне на ум, однако хотелось всё же узнать её у человека, полностью знающего тутошние места.

  А человек, в то время, отвернулся на секунду от нас, и достал из-за пазухи небольшую чёрную дощечку, цепью державшуюся на боковом поручне.

  “Зачем она ему?” – сам собой напросился вопрос. Однако он и разрешился быстро: когда в руках пожилого человека возник привязанный к доске мелок, которым он быстро что-то нацарапал и, дождавшись очередной лампы, повернул к нам.

  Белым по чёрному было неаккуратно написано: “Мастерские”.

  Я немного усмехнулся, Гоша тоже, наклонив голову: можно было и самим догадаться. Хотя, я так и думал, думаю, мой товарищ тоже, нам лишь хотелось получить подтверждение…

  Карло как-то снисходительно, с мелкой тенью ухмылки, посмотрел на нас, после чего убрал доску обратно.

  – А чего это ты не говоришь? – задал ещё один вопрос Георгий, и в свете очередного снопа искр, я увидел его подозревающий взгляд, направленный на водителя.

  Феодосий посмотрел на него, затем проверил ещё раз скорость, и вновь уставился на Гошу. Затем перевёл взгляд на меня. В его глазах читалось что-то, чего он явно не хотел сообщать, но в то же время понимал, что без этого не обойтись.

  Сняв с меня своё внимание, он на долю секунды перекинул его на Антона, мирно дремлющего на краюшке небольшой лавки. Вздохнул, опять посмотрел на Гошу. Только теперь таким взглядом, которым обычно красноречиво выражают недовольство чем-либо. И, дождавшись нового островка света, открыл рот.

  Оттуда, средь почерневших зубов, на нас смотрел страшный обрубок языка, еле-еле выступающий за нёбо.

  Я, чуть скривившись, отвернулся. Мой товарищ же чуть присвистнул.

  – Где это тебя так? – спросил он.

  Феодосий закрыл рот, спокойно достал дощечку и двумя движениями что-то неаккуратно начертал, после чего, не дожидаясь спасительных лучей, повернул своё творение к нам.

  Там было только число и буква: “90-е”.

  – О-о-о, ну ясно, – понимающе выразился Гоша и отклонился на низкую спинку своей лавки.

  Калека повернулся ко мне, чтобы и я смог увидеть надпись. Однако, поняв, что для меня она мало что будет значить, чуть махнул рукой, грубо стёр рукавом запись и вернул дощечку на обратное место.

  Я его отлично понимал и был согласен. Нет, кончено, я что-то слышал о тех временах (это ведь был год, да?), однако, данной мне информации о тогдашних бесчинствах явно не хватало, чтобы понять чувства людей той эпохи.

  Пробираясь сквозь занавесь давно забытых звуков, мы ехали дальше.

  Уловил мимолётный сосредоточенный на Антоне взгляд Феодосия, Георгий, спустя отчуждающую паузу, задал ещё один вопрос:

  – А он знает? – старший кивнул в сторону дремлющего парня.

  Ненадолго вновь перестав чистить автомат, я проследил за ответом водителя: медленным подтверждающим кивком не поднятой головы, следящей за работой аппарата.

  – Хм, тогда странно, – Гоша обратно повернулся к своему разобранному автомату.

  – Что странно? – я же этого делать не спешил.

  Всё равно света пока нет, какой толк.

  – А то, что Антоха нам ничего не сказал, – устремив взгляд кверху и ожидая нового источника света (а то работать никак нельзя) ответил напарник.

  – Ха, а по-моему это в его стиле, – наконец на пути попалась лампа, слабо светящая, но всё же своими лучами позволяющая чистить оружие, поэтому я вновь занялся ненадолго покинутым делом.

  – Ну не скажи, Сашка. Ты его ещё слишком мало знаешь, чтобы подобным образом отзываться.

  – Ого, ничего себе, мало… – чуть ухмыльнулся я, вспомнив, сколько уже всего с нами произошло, и в тот же миг чуть расстроившись.. Почему? Некоторые лица никогда не забываются, особенно когда ты видел их в последний момент жизни… – Разве что более открытым стал. Это да.. хотя, и то немного.

  – Эх, Саня, мало ты его знаешь, ещё раз повторюсь. А если и не так, то поверь, я знаю его куда лучше… Ну, понимаешь… – в этот момент я почувствовал, как Гоша вновь прекратил работу. Я же этого делать не собирался, мне и так было всё слышно. Но почему голоса не было. – Тут курить можно? – спустя недолгую паузу вымолвил старший товарищ.

  Я на секунду обернулся.

  Немой старик лишь отрицательно покачал головой, безразлично смотря на мятую пачку сигарет, сжатую в Гошиных руках.

  После подобного ответа и у меня как-то настроение упало.. ещё ниже. Хотя оно и до этого не ахти было, а точнее его не было вовсе.

  – Эх, ну да ладно… На чём я остановился Сань?

  – Я Антона не знаю.

  – Ха-ха. Ну, не прям так… Ты его не знаешь так хорошо как я. Просто, как бы тебе сказать, Антон – он как волчёнок. Ему, чтобы раскрыться, надо в человеке своего признать. Тогда всё и наладится. Он же, это, как бы, сиротой из-за войны остался, вот и удар по психике…

  – Разве мало таких, как он? – иронично спросил я.

  – Мало-то немало, да вот только я больше не знаю. А если знал, то не помню. Думаю, у тебя также… – недолгая пауза и мой притупленный взор, выражающий чужую победу. – Так что не надо на него неведомо что говорить. Да и тем более, что-то я не слышал, чтобы он что-то от тебя скрывал, когда вы на Первоймайской беседовали.

  Я чуть улыбнулся. Кончено, Гоша не мог видеть эту улыбку, однако он явно её почувствовал.

  – Ну что, разве я не прав?

  – А тебе не говорили, что подслушивать – нехорошо?

  – Ну ты меня ещё поучи. Да и как вас не услышать, когда вы за дверью в двух метрах стоите?

  – Уши заткнуть, – шутливо предложил я.

  – О, гениально. Как же я не догадался… Да вот только знаешь, больно нужно.

  Лязг деталей Гошиного автомата послышался вновь, а очередной островок света уплывал в преодоленную даль.

  Тут калека, который до этого никак себя не показывал, вдруг постучал по охлаждающему двигатель чану с водой, как бы призывая к себе наше внимание.