Две сестры - Эйлин Гудж

Глаза Керри-Энн наполнились слезами. За те десять с чем-то лет, в течение которых она меняла одну приемную семью на другую, а потом и за долгие годы бродяжничества еще никто так яро не вставал на ее защиту. Это сделала ее сестра — сестра, о существовании которой до недавнего времени она даже не подозревала, — и произнесла вслух то, что Керри-Энн жаждала услышать всю жизнь. Сестра выступила на ее стороне.

— А что касается истории с отцом Беллы, — продолжала Линдсей, — это могло случиться с каждым. Собственно, отчасти в этом виновата и я. В тот вечер сестра чувствовала себя настолько плохо, что не могла оторвать голову от подушки. Естественно, она плохо соображала, что делает. Но я-то была там! И должна была запретить ему брать Беллу с собой. Я не сделала этого только потому, что, как и моя сестра, считала его неплохим человеком. Поэтому я прошу вас не судить ее слишком строго. Она допустила ошибку, но в этом виноваты обстоятельства.

Судья нахмурился, но лицо его было скорее задумчивым, чем выражало неодобрение. Когда же он заговорил, голос его прозвучал мягко и ровно.

— Благодарю вас, мисс Бишоп. Я обязательно учту ваши соображения.

Затем наступил черед свидетельствовать назначенному судом адвокату Беллы, костлявой и лупоглазой мисс Трэверс, которая лишь подтвердила то, о чем говорилось в отчете психолога: что Белла выглядит счастливой и уравновешенной и что неприятная история с ее отцом не нанесла девочке стойкой психической травмы.

В роли темной лошадки неожиданно выступила миссис Сильвестр. Когда подошла ее очередь, она заговорила в своей обычной, сухой и деловой, манере:

— Поначалу у меня тоже были сомнения относительно мисс МакАллистер. Но женщина, которая сейчас сидит передо мной, совсем не та, которую я впервые встретила больше года назад. Ваша честь, я занималась сотнями похожих случаев, и чаще всего я считала, что ребенку, вопрос об опеке над которым решался в суде, будет лучше с кем-нибудь еще, чем с его биологическими родителями. Но сейчас я готова утверждать обратное. Я полагаю, что Белле будет лучше с матерью.

Керри-Энн была настолько поражена, что у нее едва не отвисла челюсть от изумления. Она улыбнулась миссис Сильвестр, когда та спускалась с кафедры для свидетелей. Миссис Сильвестр не улыбнулась в ответ.

К тому времени, когда оба адвоката выступили с заключительными речами, Керри-Энн уже ничего не соображала. Куда-то подевалось и ее праведное негодование. Здесь собрались не плохие люди, а самые обычные, просто попавшие в неприятную ситуацию. Кроме того, она оказалась не единственной, кому было не по себе. Она видела страх в глазах Бартольдов, когда в качестве свидетеля выступала миссис Сильвестр. Несмотря на все те материальные блага, которые они готовы были предложить Белле, они не могли не понимать, что их позиция весьма уязвима.

Судья, еще раз перелистав дело, наконец принял решение.

— Опеку над ребенком я предоставляю матери. Временно, с испытательным сроком. — Он вперил в Керри-Энн строгий взгляд. — Мисс МакАллистер, я хочу вновь видеть вас здесь через шесть месяцев, и только тогда вынесу окончательный вердикт. — От стола, за которым сидели Бартольды, донесся громкий вздох, за ним последовал сдавленный всхлип Кэрол Бартольд, и судья, повернувшись к супружеской паре, заговорил уже мягче: — Я не сомневаюсь в том, что из вас получились бы замечательные родители. Но у этого ребенка есть мать. И пусть я не могу забыть о некоторых проступках мисс МакАллистер, я признаю, что за последнее время она добилась больших успехов. — Судья вновь повернулся к Керри-Энн. — Мисс МакАллистер, вы сознаете, что я не предоставляю вам carte blanche[87]?

— Да, ваша честь. — Она вдруг улыбнулась. — Я даже знаю, что это означает — что я не получаю ничего на халяву, — заявила Керри-Энн, гордясь тем, что не поленилась посмотреть эти слова в словаре, когда встретила их в одной из своих книг.

— Совершенно верно, — откликнулся судья, изо всех сил стараясь сдержать улыбку.

А потом они гурьбой двинулись к выходу из зала заседаний. И внезапно Керри-Энн обнаружила, что снова может дышать. Линдсей, Рэндалл, мисс Хони и Абель — все они по очереди поздравили ее раньше Олли, который, не желая отставать, подхватил ее на руки и запечатлел у нее на губах пылкий поцелуй, достойный главного героя любого романтического фильма. В это мгновение он показался ей красивее самого Брэда Питта.

Керри-Энн, смеясь и плача одновременно, повернулась к Абелю.

— А где Белла? Я могу забрать ее с собой прямо сейчас?

Он согласно кивнул и сказал:

— Да, но сначала, думаю, мне надо поговорить с Бартольдами.

— Нет. Я сама с ними поговорю, — возразила она, чем удивила саму себя. Еще несколько минут тому назад она была уверена, что никогда не захочет их больше видеть, не говоря уже о том, чтобы разговаривать.

Абель с сомнением взглянул на нее.

— Хорошо. Но имейте в виду, что сейчас они пребывают не в лучшем расположении духа.

— Я знаю, — сказала она. — Я тоже была здесь, помните?

Керри-Энн направилась к залу заседаний и встретила выходящих оттуда Бартольдов. Они выглядели совершенно разбитыми. Она так долго злилась на них, что ей понадобилось некоторое время, чтобы распознать неожиданное чувство, шевельнувшееся у нее в груди: это было сострадание. Она совершенно точно знала, через что им пришлось пройти.

— Мне хотелось, чтобы вы знали: я не держу на вас зла, — обратилась к ним Керри-Энн.

Джордж Бартольд чопорно кивнул в ответ.

— Благодарю вас, — ответил он невыразительным голосом человека, так и не оправившегося от потрясения.

А вот Кэрол Бартольд оказалась не столь сдержанной. Она метнула на Керри-Энн гневный взгляд.

— Вы оказываете ей дурную услугу и знаете об этом, не так ли? Она должна быть с нами.

Джордж Бартольд взял супругу за руку.

— Мне очень жаль, — извинился он перед Керри-Энн. — Мы оба расстроены, как вы легко можете себе представить.

— Я знаю. — Странно, но ей больше не хотелось мстить им и причинять боль. — Я… я просто хочу поблагодарить вас за то, что вы так хорошо заботились о ней. И еще я хочу уверить вас, что буду хорошо заботиться о ней, так что вам незачем беспокоиться.

— Мы сможем видеться с ней? Хотя бы иногда… — Голос у Джорджа сорвался. — Чтобы она не забыла нас. — Куда-то подевался его всегдашний властный тон. Сейчас он умолял ее.

Керри-Энн задумалась. Она не желала иметь ничего общего с Бартольдами и не сомневалась, что и они испытывают к ней не самые добрые чувства. Но, нравилось это ей или нет, они стали частью жизни ее ребенка, причем на довольно долгое время. Она не сомневалась, что и Белла по-своему полюбила их и что со временем, если бы весы правосудия качнулись в другую сторону, она считала бы их своими мамой и папой. Она также подумала о том, как бы поступила сейчас прежняя Керри-Энн. Та наверняка бы воспользовалась ситуацией, чтобы поглубже вонзить нож в их раны и повернуть его там.

— Мы что-нибудь придумаем, — пообещала она.

Джордж Бартольд взял ее за руку и крепко пожал, а потом с чувством произнес:

— Спасибо.

А еще через несколько минут она уже держала Беллу на коленях, впитывая ее родной запах и касаясь подбородком заплетенных на макушке девочки мелких косичек.

— Все устроилось, родная моя. Мы с тобой едем домой, как я и обещала. — Белла теснее прижалась к ней, словно была еще не готова поверить матери на слово. — Пока мы будем жить у тети Линдсей, но это ненадолго — скоро у нас появится свой дом.

Белла запрокинула головку и поинтересовалась:

— Мне понравилось у тети Линдсей. Почему мы не можем жить у нее все время?

— Ты можешь жить у меня столько, сколько захочешь, — заверила ее Линдсей и погладила Беллу по щеке. — А потом вы с мамочкой будете приходить ко мне в гости.

Заметив печальный взгляд, который бросила на нее Белла, Керри-Энн поспешила уточнить:

— Когда твоя тетя Линдсей выйдет замуж, под одной крышей нам всем будет тесновато. Мы же не хотим, чтобы бедный старенький дядя Рэндалл спал в собачьей конуре, верно?

— Нет уж, благодарю покорно! — Рэндалл рассмеялся, искоса взглянув на Линдсей. — Я уже побывал там, и мне почему-то больше не хочется туда возвращаться.

Рэндалл с пониманием отнесся к тому, что у него будут необычные жилищные условия. Он ничуть не возражал против присутствия в их доме мисс Хони — они со старушкой просто обожали друг друга. Но если бы в доме осталась Керри-Энн, а теперь еще и ее дочка, они буквально ходили бы друг у друга по головам. «Пришло время решать», — вновь подумала Керри-Энн.

Вопрос заключался в следующем: будут ли они жить вместе с Олли или вдвоем с дочкой?

Словно прочитав ее мысли, Белла спросила:

— Но где же мы будем жить, мамочка?