Психология масс и фашизм - Вильгельм Райх

«Долой животное! Долой сексуальность!» Таковы основные принципы формирования всей человеческой идеологии. Эти принципы остаются неизменными, независимо от того, рядятся ли они в фашистскую форму расово чистого «сверхчеловека», коммунистическую форму чести пролетариата, христианскую форму «духовной и нравственной природы» человека или либеральную форму «высших духовных ценностей». Во всех этих идеях звучит один и тот же монотонный мотив: «Мы не животные; это мы открыли машину, а не животное! У нас нет таких гениталий, как у животных!» Всё это усиливает завышенное значение интеллекта и «чисто» механического аспекта. При этом логика и разум противопоставляются инстинкту, культура — природе, разум — телу, труд — сексуальности, государство — индивидууму, высший человек — низшему человеку.

Как объяснить тот факт, что из миллиона шофёров и радиослушателей лишь очень немногие знают имена изобретателей автомобиля и радио, тогда как любой ребёнок знает имена генералов «политической чумы»?

Естественная наука постоянно вдалбливает человеку в сознание, что в основе своей он ничтожный червь в мироздании. Честолюбивые политиканы постоянно твердят, что человек не животное, а «зоон политикон», т. е. хранитель ценностей, «существо нравственное». Сколько вреда причинила платоновская философия государства! Понятно, почему человек лучше знает политиканов, чем учёных. Он не желает, чтобы ему напоминали о том, что в основе своей он сексуальное животное. Он не желает быть животным.

С этой точки зрения животное обладает не разумом, а «порочными инстинктами», не сознанием ценностей, а «материальными потребностями». Такие «различия» любит подчёркивать тот человек, который видит смысл всей жизни в зарабатывании денег. Если нынешняя смертоносная война и обладает какой-то разумностью, то эта разумность заключается в обнажении бездонной иррациональности и лживости таких идей. У человека было бы достаточно оснований для счастья, если бы он был столь же свободен от садизма, извращений и подлости и так же проникнут естественной спонтанностью, как любое животное, будь то муравей или слон. Если предположение о том, что Земля является центром мироздания и единственной обитаемой планетой, свидетельствует о тщеславии человека, то представление о животном как «бездушном», абсолютно лишённом нравственности существе не имело под собой оснований и оказало пагубное влияние. Если, считая себя великодушным святым, я возьму топор и расколю череп моего соседа, тогда меня вполне могут отправить в психиатрическую больницу или на электрический стул. Это сопоставление, однако, точно отражает существующее в душе человека противоречие между его идеальными «ценностями», с одной стороны, и действительным поведением, с другой. Хотя это противоречие и облекается в форму таких высокопарных социологических выражений, как «век войн и революций», «возвышенные фронтовые переживания» и «высшее развитие военной стратегии и политической тактики», тем не менее остаётся непреложным факт безнадёжной путаницы в представлениях человека о своей биологической и социальной структуре.

Ясно, что эта структура сознания сформировалась не естественным путём, а в результате развития машинной цивилизации. Нетрудно доказать, что в период замещения матриархального уклада патриархальным подавление и вытеснение генитальной сексуальности детей и подростков служили основными механизмами адаптации личностной структуры к условиям авторитарного строя. Подавление природы, «животного» в ребёнке было и остаётся до сих пор основным средством формирования механических субъектов. [54] Социальноэкономическое развитие общества до настоящего времени имело механический и независимый характер. Основа всех идеологических и культурных структур развивалась и расширялась одновременно с социально-экономическим развитием: «Долой генитальность!» и «Долой животное!» Стремление человека отмежеваться от своих биологических истоков нашло отчётливое и полное выражение в двух процессах: социальном и психологическом. Садисткая жестокость в экономической деятельности и войне, характерологическая механичность, двусмысленное выражение лица, защищённость чувств, извращённые и преступные стремления — всё это постепенно приобрело отчётливые очертания.

Прошло сравнительно немного времени с тех пор, как мы обратили внимание на пагубные последствия биологического развития, которое шло окольным путём. В связи с этим можно легко поддаться искушению смотреть на существующее положение слишком оптимистично. Чрезмерный оптимизм выражается в следующем рассуждении. Несомненно, человек сбился с пути, когда истолковал свою природу в рамках машинной цивилизации. Теперь, когда мы признали ошибку, её будет нетрудно исправить. Цивилизация должна быть механистической, но механистическое отношение человека к жизни можно без труда превратить в отношение, опирающееся на процессы живой деятельности. Проницательный министр образования мог бы издать соответствующие указы с целью изменения системы образования. Ошибка будет исправлена на протяжении жизни нескольких поколений. Так говорили некоторые умные люди во время русской революции 1917 — 23 гг.

Вышеприведённое рассуждение действительно было бы верным, если бы механистическое мировоззрение было лишь «идеей» или «точкой зрения». Характерологический анализ поведения обычного человека во всех социальных ситуациях выявил факт, который мы не вправе недооценивать. Оказалось, что механистическое мировоззрение служит не только «отражением» социальных процессов в психической жизни личности (как полагал Маркс), но и составляет нечто значительно более важное.

На протяжении тысячелетий механического развития механистическое мировоззрение постепенно укоренялось в биологической структуре человека и передавалось от поколения к поколению. В процессе этого развития деятельность человека фактически претерпела механическое преобразование. Разрушая свою генитальность, человек приобрёл биологическую ригидность. Он закрылся надёжной бронёй от естественного и спонтанного в себе и утратил связь с биологической саморегуляцией. Теперь он испытывает смертельный страх перед всем живым и свободным.

Биологическая ригидность в основном проявляется в повышении общей жёсткости организма и очевидном снижении пластической подвижности: ослабление умственных способностей, блокировка естественно-социального сознания, распространение психоза. Фактический материал, подтверждающий справедливость этого утверждения, подробно рассмотрен в моей работе «Функция оргазма». Так называемый цивилизованный человек действительно приобрёл угловатость и механичность, утратив свою спонтанность. Другими словами, он превратился в автомат, «мыслящую машину». Поэтому он не только верит, что действует как машина; он действительно действует автоматически, механистически и механически. Он живёт, любит, ненавидит и мыслит всё более и более механически. При усилении своей биологической жёсткости и утрате свойственной ему саморегуляции человек приобрёл все те личностные особенности, которые привели к появлению «диктаторской чумы»: иерархическое представление о государстве, механическое управление обществом, страх перед ответственностью, стремление подчиниться фюреру и власти, потребность подчиняться командам, механическое умерщвление на войне. Не случайно, что платоновская идея государства родилась в греческом рабовладельческом обществе. Не случайно и то, что она существует и по сей день: на смену крепостничеству пришло внутреннее рабство.

Проблема «фашистской чумы» привела нас к углублённому исследованию биологической структуры человека. Те, кто рассматривает общество с чисто экономических позиций, соотносят фашизм с формированием империалистических интересов в течение последних двухсот или даже двадцати лет. В действительности проблема фашизма связана с тысячелетним развитием. Поэтому нынешняя война ни в коем случае не ограничивается империалистическими устремлениями к нефтяным скважинам Баку или каучуковым плантациям на тихоокеанском побережье. Версальский договор выполняет во второй мировой войне такую же функцию, как колесо машины в передаче энергии угля к паровому поршню. Чисто экономический подход, при всей его эффективности, совершенно не пригоден для овладения катастрофическими, жизненно важными процессами.

Библейская легенда о сотворении человека по образу и подобию божию и его власть над животными ясно отражает борьбу человека со своей животной природой. Тем не менее деятельность его тела, производство потомства, жизнь и смерть, половое влечение и зависимость от природы каждый день напоминает человеку о его истинной природе. Его стремление осуществить своё «божественное» или «национальное» «призвание» постоянно требует затраты новых усилий. Отсюда проистекает глубоко укоренившаяся ненависть ко всем подлинно естественным наукам, т. е. к тем наукам, которые не имеют отношения к созданию машин. Прошло несколько тысячелетий, прежде чем Дарвину удалось убедительно доказать происхождение человека от животного. Прошло столько же времени, пока Фрейд не открыл совершенно банальную истину: ребёнок в целом и преимущественно сексуален. Какой шум устроил человек, узнав об этих открытиях!