Аврора Флойд - Мэри Брэддон

Тольбот и Джон вместе отправились вниз. Они нашли Джозефа Гримстона, сидящего за столом в комфортабельной комнате, еще недавно принадлежавшей мистрисс Поуэлль; у локтя его стояла лампа с абажуром, а перед ним лежала открытая, грязная, небольшая записная книжечка. Он что-то записывал маленьким куском карандаша в этой книге, когда вошли оба джентльмена.

Джон Меллиш облокотился о камин и закрыл лицо рукою. Он не знал, по какой причине Тольбот желал этого свидания с полицейским сыщиком. В смятении и тумане его мыслей не выяснялась ни малейшая идея, ни малейшее подозрение относительно личности убийцы. Он знал только, что его Аврора была невинна, что она с негодованием опровергла его низкое подозрение и что он видел на ее прелестном лице лучезарное сияние истины.

Бёльстрод позвонил и велел подать бутылку хереса для сыщика, а потом старательно и самым деловым образом рассказал все, что успел узнать об убийстве. Джозеф Гримстон слушал очень спокойно и выводил по грязной бумаге какие-то иероглифы карандашом. Сыщик поднимал только голову время от времени для того, чтобы выпить рюмку хереса и щелкнуть губами с одобрением знатока. Когда Тольбот рассказал все, что знал, Гримстон спрятал записную книжку в карман и, взяв шляпу из-под стула, на котором он сидел, приготовился уйти.

— Если сведения о деньгах справедливы, сэр, — сказал он, — мне кажется, я устрою это дело, то есть если я буду знать номера билетов. Я ничего не могу сделать без номеров.

Лицо Тольбота вытянулось. Это был смертельный удар. Вероятно ли, чтобы Аврора, эта пылкая и ничего не понимавшая в делах женщина, записала номера билетов, которыми с презрением и отвращением подкупала ненавистного ей человека?

— Я пойду и спрошу мистрисс Меллиш, — сказал он, — но я боюсь, что вряд ли узнаю от нее те сведения, которые вам нужно.

Он вышел из комнаты, но через пять минут воротился с торжеством.

— Мистрисс Меллиш получила билеты от своего отца, — сказал он, — мистер Флойд записал номера прежде чем отдать дочери деньги.

— Так будьте так добры и напишите мистеру Флойду, чтобы он прислал список номеров с первой почтой, тогда я буду знать, как действовать, отвечал сыщик. — Я так же, как и вы, не потерял понапрасну утро, господа. После того, как я расстался с вами, мистер Бёльстрод, я воротился еще раз взглянуть на пруд. Я нашел кое-что в вознаграждение за мои труды.

— Он вынул из кармана небольшую вещицу, которую держал между указательным и большим пальцами.

Тольбот и Джон пристально поглядели на эту темную вещицу, но не могли ее распознать. Она казалась просто кружочком из заржавленного металла.

— Это ни более, ни менее, как медная пуговица, — сказал сыщик с улыбкой спокойного превосходства, — на ней вырезано имя мистера Кросби, Бирмингэм. Этот знак на ней очень похож на кровь, так что если мы найдем на каком-нибудь джентльмене жилет с пуговицами от Кросби из Бирмингэма и одной пуговицы не будет доставать, и если случится, что этот же самый джентльмен разменяет один из билетов, с которых мистер Флойд списал номера — я не думаю, чтобы человек, который нам нужен, ушел от нас далеко.

С этой ораторской речью мистер Гримстон ушел с поручением велеть напечатать в Донкэстере сто объявлений, предлагавших награду в двести фунтов за всякое сведение, которое поведет к открытию убийцы Джэмса Коньерса. Эту награду предлагал мистер Меллиш.

Глава XXXVII

МЕДНАЯ ПУГОВИЦА КРОСБИ В БИРМИНГЭМЕ

Мистер Мэтью Гэррисон и капитан Проддер оба сидели в гостинице «Кривой Рябчик» за приличным угощением, но между тем, как продавец собак имел, по-видимому, много занятий в окрестностях — занятий каких-то таинственных, по которым он таскался целый день и приходил на закате солнца усталый и голодный в гостиницу — моряк, которому нечего было делать и у которого на душе была большая тяжесть, находил, что время тяжело висело на его руках; будучи по природе общительного и откровенного характера, он скоро сходился с посторонними. От мистера Гэррисона капитан получил много сведений о горе, доставшемся на долю его племянницы.

Продавец собак знал Джэмса Коньерса с детства, знал его отца, щеголеватого кучера в Брайтоне. Мэтью Гэррисон знал берейтора во время его краткой и бурной супружеской жизни и сопровождал первого мужа Авроры как смиренный слуга в том заграничном путешествии, которое было сделано на деньги Арчибальда Флойда.

Кровь честного капитана кипела, когда он услыхал постыдную историю вероломства относительно несведущей пенсионерки. О! Если бы он мог отомстить за эти оскорбления, нанесенные дочери его любимой черноглазой сестры! Его бешенство на неоткрытого убийцу Джэмса Коньерса удвоилось, когда он вспоминал, что Джэмс Коньерс избегнул его мщения.

Стивен Гэргрэвиз позаботился держать себя подальше от гостиницы «Кривой Рябчик», не желая встретить капитана Проддера во второй раз, но он все шатался по Донкэстеру, где у него была квартира, в отдаленном переулке.

Стив родился, вырос и провел всю свою жизнь в таком узком центре, что ему трудно было отказаться от привычки, привязывавшей его к окрестностям того дома, в котором он так долго жил. Но теперь, когда его занятие в Меллишском Парке прекратилось, когда хозяин его, берейтор, умер, он должен был искать нового места.

Но он медлил. Надо помнить, что он был не очень привлекательной наружности и способен не ко многим должностям. Когда его спрашивали, зачем он не ищет места, он давал уклончивые ответы и что-то бормотал о том, что он скопил деньжонок в Меллишском Парке и не имел нужды ждать насчет прихода, если пробудет без работы неделю или две.

Джон Меллиш так был известен, как щедрый господин, что это нисколько никого не удивляло. Стив Гэргрэвиз, без сомнения, мор нажиться в этом щедром доме так, что Стив таскался себе по городу, не беспокоемый никем, просиживал где-нибудь в трактире половину дня и ночи, пил угрюмо и необщительно, по своему обыкновению, и не разговаривал ни с кем.

Однажды он явился на станцию железной дороги и все разбирал таблицу, прибитую к стене, но ничего не мог понять и наконец принужден был обратиться к кондуктору доброй наружности, который суетился на платформе.

— Мне нужно ехать в Ливерпуль, — сказал он, — а я не нахожу здесь этого поезда.

Кондуктор знал Гэргрэвиза и взглянул на него с удивлением.

— Зачем вам в Ливерпуль, Стив? — сказал он, смеясь, — мне кажется, вы никогда в жизни не бывали дальше Йорка?

— Может быть, и не бывал, — отвечал угрюмо Стив, — но нет никакой причины, почему мне не поехать теперь. Я слышал об одном месте в Ливерпуле, которое годится для меня.

— Не лучше того места, которое вы имели у мистера Меллиша?

— Может быть, и нет, — пробормотал Гэргрэвиз, и его безобразное лицо нахмурилось, — но я давно уже не в Меллишском Парке.

Кондуктор засмеялся. История о том, как Аврора наказала полоумного конюха, была хорошо известна в Донкэстре, и я с сожалением должна сказать, что многие там восхищались владетельницей Меллишского Парка именно по причине этого маленького происшествия в ее жизни.

Гэргрэвиз получил желаемые сведения о железной дороге между Ливерпулем и Донкэстером и потому ушел со станции.

Низенький человек в одежде довольно скудной, разговаривавший с тем же кондуктором, с которым говорил Стив и, следовательно, слышавший их краткий разговор, пошел за Стивеном Гэргрэвизом со станции в город.

Если бы Стив не был порядочно глуп, он приметил бы, что в этот день тот же самый человек находился именно в тех местах, куда направлялся он, Стив. Но отставной конюх Меллишского Парка не беспокоил себя ничем подобным. Его ограниченный разум никогда не был обширен настолько, чтобы вместить несколько предметов за один раз, и теперь вполне был поглощен другими соображениями, и он ходил с угрюмым и озабоченным выражением в лице, которое нисколько не увеличивало привлекательность его наружности.

Не следует предполагать, чтобы Джозеф Гримстон терял время после своего свидания с Джоном Меллишем и Тольботом Бёльстродом. Он услыхал довольно для того, чтобы видеть ясно, что надо ему делать, и принялся спокойно и рассудительно заслуживать награду, предложенную ему.

Не было ни одной лавки портного в Донкэстере или поблизости его, в которую не пробрался бы сыщик. Не было ни одной принадлежности мужского костюма, которого в этих лавках не рассмотрел бы мистер Гримстон, все отыскивая пуговицы мастера Кросби, в Бирмингэме. Но долго отыскивал он напрасно.

Прежде чем кончился день, последовавший за днем приезда Тольбота в Меллишский Парк, сыщик посетил уже каждого портного в северной столице скачек, но не мог найти никаких следов мастера Кросби, в Бирмингеме. Медных пуговиц на жилете не любят предводители моды в настоящее время, и мистер Гримстон нашел почти все сорта пуговиц на жилетах, которые он рассматривал, кроме того особенного сорта, образчик которого, запачканный кровью, носил он в своем кармане.