Сибирь как колония - Николай Михайлович Ядринцев

страна сырья к мануфактурному рынку, не умевшая обеспечить себя собственным хозяйством. При бесцеремонной наживе мануфактурная эксплуатация здесь отражается вдвое хуже.

Нельзя сказать, чтобы невыгоды такого положения дел в крае не замечались. Так, например, ввиду обнаруженных стремлений относительно эксплуатации богатств на Востоке и вывоза их, при обсуждении вопроса о сибирской железной дороге, не раз заявленных, явились уже опасения: не будет ли при таких условиях сама железная дорога орудием для продолжения тех же средств наживы, какие практиковались до сих пор, и не пора ли позаботиться скорее о поднятии местных промыслов, дабы железная дорога могла быть употреблена не для одного вывоза сырья, а и для польз края и населения? Наконец, чрезвычайно важно определить в указании подобных ненормальных явлений и отношений на Востоке, кто более всего проигрывает. Мануфактура, постоянно увеличиваясь в потреблении, как известно, всегда сама распоряжается своею ценою; она имеет все шансы распорядиться рынком; зато сырье идет по самой низкой цене. Мануфактура, все более и более развивая потребности, расширяет район покупателей и все более получает выгод; капитал ее в общей сумме растет, но сырье, сколько ни функционируется при низких ценах, никогда не равняется капиталу, следуемому за мануфактуру; отсюда — невозможность погасить долг, кредит и вечная кабала мануфактуристу. Кредит этот не может уплачиваться исправно, потому что, в частности, продавец мануфактуры в Сибири опирается на производителя сырья; отсюда — ряд перемежающихся банкротств; сибирский торговый капитал постоянно лопается и служит выразительным признаком общего народного дефицита всей страны. Кто же больше всего проигрывает в этом дефиците? Мануфактура и мануфактурист, доставляющий на Восток товар, — явно в выигрыше, несмотря на сибирские банкротства; лично он не разоряется, хотя ему долг не платят иногда, но он его давно выбрал в процент на кредит. В общей сумме покупка мануфактуры сильно растет. Это можно видеть на ввозе мануфактур на ярмарки. Как торговля ее увеличивается, свидетельствуют, например, цифры шерстяных и бумажных товаров. В 1857 г. на Ишимскую ярмарку их шло на 173000 р.; в 1867 г. — уже на 384000 р.; и так все мануфактуры. То же видно и из цифр Ирбитской ярмарки за последние два года. Что касается сибирского торговца, берущего в кредит у мануфактуриста, то мы приводили свидетельство сибирского торговца; а что и он не в потере — видно из того, что он идет на сделку, платит 25 к. за рубль, ибо капиталу у него мало, но оставляет себе на черный день и опять разживается, или мануфактурист, наконец, великодушно погасив давно уплаченный долг, дает ему вновь в кредит и делает опять своим агентом в торговле. Банкротства не уменьшают кредит для Востока, ибо не другой, так третий агент, сибиряк, явится для передачи мануфактуры, торговые дома всплывают и уплывают; для мануфактуриста это — просто расчет приказчиков, и сословие кулаков и торговцев в Сибири не уменьшается и не пропадает; торговля идет по-прежнему. На кого же ложится тяжесть дефицита? Кто все оплачивает? Ясно — потребитель мануфактуры. Говоря о сибирских банкротствах, г. Бутин делает и в эту сторону уступку. «Потребители, в конце концов, также страдают, — говорит он, — потому что посредники между ними и производителями, то есть торговцы, любят жить не по средствам, и все делаемые на себя расходы, нередко доходящие до весьма значительной суммы, непременно падают на потребителя, в виде приплат на покупаемом товаре, так как фабрикант, проученный одной, другой «сделкой» (т. е. банкротством), обыкновенно поднимает цену на предметы своего производства». Итак, потребитель несет все тяжести; он дает и барыш мануфактуристу, и платит за него кредит; он кормит сибирского торговца, служащего передатчиком и живущего не по средствам, он же отвечает и за банкротство последнего. Вот кто в убытке. Но потребитель мануфактуры есть в то же время и производитель сырья, то есть рабочий и земледельческий классы Сибири, а с ними — все звероловы и скотоводы, русские и инородцы. На них, на этот низший класс рабочего крестьянства и инородцев, обрушиваются все невзгоды. Мы указали, что положение сибирского торговца-капиталиста не особенно прочно: он на послугах у мануфактуриста, дающего ему в долг товар для распродажи по назначенной цене; цену эту он должен выбрать да еще себе получить барыш. Комиссионного процента, который ему придется, при высокой без того цене мануфактуры, ему мало: он желает «жить не по средствам», как выражается г. Бутин; он хочет, наконец, сделаться капиталистом и брать на наличные тот товар, который ему отпускали в долг; все это заставляет его искать себе монополии — вот ее причина; затем, с целью распространить и скорее сбыть товар потребителю, он решается пускать его в кредит, за который опять берет процент. В этом случае торговец берет пример с мануфактуриста, закабаляющего его кредитом; он старается и сам кабалить. Сибирский торговец, раздавая привезенный товар в кредит, в то же время и скупщик сырья; иногда это сосредоточивается и не в одном лице, но это все равно. И в этом случае сибирский торговец — агент мануфактуриста. Чтобы получить больше барыша себе при сдаче сырья на ярмарке или этим сырьем пополнить долг за розданную мануфактуру, он старается возможно понизить цену сырья, как можно менее давая производителю, и этим опять служить целям и выгодам мануфактуриста. Действует же он в этом случае к явному ущербу страны и ее производительных сил и, разоряя других, разоряется часто сам. Но, желая наживы и стремясь уплатить нарастающий долг, он в том и в другом случае, то есть отдавая в кредит мануфактуру за огромные цены инородцу и крестьянину и скупая у него сырье как можно ниже, действует беспощадно, употребляет все средства обсчитывания, обмана, начета, фальсификации. Торговец помнит, что и он должник, а потому кабалит другого. Вот что должно считать источником сибирской кабалы. На производителе сырья, крестьянстве, между тем, зиждется целая пирамида тягостей. Крестьянин оплачивает жизнь мануфактуриста, приказчика его, сибирского купца, оплачивает провоз, кредит и сбывает свой продукт в ущерб себе, не зная, куда с ним деваться. Отсюда вечный начет, вечные долги на производителя сырья и потребителя мануфактуры; он не может и не в состоянии их выплатить, потому что ему год от году сваливается на шею и чужой долг: он несет долг страны и торговца.

Последствия этих ненормальных отношений развиты в следующей главе.

Таков в главных чертах промышленный и экономический вопрос края. Несомненно, что разрешение этого вопроса будет лежать только