Сибирь как колония - Николай Михайлович Ядринцев

20000 тушек и 19000 пуд. сала; сало продавал, тушки отдавал киргизам в долг с обязательством в следующем году уплатить целым бараном. Хлеб в Сибири некуда девать — им кормят свиней; скот так дешев, что крестьянину ничего не стоит для удалой езды загнать лошадь. В Кузнецке, как говорит один путешественник, мещане имеют громадные покосы и держат лошадей. «Зачем?» — спрашивают их. — «Возить сено с покосов». — «А сено?» — «Кормить лошадей». Недавно крестьяне Восточной Сибири не знали, куда деваться с урожаем, и пропивали по возу хлеба около кабаков. Сами урожаи служат только к понижению цены продукта. Сибирь, словом, задыхается под тюком плодов своих за неимением сбыта. Уже Мальтус[111] в своем сочинении о народонаселении замечал это явление в жизни Сибири и русского Востока.

Таким образом, сырые сибирские продукты покупаются по самой низкой цене, почти за бесценок, а привозные — втридорога. Значительная часть крестьян не может приобрести самой необходимой мануфактуры при ее дороговизне. Бедный сибирский крестьянин носит свой холст и ткет дома плохую дерюгу, продувающую его в морозы, делает плохую обувь из кожи; за неимением железа употребляет деревянный замок, телегу с деревянными гвоздями; хижина его с слюдою, бумагою в окнах вместо стекол; имея в избытке сало, он не может, однако, приобрести мыло и в глухих деревнях моется квашеными кишками. Привоз и барыши мануфактуриста страшно набавляют цену: один автор в 1858 г. в «Тобольских ведомостях» привел расчет, что Сибирь на одном стеарине переплачивает 60000 руб. (Тобол, губ. вед., 1858 г., № 43). Из этой картины видно, что вся Сибирь находится в положении инородца к торговцу. Потребности у нее развились сильно, но окупить их своими продуктами она не в силах: сколько она ни дает продуктов, она все в долгу у мануфактуриста. Оттого сибирские купцы торгуют в кредит. Вот что сообщает г. Бутин об этом торге: «За Байкалом, на Нерчинской ярмарке, привоз товаров мануфактурных равняется полутора миллионам; на наличные деньги их приобретается всего на 375000 руб., что составляет 25 % общего итога, то есть 75 % из потребляемого привозного товара берется в долг. За это на Нижегородской ярмарке налагается за кредит мануфактуристам от 10 % до 25 %, кроме провоза. Кроме того, мануфактурист набавляет вперед за риск».

«Казалось бы странным, — пишет г. Бутин, — что у нас есть немало торговых домов, которые торгуют на подобных условиях в продолжении нескольких лет сряду, затем систематически «выходят на сделку» со своими кредиторами в России; еще страннее, что некоторые оптовые торговцы и фабриканты не особенно претендуют на сибирских купцов, если те в подобных случаях уплачивают копеек по 25 за рубль, и даже открывают им снова кредит. Разгадка этому весьма проста, — объясняет г. Бутин, — многие фабриканты, действуя как бы в стачке, упорно держат высокие цены на свои товары, а потому не особенно страдают даже и при невкладных сделках. То есть торгуют они без риску» (С.-Петерб. вед., 1873 г., № 108). Свидетельство это сибирского торговца, как человека компетентного в этих делах, совершенно подтверждается многими фактами и вообще ходом сибирской промышленности. Все частные условия и продажа на ярмарках Нижегородской, Ирбитской и других держатся на обширном кредите. Собственные выгоды фабрикантами и гуртовыми торговцами от этого кредита очень хорошо усвоены. Привычка сдавать товар только в кредит, получая впоследствии огромные барыши, а также выгода сбывать плохой, залежалый товар при этом до того вошла в обыкновение, что московские торговцы отказываются даже иногда иначе продавать. И этим объясняется случай с одним сибирским неопытным торговцем, явившимся покупать товар в Москву, которому ответили: «Нет, на деньги мы не отпускаем: хотите — так берите в кредит!» Зато и те, которые пользуются кредитом, усвоили себе особые обороты. Известны сибирские торговцы, которые банкротились и предлагали на выбор: или полный отказ от уплаты, или повременить, дать им обернуться кредитом в Москве. Забирая товар, они разом затем поправляли дела на сибирских покупателях. Сибирские торговцы так привыкли пользоваться чрезвычайными обстоятельствами, наживаться в счет провоза, на счет случайных повышений цен, что при мысли о железной дороге высказывали даже опасения, как бы она не подорвала их монополии. Те же отношения, которые существуют в мелочной и частной торговле, отражаются и в общей. Они подтверждаются итогами и валовыми цифрами обмена на Нижегородской, Ирбитской, Ишимской и других ярмарках, то есть — всею торговлею Сибири. Ирбитская ярмарка имеет оборота до 50000000 руб. По ведомости 1866 года продано на ней мануфактуры в Сибирь на 23179800 рублей. Продано сибирских сырых произведений на 6719400 руб.

На Никольской ярмарке в Ишиме сбыто русской мануфактуры на 1036340 руб., сибирского сырья — на 856900 руб. На Крестовской ярмарке, Пермской губернии, по отчету 1868 г., мануфактуры продано на 3376990 руб., сибирского сырья — на 510000 руб.

Отношение и процент, каким выражается оборот мануфактуры сравнительно с сырьем, указывает, что ценность сырья никогда не покрывает запроса на мануфактуру. Обнаруживаемые цифры близки к предположению, что Сибирь кредитуется на 75 %. Вся сумма товаров, в недавние годы обращавшихся на Ишимской, Ирбитской и Ивановской ярмарках, о которых мы могли найти только сведения, распределялась таким образом: покупается в Сибирь мануфактуры на 27593130 руб. и сырья сдается на 8086300 руб. В последний, 1875 г., на Ирбитской ярмарке из суммы 43000000 руб. мануфактура занимала 30000000 руб. (Ирбит. ярмар. лист. 1876, № 1).

Относительно Нижегородской ярмарки мы узнаем только из исследования г. Овсянникова по поводу железной дороги, что привоз сибирских товаров на Нижегородскую ярмарку равняется от 15 до 16000000 р.; сбыт же мануфактур и бакалеи в Сибирь и на Урал, как и в Азию, равняется 2500000 пудам (ценность не обозначена).

В общем по поводу проведения железной дороги было высчитано, что в Сибирь проходит 18000000 пуд. клади. Если провоз в Западную Сибирь мы положим по 1 р. за пуд, а в Восточную Сибирь — до 6 р. за пуд (нынешняя цена), мы поймем, что переплата за провоз равняется почти 63 миллионам рублей, которые ложатся значительной тяжестью.

Итак, наш Восток в большинстве потребления должен оплачивать мануфактуру и провоз ее по самой дорогой цене и при самых невыгодных условиях торга. Из этого видно, что над Востоком тяготеет самая широкая и грандиозная мануфактурная эксплуатация. В этом случае Восток и Сибирь стоят в той же тяжкой зависимости, как всякая