Властелин мира - Адольф Мютцельбург

— Простите, вы англичанин? — поинтересовался некий джентльмен за соседним столиком.

— Нет, сударь! — ответил Лотарио, едва удостоив спрашивающего взглядом.

— В таком случае вы достойны быть им! — продолжал тот.

Услышав это самоуверенное замечание, Лотарио не удержался от улыбки.

— Почему? — спросил он. — Разве все прочие нации должны иметь какие-то особые заслуги, чтобы быть на равных с англичанами?

— Отнюдь, я просто имел в виду, что вашему хладнокровию мог бы позавидовать любой англичанин, а это говорит о многом!

— Подумаешь! — презрительно отозвался дон Лотарио. — Хладнокровие? Терять голову из-за каких-то десяти тысяч фунтов? Неужели англичане настолько мелочны, что придают этому значение? Что касается меня, мне столь же безразлична была бы потеря и двадцати тысяч фунтов, даже самой жизни!

— Даже жизни? — повторил англичанин. — Неужели она вам так безразлична?

— Совершенно безразлична! — заверил испанец. — Приди кому-нибудь охота взять ее у меня и не поленись он ударить для этого палец о палец, я уступлю ему, не колеблясь.

— Черт побери! — вскричал англичанин. — Вы заслуживаете того, чтобы стать одним из нас!

Дон Лотарио вновь улыбнулся, однако внимательнее вгляделся в своего соседа. Тот был высок ростом, сухощав, светловолос. Под тонкой кожей явственно виднелись голубоватые жилки кровеносных сосудов. Одет незнакомец был весьма изысканно и по последней моде, и весь его внешний облик и манеры выдавали истинного джентльмена.

— Как это понимать, «одним из нас»? — удивился Лотарио. — Вы опять имеете в виду англичан?

— Нет, на этот раз не совсем! — ответил неизвестный, понизив голос. — Я имею в виду англичан до мозга костей, членов нашего общества, лучшего во всей Англии.

— Хм! А что это за общество, позвольте узнать?

— Здесь я не могу вам этого сказать, — прошептал англичанин. — Не угодно ли отправиться со мной? Вы увидите людей, для которых собственная жизнь не дороже выеденного яйца. А в том, что вы достойны сделаться одним из нас, я сейчас убедился, если вы, конечно, не безумно богаты.

— Я богат? Вовсе нет! По английским меркам у меня нет даже приличного состояния.

— Что ж, тем лучше! Тогда прошу вас, — пригласил незнакомец. — Вот моя визитная карточка. Если же устав нашего общества вам не понравится, прошу вас дать слово джентльмена, что все увиденное вы сохраните в тайне.

Дон Лотарио мельком взглянул на карточку, протянутую незнакомцем, и прочел на ней имя лорда Бильзера — человека, который, как ему приходилось слышать, слыл весьма эксцентричным, но имел тем не менее безукоризненную репутацию. Испанец дал честное слово и последовал за лордом, экипаж которого ожидал у входа в игорный дом.

Карета тронулась в направлении Вест-Энда, фешенебельного квартала Лондона, где остановился и молодой испанец. Она подкатила к великолепному особняку и, миновав ворота, въехала во двор. Скромно, но элегантно одетые слуги открыли дверцы кареты, и лорд проводил своего нового знакомого в дом, богатством и роскошью не уступавший дворцу.

Они оказались в просторном зале, и дон Лотарио был поражен царившим здесь невиданным великолепием. Впрочем, оно говорило вовсе не о привычной для англичан солидности и не о бесстрастном блеске английских дворцов, а скорее о пышности и изысканности Востока.

Юноша насчитал в зале двенадцать человек. Большинство составляли молодые еще люди, бледные, принадлежавшие к тому типу англичан, которых называют уставшими от жизни. Двое других отличались необычной полнотой. Однако все они были истинными джентльменами.

— Милорды, я имею честь представить вам нового кандидата! — сказал лорд Бильзер, выводя молодого человека на середину зала. — Ваше имя, сэр?

Дон Лотарио вспомнил, что еще не представился, и протянул лорду визитную карточку.

— Весьма отрадно, — ответил тот. — Итак, дон Лотарио де Толедо — лорд Уайзборн, лорд Каслфорд, лорд Берингер, граф Бомон…

И одного за другим он представил молодому испанцу членов таинственного общества. Это были сплошь титулованные особы — лорды, графы или виконты. Наконец очередь дошла до тщедушного господина с белесыми волосами, который был представлен испанцу как француз, граф д’Эрнонвиль, исполнявший должность казначея.

— Помнится, я встречал вас в Париже у Тортони, — заметил д’Эрнонвиль своим неприятным, немного гнусавым голосом. — Ваше лицо поразило меня, и я сразу подумал, что случай когда-нибудь вновь сведет нас. Я и не предполагал, что встречу вас в столь достойном обществе!

Дон Лотарио поклонился. Этот граф д’Эрнонвиль вызывал у него неприязнь. Между тем присутствующие заняли свои места за столом, и лорд Бильзер поведал, каким образом он познакомился с доном Лотарио. Поведение молодого человека в игорном доме встретило всеобщее одобрение.

— А теперь я открою вам, где вы находитесь, — сказал лорд. — Вы среди членов Общества самоубийц. Каждый из нас обязался лишить себя жизни, которая стала ему в тягость, хотя и волен покинуть Общество, когда пожелает. Однако при вступлении в Общество каждый из джентльменов должен передать в его распоряжение все свое состояние, а при выходе получает обратно лишь половину. Это делается с вполне определенной целью: мы хотим окружить менее состоятельных членов нашего клуба той самой роскошью, которая служит лучшим и почти единственным источником пресыщения жизнью. Наш союз существует уже восемьдесят лет. Учредили его наши предки, разумеется, не отцы, ибо никто из нас не имеет права жениться, а те, кто предвосхитил наши взгляды. Кстати, одному из основателей Общества уже за семьдесят. Как видите, нет никакой необходимости сводить счеты с жизнью в течение какого-то ограниченного срока. Вы можете спокойно ожидать, когда ваше отвращение к этому животному существованию сделается настолько невыносимым, что смерть покажется вам самым желанным, самым прекрасным исходом. Мы даем вам неделю на размышление. Вы будете ежедневно бывать у нас и решите, намерены ли вы вступить в наше Общество. Но в любом случае вы обязаны молчать, не разглашать тайну. Существование Общества не противоречит закону. Но есть в его уставе один параграф, который, возможно, уязвим с юридической точки зрения, а именно параграф о том, что всякие попытки вернуть самоубийцу к жизни запрещены. Мы намеренно включили этот параграф, потому что попытки возвращать жизнь тем, кто решил покончить с собой, противоречат нашим принципам. Кроме того, нам пришлось бы предпринимать такие попытки в отношении каждого, ибо долг любого в нашем Обществе — лишить себя жизни в этих стенах. Позже я познакомлю вас с разными способами покончить с собой. А пока займите за нашим столом место гостя. Вам выпала честь присутствовать при выборах нового президента, поскольку прежний лишил себя жизни неделю назад.