Наследство. Огонь и меч - Саймон Браун

— Мы не сможем справиться с этим ко времени, — пробормотал он.

Эйджер, казалось, не услышал этих слов. Он открыл дверцу клети и, поднатужившись, вытащил наружу стойку, на которой висело животное.

— Принеси-ка мне, мальчик, вон те помойные бадьи и разделочные ножи, — обратился он к Линану и показал на две большие деревянные бадьи, стоявшие в углу клети. Из них торчали три ножа разных размеров — прямой мясницкий тесак с тяжелым лезвием и два острых ножа поменьше. Обе бадьи были черными от грязи, и Линан почувствовал тошноту, однако принес Эйджеру все, что тому требовалось, да еще прихватил замызганные фартуки, висевшие на стене клети рядом с бадьями. Фартуки были такими огромными, что закрыли Эйджера и Линана от шеи до самых колен.

Взяв один из меньших по размеру ножей, Эйджер пару раз обошел вокруг туши, затем кивнул сам себе.

— Разница не такая уж и большая, — произнес он и вонзил нож в пах бычка. Потом, приложив всю свою силу, прорезал тушу от паха до шеи, пока нож не дошел до разреза на горле, затем быстро сделал глубокие зарубки в основании каждой ноги.

— Отлично, а теперь наступает тяжелая часть работы, — сказал он Линану и показал, как принц должен ухватиться за шкуру с одной стороны длинного разреза. Линан сделал все, как требовалось, и по команде Эйджера оба они стали тянуть за шкуру в противоположные стороны. Шкура медленно отделилась от плоти примерно на длину ладони. Тогда Эйджер с силой ударил ножом по пленке, соединявшей шкуру с мышцами, так что она тоже отделилась от мяса, и снова стал тянуть шкуру на себя. Линан в точности повторял движения своего наставника с другой стороны туши. Наконец вся шкура была снята, обнажились белые сухожилия вокруг бледных мышц и переплетений вен и артерий.

— Вот так и все мы выглядим изнутри, — весело пояснил Эйджер Линану. — Во время войны мне приходилось видеть останки наших солдат, которых работорговцы захватили в плен и пытали. Все они были чем-то вроде того, что сейчас лежит перед нами.

Он похлопал принца по спине.

— А теперь наша работа будет позабавнее. — С этими словами он опять взялся за нож и аккуратно вырезал все внутренности.

В нос Линана ударило теплое зловоние, будто бычок был еще жив и дышал. Внутренности с хлюпающим звуком выскользнули и шлепнулись на землю.

Много силы пришлось приложить для того, чтобы снять тушу с крюка, на котором она была закреплена, а затем Эйджер с каким-то странным удовольствием отсек голову бычка и расчленил тушу, использовав для этого большой нож. После этого они вместе с Линаном занялись внутренностями, которые надо было разделить на годные к употреблению в пищу и те, что для этого не годились. Все, что могло пойти в употребление, они складывали в одну из деревянных бадей, остальное отбрасывали в сторону.

Когда на землю опустилась темнота, во двор вышел Айран со светильниками, чтобы они могли продолжать работу. Быстрым взглядом он окинул результаты, которыми остался вполне доволен, и ушел обратно в харчевню, прихватив с собой немного требухи и четверть туши.

Часом позже Эйджер, покрытый потом и перепачканный жиром и засохшей кровью, выпрямился и вытянул руки.

— Ну вот, эта работа должна прийтись по душе Айрану, так мне кажется, — сказал он Линану. — Теперь мы положим все это в ящик и поможем остальным складывать дрова.

Линан нашел ящик, закрепленный высоко на ближайшем дереве, и опустил его на землю. Вместе с Эйджером они сложили в него оставшееся мясо и требуху, закрыли ящик и подняли его обратно.

— Как раз вовремя, — заметил Эйджер, показав принцу на паршивую собаку и чрезвычайно жирную свинью, которые подошли, привлеченные запахом мяса, чтобы порыться в отбросах.

Когда оба дела были закончены, Айран наполнил горячей водой старый металлический бассейн в одной из спален и положил рядом с ним куски душистого мыла и чистые полотенца. Эйджер и Линан в первую очередь пропустили Камаля и Дженрозу, а затем с бесконечным наслаждением сами смыли жир и кровь с лиц и рук. Все то время, что друзья мылись, до них доносились запахи ужина, и их желудки стало уже сводить от голода.

Они оставили в спальне куртки, плащи и мечи и нашли Айрана, который провел их в зал и показал им стол, предназначенный для них. Здесь уже стояли большие кружки с подогретым персиковым вином и деревянные блюда, наполненные свежевыпеченным пшеничным хлебом. Зал был еще почти пуст, не считая нескольких путешественников, — видимо, для местных жителей было еще рано. Однако в большом камине ярко пылал огонь, наполняя харчевню сладковатым запахом смолы.

Беглецы отпили по большому глотку из своих кружек и тотчас же набили рты свежим хлебом. Их желудки ныли от голода после тяжелой работы, а мышцы дрожали от перенапряжения.

— Три часа махать этим топором было тяжелее, чем драться в самом тяжелом бою, — сказал Камаль, потирая плечо. — Это действие, которое повторяется снова и снова, прямо-таки изнашивает кости до полного изнеможения.

— Ничего, выживешь, — грубовато отозвался Эйджер и повернулся к Линану. — Мне вот хотелось бы, чтобы наш юный друг никогда не видел своих рук такими грязными.

Глаза Линана вспыхнули:

— Мне и раньше приходилось выполнять тяжелую работу.

— Да, конечно, но это было на арене для упражнений. Однако нынешняя работа вовсе не напоминает ту прежнюю, верно? Такую работу всегда исполняют слуги.

— Говорите осторожнее, — понизив голос, напомнил им Камаль. — Помните, что о подобных вещах нам ничего не может быть известно.

Однако Линан не мог успокоиться так быстро и оставить опасную тему.

— Я хочу научиться, Эйджер. Теперь ты уже должен бы знать об этом.

Неожиданно Эйджер согласился.

— Да, это верно. Ты никогда не уклонялся от тяжелых уроков.

Однако дальнейшее обсуждение опасной темы прекратилось само собой, когда к столу подошел Айран со своей большой кружкой и огромным кувшином.

— На кухне уже заканчивают возиться с тушеным мясом и кашами, а мясо, которое вы разделали, замечательно поджарено, — сообщил он, заново наполняя кружки. — Как вы говорили, долго ли вы были в пути?

— Мы не говорили об этом, — осторожно сказал Камаль. — Что-то около трех недель.

— А прежде вам никогда не приходилось бывать в Арранской долине?

— Давным-давно и всего один раз, — ответил Камаль. — Я тогда был солдатом и проходил через долину по пути на север.

— Понятно. Да у тебя и в самом деле солдатская выправка и походка. За все годы, что я здесь живу, здесь останавливалось очень много солдат.

— Это очень красивое место, — заметила Дженроза.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});