Семнадцатилетние - Герман Матвеев

— Очень приятно. Я бы никогда не догадался, что вы не школьница.

— Тем лучше! Значит, в маске я моложе. Но эта переписка, видимо, имеет какую-то цель! Девочки заметили, что вам скучно?

— Наоборот! Мне здесь очень весело. Просто уж и не помню, когда мне было так хорошо!

— Товарищи, я оставлю вас на несколько минут, — предупредил Константин Семенович. — Скоро антракт, и начнется художественная самодеятельность. Пойду узнаю, как у них дела.

Светлана и Лида из «комнаты шуток» прошли в свой класс. Там они застали Тамару и Таню, недавно закончивших дежурство на лестнице, и Крылову.

— Ну что тебе стоит? Мы же с тобой одного роста, — упрашивала Рита Тамару.

— Меняйся с другими. У тебя там целый хвост. Что я с ними буду делать? Не надо было раньше времени раскрываться.

— Тамарочка, я же не виновата, что меня так быстро узнали!

— Ну, так и быть… — согласилась Тамара, — Но имей в виду, что я церемониться с твоими ухажорами не буду…

Девушки поменялись колпаками, перекололи банты и переодели кушаки.

— Номера не забудьте переменить, — предупредила Таня.

— Светка! Давай и мы с тобой обменяемся! — предложила Лида. — Нас уже узнали…

— Верно! Пускай меня принимают за тебя, а тебя за меня!

— Ну, давай.

— Но ты не выдавай себя. Пригласим их опять на вальс.

Девушки поменялись цветами. Лида стала розовой «Пьереттой», а Светлана — голубой.

Музыка смолкла.

В дверь заглянула желтая «Пьеретта» и со смехом сказала:

— Ой, девочки! Женька у Марины Леопольдовны фантик отобрала. Идемте в зал. Сейчас концерт. Она будет выступать.

Все со смехом побежали в зал. Концерт силами «артистов», проигравших фанты, начался. Зрители стояли перед елкой. Таланты многих гостей были известны раньше, и Женя отбирала фанты не случайно, а по заготовленному списку. В результате в антрактах составился неплохой самодеятельный концерт.

Потом открыли горку, и многие отправились кататься. Горка имела шумный успех. До конца вечера там раздавались веселые крики, смех, а иногда и пронзительный визг.

Музыка в зале снова заиграла вальс. Перед Игорем появилась долгожданная «Пьеретта» с голубыми помпонами. У Алеши лицо засияло, когда он увидел розовый цвет

— Светланочка, я очень рад… — еле слышно сказал он, когда рука коснулась талии девушки. — Первый вальс — и ни одного слова за весь вечер…

— Ты же с Лидой танцевал, — прошептала она.

— Я ее не приглашал, — с виноватой улыбкой сказал Алеша. — Она дразнит Игоря, а мне приходится исполнять роль пятого колеса в телеге.

«Пьеретта» отрицательно покачала головой, но Алеша понял этот жест по-своему.

— Да, да… Поверь мне, Света. Он действительно и серьезно увлекся Лидой. Много думает о ней… И, откровенно говоря, мне его жаль. Не понимаю, что он нашел в ней особенного?

Розовая «Пьеретта» повернула голову, и он увидел, как в прорезях маски блеснули глаза. При других обстоятельствах этот взгляд мог бы открыть ему многое, но Алеша был совершенно уверен, что танцует со Светланой. «Обиделась за подругу», — решил он.

— Я не хочу сказать про нее ничего, плохого. Она неглупа, с ней можно приятно проводить время, но… но мне кажется, что она не стоит глубокого чувства… Не будем говорить о ней… Я так рад, что мы вместе…

Какая-то расшалившаяся пара налетела на них и со смехом и извинениями затерялась в толпе. В этот момент Алеша переменил руку и вытащил из кармана письмо.

— Я уже устала, — прошептала Лида, слегка отстраняясь.

— Послушай меня, Света, — привлекая обратно к себе девушку, шепотом сказал он. — Я давно… очень давно хочу тебе сказать о самом главном… И все не решаюсь. Мы так редко видимся… И вот я написал. Сейчас не читай. Спрячь… Когда придешь домой… Это очень для меня серьезно, — взволнованно шептал Алеша, и Лида почувствовала в своей руке письмо.

Они кружились по залу, и Алеша даже не замечал, что «Пьеретта» все время сбивается с ритма. Был момент, когда она, точно теряя сознание, почти повисла на его руке.

В другом конце зала танцевали Игорь и «Пьеретта» с голубыми помпонами.

— Лидочка! Как вам не стыдно! — говорил Игорь. — Неужели вам доставляет удовольствие мучить меня! Из-за вас я самовольно удрал на вечер. И вот награда! За десять суток ареста первый танец.

— При чем тут я? — сдерживая смех, тихо сказала девушка.

— Неужели вы ничего не видите! Я же окончательно потерял голову! Да и не только голову. Я потерял сон, аппетит, настроение, растерял все мысли… Когда я увидел вас в первый раз, вы исчезли, как видение. И вот мы уже с вами знакомы два месяца, встречаемся каждое воскресенье, но вы остаетесь таким же видением, как в первый раз… Я не могу даже поговорить с вами наедине. Вы можете сделать меня самым счастливым человеком во всем мире!

— С ума сошел!.. Ты задумал жениться, что ли? — с изумлением спросила Светлана. — Я маме скажу…

Когда Светлана увидела глупое выражение на лице брата, она не выдержала и расхохоталась.

— Слушай, чудовище! Я даже не знаю, что сказать!.. Отодрать тебя за уши! — воскликнул Игорь.

— Попробуй!

— Это же черт знает что такое!

— А ты любишь над другими смеяться… Испытай на себе! Пошли, пошли!

Они снова закружились.

— А за десять суток кого надо драть за уши? Слышишь, Игорь?

— Что?!

— Я говорю насчет ареста.

— Ладно… оставь! Это я так, для романтики… Ты мне все настроение испортила.

— Ничего, это была для тебя репетиция, и должна тебе сказать, что, если ты в таком тоне намерен объясняться в любви, об успехе можешь не мечтать!

— Почему?

— Потому что ты дурак! Это какая-то пошлая болтовня!

— Как умею…

— Тем хуже для тебя. Лида очень серьезная девушка. А если у тебя на самом деле есть какое-то чувство… — сердито упрекнула Светлана, но вдруг в голосе ее зазвучала нежность. — Так нельзя говорить, Игорек. Глупо, вульгарно…

Конец вальса застал их в другом конце зала. Светлана взяла Игоря под руку, и они пошли по кругу.

— Значит, нет худа без добра! — со вздохом сказал Игорь. — Хорошо, Свечка, я подумаю о том, что ты сказала. Каким-то десятым чувством сознаю, что ты права… Вон Алешка!

— Иди к нему! — Светлана хлопнула брата по спине и убежала.

— Как тебе понравился их новый номер? — спросил Игорь, подходя к Алеше.

— Какой?

— С переодеванием! Я сейчас такого дурака свалял. Объяснился Свечке в любви.

— Не понимаю, о чем ты говоришь…

— Ты знаешь, с кем ты танцевал?

— Со Светой.

— Вот именно! Ты с Лидой танцевал!

— Не может быть! — сказал, побледнев, Алеша.

— Оказывается, еще как может!

— Знаешь, что, Игорь… Надоели мне эти шутки. Пойдем отсюда.

— Ну нет! Я только начал расходиться. Слушай меня. Они меняют лишь цвет, а платья остаются прежние. В следующий танец я незаметно сделаю отметку на рукаве или на плече. Понял? А что ты нос повесил?

— Да нет, я ничего… просто так.

Начался новый танец, и перед Алешей появилась голубая «Пьеретта». Из-под колпака выбилась светлая прядь волос. Это была, без сомнения, Светлана, но настроение у Алеши было испорчено, и он молчал. Он понимал, что Светлана ни в чем не виновата, но почему-то ему казалось, что девушка посмеялась над его чувствами. Было досадно, обидно…

В следующий танец это ощущение прошло, и Алеша танцевал с удовольствием. За письмо он не беспокоился и был уверен, что Лида передаст его Светлане.

Игорь же настойчиво искал розовую «Пьеретту». Его упорно приглашала маска с фиолетовыми помпонами. Между ними завязался шутливый разговор. Фиолетовая «Пьеретта» оказалась неглупой и хохотушкой, а с такими всегда приятно шутить. Но куда спряталась Лида? Он стал наблюдать за Сергеем Ивановичем. Академик сидел с оранжевой «Пьереттой», и, кроме Константина Семеновича, к нему никто не подходил. Игорю пришло в голову, что Лида поменялась цветом с кем-нибудь из одноклассниц, но и эту мысль пришлось отбросить: розовая «Пьеретта» вообще не появлялась ни в зале, ни в коридоре. Около десяти часов к Сергею Ивановичу подошел почтальон и вручил письмо:

«Папа! У меня разболелась голова. Уехала домой. Не беспокойся. Ничего серьезного. Веселись, отдыхай.

Лида».

До нового антракта Игорь терпеливо ждал, но затем категорически потребовал от сестры выяснить, где Лида. Светлана отправилась на поиски.

Константин Семенович разговаривал с Натальей Николаевной, когда к нему подошла голубая «Пьеретта».

— Лида, вы ищете папу?

— Это не Лида, Константин Семенович, это я — Светлана… В нашем классе плачет кто-то из девочек. В черном костюме со звездами, — сообщила она.

— Хорошо. Я схожу.

— А вы не видели Лиду?