Полководцы Святой Руси - Дмитрий Михайлович Володихин

главную силу свою не торопится бросать в бой.

Русская линия едва держалась. Сам Дмитрий Иванович то и дело снимал шлем, чтобы утереть пот. Ему подвели третьего коня. Одного убила татарская стрела, другой уже едва таскал ноги. Щит тоже пришлось поменять: от копейного удара он дал глубокую трещину.

Героическая поэма «Задонщина» передает преддверие битвы и ее апогей в красочных образах. Тут больше удали молодецкой, нежели страшного напряжения боя, который хорошо виден по летописи. Прежде боя великий князь разговаривает со своими людьми, и речь его, обращенная к воинникам, укрепляет в них стремление одолеть. А потом наступает время великого испытания, но такого, что ратные люди не о смерти думают, а о чести и славе своей: «Сказал князь великий Дмитрий Иванович своим боярам: „Братья, бояре и воеводы и дети боярские! Тут вам не ваши московские сладкие меды и великие места. Добывайте на поле брани себе места и женам своим. Тут, братья, старый должен помолодеть, а молодой чести добыть“. И воскликнул князь великий Дмитрий Иванович: „Господи Боже мой, на Тебя уповаю, да не будет на мне позора вовеки, да не посмеются надо мной враги мои!“ И помолился он Богу и Пречистой Его Матери и всем святым, и прослезился горько, и утер слезы. И тогда как соколы стремглав полетели на быстрый Дон. То не соколы полетели: поскакал князь великий Дмитрий Иванович за Дон со своими полками, со всеми воинами. И говорит: „Брат князь Владимир Андреевич, тут, брат, изопьем медовые чары круговые, нападем, брат, своими сильными полками на рать татар поганых“. Тогда начал князь великий наступать. Гремят мечи булатные о шлемы… Прикрыли поганые головы свои руками; дрогнул враг. Ветер ревет в стягах великого князя Дмитрия Ивановича, бегут поганые, а русские сыновья широкие поля кликом огородили и золочеными доспехами осветили!»

Солнце миновало зенит. Стояла страшная, удушающая жара. Обе армии смертельно устали. Те, кто час назад был полон сил, ныне валялись на земле, тяжело дыша и с тоской ожидая новой сшибки.

Мамай был недоволен ходом боя. Его железные тумены не имели пространства для маневра. Лучники бьют по русским дружинам, не переставая, но в ответ на татар льется такой же злой смертоносный дождь. Русские научились бить из лука столь же метко, как и сами татары. Трупы отборных бойцов разбросаны по всему полю. А враг по-прежнему стоит несокрушимо. Кажется: вот-вот русские побегут. Нажать еще немного, еще чуть-чуть, послать людей в решающую атаку, и дружинники Москвы покажут спины. Ордынцы бросаются в бой вновь и вновь, но успеха нет.

Вдруг Мамай замечает: левое крыло Дмитрия поредело больше прочих. Там — прореха. Там — слабость. Русские сомкнули ряды, но слишком мало их осталось. Между тамошним полком и Большим, срединным, возникла брешь. Значит, вот он, ключ к победе. Значит, вот куда следует ударить. Центр пускай стоит, как стоял, с ним трудно сладить. Но если раздавить крыло, потом можно будет развернуться и ударить в тыл Дмитрию. На миг полководец заколебался: не завлекает ли его враг в ловушку? Но потом отбросил сомнения. Орда всегда била Русь! Орда всегда ломала горсть постоянно сварящихся между собой князей единой несокрушимой мощью. Отчего сейчас должно быть иначе? Надо лишь вложить всю оставшуюся силу в новый натиск, и неприятель обратится в бегство. Рабы! Разве могут они справиться с воинами великой степи?

Мамай зовет к себе мурзу, возглавляющего его личную гвардию — лучших из лучших. Степных львов, беспощадных волков. Ордынский командующий указывает ему рукой направление атаки. Тот молча кивает.

Здесь решится судьба сражения…

Дмитрий Иванович устало вглядывается в расположение ордынских войск. Враг изнемог. Не дай Бог, откажется от сечи и отступит в степь. Тогда замысел князя окажется сорванным. Князь, закрыв глаза, молится: «Господи, помоги нам! Сделай так, чтобы все потери православного воинства не были напрасными!»

Нет, Мамай не отступит. Не может отступить. Он слишком много поставил на эту битву. Дмитрий Иванович скоро убеждается в своей правоте: опять катится на истерзанный русский строй ордынское море. Только стрелы уже не летят: два часа прошло с начала сражения, колчаны опустели.

Но что это? Совсем немного татар идет на русских и литовских витязей, стоящих в середине и на правом крыле. Они лишь отвлекают главные силы. Зато на полк Левой руки надвигается грозная туча. И на челе ее — отряд всадников на огромных могучих конях, в дорогих доспехах, с тяжелыми щитами персидской работы.

Дмитрий Иванович поворачивается к боярам и говорит: «Теперь я доволен. Ордынский волк идет в западню, которую мы ему подготовили!» Полбитвы минуло. Лишь теперь замысел князя раскрывается во всей полноте. Вот только бояре смотрят на князя тревожно. Да, всё идет так, как они и хотели. Но слишком много воинов погибло. Выдержат ли оставшиеся этот последний, страшный удар Мамая?

Ордынцы с боевым кличем «Алла!» налетают на полк Левой руки, скачущий им навстречу. С ужасающим грохотом сталкиваются две силы. Дружинники, давно потерявшие копья, жестоко секутся на мечах. Скоро татары опрокидывают их и гонят, поражая одного за другим. Гибнет полковой воевода — боярин Тимофей Валуев.

Полка Левой руки больше нет. Он исчез так же, как исчез Передовой. Но Большой полк все еще силен. Дмитрий Иванович криками созывает бояр: «Берите всех, кого можете, и за мной!» За князем устремляются его вельможи, а с ними — дружинники из задних рядов Большого полка.

Ордынцы поворачивают в тыл главным силам русских. Кажется, их уже никто не сумеет остановить! Но неожиданно малый отрядец великого князя набрасывается на них. Взметывается железный смерч сабель, мечей, топоров.

Дмитрий Иванович въезжает в ряды татар, наносит один удар, другой… И тут вражеский батыр палицей сбивает его с коня. Князь пробует подняться, но ордынская палица обрушивается ему прямо на шлем. Будто целая гора падает на темя… В глазах меркнет свет. В то же мгновение дружинник, следовавший за Дмитрием Ивановичем, падает с разрубленной головой. Он роняет великокняжеский стяг. Лошади топчут русское знамя.

Боброк-Волынец и князь Владимир Серпуховской могли вступить в бой намного раньше. Московский государь дал им право действовать по собственному разумению. Дмитрий Иванович не мог послать гонца столь далеко, поэтому воеводы должны были самостоятельно решить, когда настанет время для удара.

Теперь это время пришло.

Они едва не опоздали. Ордынцы уже почуяли вкус победы. Вдруг из-за леса появилась свежая русская сила — тысяча дружинников на добрых конях! Они бьют из самой лучшей позиции — в спину противнику, который уверился в победе и уже не ждет отпора. «Ру-у-у-у-у-сь!» —