Полное собрание сочинений. Том 2. Драматургия - Иван Крылов

Ельвира

(особо.)

Ах! я вижу, что мой нежный брат погиб. Я трепещу узнать об нем – и хочу наведаться обо всем от Сореты и Цимары.

Явление третье

Ацем, Дон Гусман, Фолет и воины.

Ацем

(к воинам.)

Друзья! победа увенчала наше мужество. Подите и успокойтесь. —

Часть американцев уходит.

Подведите ко мне пленников.

Американцы раздвигаются на обе стороны и оставляют обезоруженных Гусмана и Фолета.

Фолет

Все кости во мне, как в мешке, трясутся. О премудрый Дон Цапато, Фердинандо, Педрилло! Можешь ли ты видеть без трепета драгоценную отрасль философии в таком дьявольском страхе?

Дон Гусман

Фолет! трусость твоя увеличивает торжество врага нашего. Укрепись!

Фолет

Думаете ли вы, что и на горячей сковороде можно быть равнодушным? – Мне, кажется, что со всех сторон ребры мои шинкуют.

Ацем

Подлый человек! Ты умел делать зло с бодростью и при малейшем наказании дрожишь от робости!

Фолет

(с принужденною смелостию.)

Я – робею? – врешь ты, американский кот! Я дрожу для того, что у меня – лихорадка.

Дон Гусман

Чудовище! изобретай все возможные мучения. Тому, кто разлучен с Цимарою, смерть не страшна. Я трепещу жизни.

Фолет

О бесценная Гишпания! о чудный философ Дон Цапато, Педрилло, Фердинандо! зачем меня чорт в Америку занес?

Ацем

(американцам.)

Приготовьте костры; и мы тотчас предадим торжественно огню этих преступников.

Фолет

Огню? – Вот те шутка. – Скажи мне, не дурак ли ты? – Можно ли жарить христиан и в том числе философа, как поросят? есть ли в тебе хоть на грош ума и мудрости? – есть ли в тебе хоть крошечка человечества?

Ацем

Гипшанец говорит о человечестве! – Не употребляй во зло того священного имени, которое вы покрыли ужасом. – Какое вы имеете право гнать нас, нашу невинность, нравы? – Право жестокости и бесчеловечия! – Американец добр, человеколюбив; но с гипшанцами – с чудовищами – самая благость делается фурией. (Уходит.)

Явление четвертое

Дон Гусман, Фолет и американцы, которые готовят костер.

Дон Гусман

Итак, я лишусь тебя, нежная Цимара!

Фолет

Итак, я буду изжарен, кругленькая Соретушка, и земляки твои все то сожрут, что во мне есть хорошего и сочного? Чтобы дьявол их побрал с американским вкусом! Прости, мой дорогой Мадрид! Простите, все трактиры, где и пивал до храбрости и беспамятства! – Прости, милая философия, которая научила меня трусить вблизи и горячиться издали! – прости и ты, велемудрый Дон Цапато, Педрилло, Фердинандо – алмаз философии! – Я чуть на ногах стою.

Дон Гусман

Ты еще более мучишь меня своею трусостию. К чему все твои восклицания? Они нам не помогут.

Фолет

Да что ж мне делать с такими скотами, которые не учили ни риторики, ни философии? – Чем можно растрогать тех, которые не умеют рассуждать ни obiective, ни subiective и которые в глаза не видывали Дона Цапата, Педрилла, Фердинанда?

Дон Гусман

Чорт возьми твоего Дона Цапата, Педрилла, Фердинанда!

Фолет

Не бранитесь, сударь! Нам очень худо, что его с нами нет. Он бы никогда не впал в заблуждение быть изжаренным. Если бы он не мог уговорить своим сиплым и величественным голосом всю эту американскую дрянь, по крайней мере он бы дал тягу с великим красноречием.

Дон Гусман

Да кончи это бога ради!

Фолет

Погодите немного: как скоро нас сожгут, тогда я вам ни слова не скажу более.

Дон Гусман

Нет ли с тобою ножа?

Фолет

Да что вам в нем? – Всю Америку перочинным ножичком не перережешь. Американцы не гусиные перья.

Дон Гусман

По крайней мере себя можем зарезать.

Фолет

Себя? – Разве я воробей или голубь? – Покорно благодарствую! Философия говорит, что я мысленное животное, одаренное разумом, и, следственно, могу других резать, когда не струшу.

Дон Гусман

Низкий трус!

Фолет

Могу сказать, что и вы не самый отчаянный герой, когда прибираетесь к ножичку.

Дон Гусман

Перестанешь ли ты меня терзать?

Фолет

Ни слова более! – Мне надобно еще покаяться прежде, нежели меня положат на сковороду. (Томным голосом.) Во имя философии и первого ее основателя в Андалузии Дона Цапата, Педрилла, Фердинанда каюсь и клянусь всеми силлогизмами и софизмами, что я был великий плут. Иного обокрал при солнечном сиянии, иного ободрал ночною порою, иного поддел наверную, призывая всегда в помощь философию и мудреца Дона Цапата, Педрилла, Фердинанда. Кого развел, кого сосватал – лгал, пил, плутовал, мошенничал. Простите меня! а я прощаю тех, которые со мною то же делали.

Дон Гусман

Можно ли выслушать терпеливо все, чем он меня мучит?

Фолет

Простите и вы меня! Кошелек ваш может быть самым лучшим переводчиком. Добродетели мои ему очень известны. – Я вам также прощаю, что за вас меня изжарят.

Дон Гусман

Кончи это! – (Американцам.) Друзья мои! Вы можете быть нашими спасителями. Возьмите этот кошелек и отпустите нас.

Фолет

Да, да, возьмите! Это очень здорово. С деньгами никогда желудок не болит.

Американцы бросают кошелек.

Дон Гусман

Видить ли, Фолет? И последнее наше средство ни к чему не служит.

Фолет

Очень вижу, что они глупы, как лошади. В Мадриде можно бы было уйти за это из-под виселицы.

Явление пятое

Дон Гусман, Фолет, Ацем и хор американцев.

Ацем

Бросьте их в костер.

Фолет

Ай! у меня уже рука отгорела!

Хор, окружая костры и держа зажженные пучки, поет.

Хор

Солнце! сих врагов природыМы тебе приносим в честь,Нашей дни продли свободыИ пошли им праву месть.

Ацем

Должно, чтоб ты с светом разлучился.

Дон Гусман

Без Цимары он не мил.

Фолет

Ах, на то ли я родился,Вырос и потом влюбился.Чтобы здесь изжарен был?

Явление шестое

Ацем, Дон Гусман, Фолет и Ельвира выбегая.

Продолжение хоров и квартет.

Ельвира

Что за шум печаль мне множит?

(Видя костер.)

Вид ужасный дух тревожит.

Фолет

Я от страха уж горю.

Ельвира

Но, несчастная, что зрю? (Бросаясь к Гусману.)Брат драгой!

Дон Гусман

Сестра любезна!

Ацем

Он ей брат?

Фолет

Минута слезна.

Дон Гусман

Умереть здесь должен я.

Ельвира

(Ацему).

Нет, в тебе вся жизнь моя!Ах! яви к нам сожаленье.

Фолет

Милость к нам яви свою.

Все

(кроме Ацема).

Сжалься на мое мученьеИ спаси ты жизнь мою;Иль, продля ожесточенье,Ты увидишь смерть мою!

Ацем

Я, твое ко мне прошеньеСтавя мне за повеленье,Чтя любезную мою,Жизнь обоим им даю.

(Американцам.)

Прочь отселе вы подите,В жертву солнцу их не жгите,

Вместе

Ацем

Мне слова твои священны,Будь спокойна навсегда.

Ельвира и Фолет

Дух и сердце восхищенны,Что прошла сия беда.

Дон Гусман

Дух и сердце возмущенныИх согласьем навсегда.

Хор

Нам слова твои священны!Мы покорны им всегда.

Ацем

(Ельвире.)

Ельвира! прелести твои удерживают меч моего правосудия. Я согласен забыть поступок твоего брата и Фолета.

Фолет

Меня будто со сковороды сняли. Правда твоя, великий Дон Цапато, Педрилло, Фердинандо, что я не буду изжарен! Разве со временем повесят!

Ацем

(Ельвире.)

Но прощаю с тем, чтобы они заменили нашу потерю собою, оставшись здесь; и чтобы ты согласилась быть моею. Оставь нас. Я поговорю с ними.

Ельвира уходит.

Дон Гусман

(особо).

Недостойная сестра!

Фолет

(особо).

Что-то эта харя скажет!

Явление седьмое

Дон Гусман, Ацем, Фолет.

Ацем

(Гусману.)

Ты должен избрать одно из двух: или отдать мне сестру свою и быть моим другом, или умереть.

Фолет

(особо.)

Опять умереть?

Дон Гусман

Как! я соглашусь, чтоб моя сестра была твоею женою, чтобы она здесь осталась?