Вяземская катастрофа 41-го года - Лев Лопуховский

Прежде всего, необходимо было немедленно восстановить управление окруженными войсками и управляемость разнородных частей и соединений, личный состав которых был подавлен неудачами и большими потерями. На моральном состоянии и боеспособности командного и рядового состава отрицательно сказывался и недостаток правдивой информации. У некоторых неустойчивых командиров стали проявляться шкурнические настроения, желание под любым предлогом уклониться от опасных заданий, сохранить любой ценой остатки своих частей и свою жизнь. И об этом говорил мне Михаил Федорович при встрече.

Участники боев под Вязьмой, в том числе ветераны 120-го гап, впоследствии вспоминали, что настроение было – хуже некуда. На исходе были боеприпасы, горючее и продовольствие. К этому надо добавить, что все медицинские пункты и госпитали были переполнены ранеными, медикаментов и перевязочных материалов оставалось совсем мало. Многие считали, что генералы их предали, бросив на произвол судьбы. Нужны были жесткие меры по наведению порядка и борьбе с трусами, паникерами и распространителями ложных слухов. Но, судя по всему, партийно-политический состав, военные прокуроры и работники военных трибуналов в этой сложной обстановке растерялись и не справились со своими задачами.

Дело осложнялось недостатком и даже отсутствием необходимых средств связи, которых недоставало даже для управления своей армией, а тут прибавилось еще три и группа Болдина. Попытка связаться с командующим 20-й армией генералом Ершаковым не удалась. Не было связи и с командующим 24-й армией генералом Ракутиным и опергруппой генерала Болдина. Очевидно, штабу фронта было легче наладить связь с подчиненными армиями и, отдавая Лукину приказ, дать хотя бы координаты армейских штабов и необходимые радиоданные. В этот момент, как никогда, нужна была поддержка извне – в любой форме. Но Конев сам потерял связь с армиями фронта, и все распоряжения передавались циркулярно во все штабы с расчетом на дальнейшую взаимную информацию между ними.

Подготовка к выходу из окружения. В течение 8 октября подчиненные Лукину части занимались приведением себя в порядок и перегруппировкой сил для выхода из окружения. Одновременно они пытались нащупать слабые места в обороне противника. Именно в этот день – 8 октября – немцы отметили, что «противник впервые вел разведку участка 7-й танковой дивизии с юго-запада». К сожалению, генерал Лукин жестоко ошибался в оценке противника. В районе Ломы на его КП наткнулись части 6-й танковой дивизии врага, следовавшие за 7-й танковой дивизией, которая уже замкнула кольцо окружения в районе автострады совместно с 10-й танковой дивизией. Характерно, что, когда войска 19-й армии начали занимать оборону на Днепре, противник даже не попытался нанести им удар в спину. Немцы предпочли закрепиться на подготовленном нашими войсками оборонительном рубеже Ломы, Павлово, Спас, р. Бебря и подготовиться к отражению попыток русских прорваться на восток и северо-восток.

Между тем общая обстановка на московском направлении продолжала ухудшаться. Для обороны Москвы требовались войска, а их не было. В архиве сохранился документ, в котором командующий Западным фронтом в 17.45 8.10.1941 потребовал немедленно начать выход из окружения:

«Немедленно отходите. Повторяю – немедленно! Смело под прикрытием отрывайтесь от противника. Сохраняйте артиллерию и технику, выталкивая ее в первую очередь»[248].

Дошло ли это распоряжение до войск, установить не удалось. Вообще, на многих архивных документах нет отметок о получении донесений и распоряжений адресатами. Но, судя по поведению Лукина и колебаниям в руководстве окруженными войсками относительно дальнейших действий, это распоряжение не было получено. Там еще не в полной мере оценили всю опасность положения окруженных войск и, главное, необходимость их быстрого отвода на Можайскую линию.

Одновременно командование Западного фронта предприняло попытку деблокировать войска, оказавшиеся в окружении западнее Вязьмы. 8.10 Конев поставил задачу 16-й армии – «решительным ударом по противнику, занявшему район Вязьмы, овладеть Вязьмой и содействовать выходу частей 19, 20 и 24-й армий на рубеж: 19-я армия – Сивальниха, Нов. Село (7 км севернее Вязьмы. – Л.Л.); 20-я армия – Шимоново, ст. Угрюмово»[249].

В дальнейшем 16-я армия должна была упорно оборонять участок Нов. Село, Вязьма, Шимоново, а 19-я и 20-я армии и группа Болдина, прикрывшись с запада, основными силами нанести удар севернее Вязьмы. Штаб фронта в это время находился в районе совхоза Красновидово, оперпункт – в Гжатске. Конев ставил задачу войскам 16-й армии, не зная, что в распоряжении Рокоссовского была только одна 50-я стрелковая дивизия (к тому же без одного полка) и он сам оказался в сложном положении, так как противник перерезал автомагистраль восточнее Вязьмы и вышел ему в тыл. Судя по всему, Рокоссовский не получил этого распоряжения. Подчиненные ему части и штаб, отходя на восток, при подходе к Гжатску подверглись нападению мотоциклистов и танков противника неустановленной численности. После короткого боя штаб и части 50-й стрелковой дивизии отошли к северу и к 7.00 11.10 переправились через р. Гжать. Дивизия и присоединившиеся к ней отходящие части различных соединений сосредоточились в районе Никольское (14 км северо-восточнее Гжатск), где продолжали вести бои с прорвавшимся противником.

Согласно донесению начальника обороны района Гжатск генерал-майора Щербакова (штаб в Столбово) противник, по состоянию на 8.00 9.10, превосходящими силами пехоты с танками с утра вел наступление с юга на Гжатск. Подчиненные ему части, недостаточно обеспеченные боеприпасами, с упорными боями отходили на юго-восточную окраину г. Гжатск. В боях сбито 3 немецких самолета, взято в плен 2 человека, подбито 3 танка противника. По немецким данным, Гжатск был захвачен 9 октября передовым отрядом дивизии СС «Рейх» в составе 10 танков с пехотной ротой почти без боя.

Работником политуправления Западного фронта и командирами из Гжатского гарнизона были задержаны 4 орудия 744-й сп (видимо, 149-й сд) и машина со снарядами, которые были направлены им в район огневых позиций. Но по пути туда начальник артиллерии 43-й армии генерал-майор перехватил их и направил в тыл, сказав: «Пусть Западный фронт ищет свою артиллерию, а артиллерию 43-й армии не трогает». Работник политуправления фронта пытался еще раз переубедить генерала, но тот грубо оборвал его и заявил: «Идите, проводите занятия с красноармейцами<...>. И вообще, если бы таких уполномоченных больше расстреливали, толку было бы больше»[250].

В 12.45 9.10 Конев повторно потребовал:

«Лукину, Ершакову, Вишневскому.

Необходимо Вам понять, что каждый час промедления выходом армий грозит катастрофой, потерей Ваших армий. Выход Ваш нужен для защиты Москвы. На Вас лежит огромная ответственность.

Приказываем: развить темпы по выходу не менее 70 км в сутки, идти день и ночь. Ведите разведку, устанавливайте слабые места»[251].

В этот же день, 9.10.1941 г., Военный совет Западного фронта, докладывая в 15.50 в Ставку о мерах, предпринимаемых для прикрытия направления Гжатск, Можайск, на вопрос Сталина о Лукине ответил, что они «внесли предложения по выходу 19 А». А что еще они могли сделать, кроме как вносить предложения и отдавать запоздалые распоряжения отходить с темпом 70 км в сутки? Для этого надо было сначала прорвать плотное кольцо окружения. Попытка оказать помощь окруженным войскам путем нанесения удара извне силами 16-й армии не состоялась, а других сил в это время в районе Вязьмы в распоряжении Западного фронта не было.

Возможно, командующий 31-й армией получал распоряжения по оказанию помощи окруженным, но ее войска были скованы боем с противником, наступающим и с запада, и с юга. Хотя есть сведения, что какие-то разрозненные попытки предпринимались. Севернее Вязьмы остатки 248-й стрелковой дивизии на 8 октября занимали оборону у Копориха на р. Вазуза, прикрывая Новодугино. По некоторым данным, дивизия пыталась помочь 19-й армии ударом извне кольца. Но немцы были готовы к такому развитию обстановки, и атака была отбита. В 9.10 10 октября противник мотоколонной силой до полка овладел ст. Новодугинская. В этот район были направлены два батальона 909-го сп 247-й стрелковой дивизии с тремя орудиями полковой артиллерии и четырьмя 45-мм орудиями с задачей овладеть Новодугинская и не допустить распространения мелких групп противника Сычевка, Гжатск[252]. Ну что можно было сделать этими ограниченными силами? 247-я сд при отходе на восток сама попала в окружение. По решению командира дивизии тяжелое вооружение и матчасть были выведены из строя, личный состав, разбившись на небольшие группы, стал пробиваться к своим. Одна из групп численностью 681 человек вышла из окружения почему-то под командой генерала К.А. Коваленко. Видимо, командир дивизии К. Сверчевский вышел с другой группой.