Чего не видит зритель. Футбольный лекарь №1 в диалогах, историях и рецептах - Гагик Карапетян

– Английский. Насколько им свободно владеет, сказать трудно (я владею немецким). Но точно поручусь – явно понимает, о чем говорят.

Что касается отношений со стороны зарубежных коллег, скажу более определенно: и тренеры, и особенно сверстники – футболисты из тогдашней Югославии, Венгрии, Италии – они особенно часто соперничали с Симоняном на поле, помнили его как игрока экстра-класса. И относились соответствующе. То есть великолепно.

А уж о болельщиках, особенно бывших соотечественниках, и говорить нечего. Вспомнилась сценка, которая разыгралась в Натании (Израиль), где сборная СССР проводила сбор. Мы с Никитой Павловичем возвращались с пляжа, когда нас остановил пожилой еврей. В том, что он сразу узнал Симоняна, ничего удивительного не было. Больше поразило, что он и ко мне вдруг обратился по имени-отчеству. Причем с присказками на иврите и монологом на русском, вроде: «Ой, как же повезло, мама дорогая! В Москве я не пропускал ни одного матча с вашим участием. Теперь здесь делать нечего – наш футбол тут не вижу!»

…Там же обедали в ресторане, когда к столику подошли двое. Встали и стоят. Симонян меня спросил:

– Кто это? Ты их знаешь?

– Первый раз вижу.

Вдруг один из них на ломаном, явно подзабытом русском языке говорит:

– Никита Павлович, можно сделать подарок? Мы так рады, что увидели вас…

Оказалось, туристы из Парижа, бывшие сограждане, давно покинувшие СССР. Ну, дальше понятно: достали бутылку водки, присели рядом. Потом даже ездили на наши тренировки.

– Как Симонян реагировал на подобные проявления чувств окружающих?

– Как человек, который пережил сумасшедшую народную популярность…

– И не «зазвездился».

– Ни в коей мере! Неизменно спокоен. Благожелателен. Умеет слушать. Словом, прекрасный собеседник – интересный, остроумный. А уж если возьмется рассказывать! Ребята из сборных разных созывов хорошо об этом знали. И поэтому постоянно просили: «Никита Павлович, расскажите что-нибудь!» Тот, как правило, охотно откликался. И эффект от такого общения с игроками порой бывал потрясающий.

Ну, представьте: 1988 год, канун матча против сборной Англии. Жили мы тогда в маленьком и очень симпатичном отеле в пригороде. Тихо, спокойно. Но у ребят, понятно, какой внутри напряг – впереди очень серьезная, ответственная встреча. И вот собравшись до обеда на лужайке, они пристают к Симоняну со своей, уже ставшей традиционной просьбой. В итоге получили час гомерического хохота!

Профессионально, как врач могу прокомментировать психологическую значимость подобной терапии. Таким образом Палыч, по существу, снял у футболистов то стрессовое напряжение, которое уже начало их колотить перед матчем, в котором решалась судьба команды в групповом турнире европейского чемпионата.

АНГЛИЯ – СССР – 1:3 (1:2). 18 июня 1988 г. Матч группового турнира VI чемпионата Европы. Франкфурт-на-Майне. Стадион «Вальдштадион». 60 000 зрителей.

СССР: Дасаев (к), Бессонов, Хидиятуллин, О. Кузнецов, Михайличенко, Рац, Алейников, Литовченко, Заваров (Гоцманов, 86), Протасов, Беланов (Пасулько, 45).

Голы: Алейников (3), Адамс (15), Михайличенко (26), Пасулько (73).

Подобная психологическая разрядка, на мой взгляд, чрезвычайно эффективное дополнение к заумным тактическим занятиям. Одно очень полезно дополняет другое.

– Здесь вы, по-моему, тонко намекаете на Лобановского. Он тогда принял пост старшего тренера сборной, а Симоняна назначили начальником. В какой-то мере мы коснулись данной темы ранее. Но теперь, думаю, самое время поговорить об этом подробнее. Ведь, согласитесь, сюжет, используя терминологию создателей приключенческих фильмов, получился «закрученный».

Две личности – бесспорно, крупные, самобытные, состоятельные в общечеловеческом и профессиональном плане, но контрастные друг другу. Из практики любого рода деятельности, в том числе футбола, известно, чем подобного рода «свадьбы слонов» кончались. Взять хотя бы уже не раз в наших беседах печально помянутый триумвират Бесков – Лобановский – Ахалкаци, которого так мудро избежал Никита Павлович.

И нетрудно себе представить, чем возникший через несколько лет в сборной тандем старший тренер Лобановский – начальник команды Симонян, или служебная связка: ответственный работник Госкомспорта СССР Симонян – беспощадный наставник главной команды Лобановский, могли обернуться. Но ведь все удивительным образом гармонизировалось. Чья была персональная заслуга в том, что союз состоялся и эффективно работал?

– А чья персонально заслуга, когда, вступив в брак, две сильные, одинаково нацеленные на лидерство личности благополучно доживают до «серебряных» и «золотых» юбилеев? Наверное, дело в том, что и у мужа, и у жены хватает желания и ума: желания, дабы строить совместную жизнь, и ума, чтобы не самоутверждаться за счет друг друга. То же самое в случае Лобановского и Симоняна.

Да, оба – очень разные. И характеры, можно сказать, прямая противоположность. Но приоритет-то перед ними стоял один! Задача-то была общая! А интеллектом и образованностью в штабе Лобановского никто не был обделен – с другими Валерий Васильевич и не работал. Иное дело – мудрая гибкость, тонкое искусство в общении, даже артистизм – здесь пальма первенства, безусловно, принадлежала Никите Павловичу.

Я не раз говорил, что Лобановский, мягко говоря, неласково относился к оппонентам. Но Симоняну удавалось то, что не удавалось никому. Он ухитрялся вступать в жесткую дискуссию с главным тренером, пытаясь что-то ему доказывать, без обиняков говорить о просчетах.

Другие, желавшие то же самое проделать в общении с Лобановским, «горели». А Симонян, позволявший себе чаще других оппонировать Валерию Васильевичу по поводу игровых концепций, ухитрялся добиться ответной положительной реакции. Не перечесть случаев, когда я становился невольным свидетелем того, как Лобановский начинал спор с Симоняном с уверенностью танка, который задавит всякого, кто встанет на пути. А заканчивал прямо-таки запомнившейся мне милой деликатностью фразой:

– Никита Палыч, так вы ж… это… не правы!

И в этот момент становилось особенно очевидно, что не было для него иного столь полезного для обкатки своих игровых идей человека, чем Палыч! Более того, смею утверждать: Валерию Васильевичу нравилось в собеседнике как раз то, что тот мог очень грамотно, интеллигентно оппонировать во многих вопросах. Словом, Симонян был очень нужен Лобановскому, который – даже если бы Никиту Павловича и не назначили – все сделал бы, чтобы именно он занял в его сборной пост начальника.

Назову еще одно обстоятельство, которое делало присутствие этого человека в команде особенно ценным. Благодаря своему характеру Симонян снимал напряжение, которое иногда создавал Лобановский. Ведь взять, к примеру, упомянутый мною эпизод перед судьбоносным матчем с англичанами, когда игроки чувствовали себя нервозно. Сам Лобановский в день игры по обыкновению все время сидел в своем номере. И спускался только на установку. Никита Павлович подобных привычек не имел. Он был ближе к людям, игрокам. Известная дистанция держалась лишь на авторитете, уважении к его времени и самочувствию. Зная об этом и понимая, что в данный момент происходит в команде, Лобановский сам попросил:

– Никита Палыч, займите чем-нибудь ребят!

Тот – благо погода установилась очень хорошей – вывел команду на лужайку и начал «травить» такие футбольные байки, что очень скоро от предстартового волнения у ребят не осталось и следа.

– Полагаю, в подобных случаях вы, как врач, тоже были довольны…

– Да разве только я. Валерий Васильевич прекрасно понимал, о чем просил. И вот что еще я заметил. Каждый свой веселый рассказ Никита Павлович как-то ловко увязывал с игрой. Например, по поводу взаимопонимания на поле. Воспроизведу одну из «фирменных» историй Симоняна.

В свое время в «Спартаке» он играл с Масленкиным, центральным защитником. А у Толи был пониженный слух. Когда к нему обращались нормальным голосом, он частенько не слышал. Симоняна уже тогда товарищи по команде Палычем называли – в знак особого уважения. Воспользовавшись своим большим авторитетом, он уговорил Масленкина отправиться к врачу, втолковав:

– Толя, ты пойми! Ну, нельзя так: тебе на поле кричишь-кричишь, а ты ни хрена не слышишь!

В общем, поехал-таки Масленкин к врачу. Вернулся. Никита у него спросил:

– Что доктор посоветовал?

На что Толя ему простодушно ответил:

– Знаешь, Палыч, он сказал, что я не столько глухой, сколько тупой…

Когда Симонян накануне матча против англичан в ряду прочих рассказал и эту историю, ребята так заливались, что меня даже забеспокоило.

«Э, черт! – подумал про себя. – Не повредило бы, не расслабило бы мужиков перед матчем!»

Ничего подобного! Вечером вышли на игру и «разнесли» британцев (3:1).