Легко видеть - Алексей Николаевич Уманский

всплыл вопрос, для чего это Галя оказалась на его берегу, а не на том, вполне схожем, на котором был ее бивак? Он представил себе ее лицо, вопрошающий взгляд, к тому же еще и призывающий. Смешно! К чему еще призывающий, кроме простого совета? К сексу? К любви? Тем более смешно! Чтобы к нему, старику, за этим делом обратилась вполне сексуально устроенная молодая женщина из подходящей ей по возрасту компании? Абсурд! Пусть он даже желанный из-за безлюдья, но это все равно абсурд! Подарков в ненаселенной тайге вообще не бывает, тем более в виде сексуально изголодавшихся женщин, и кому – отнюдь не выглядящему особо одаренным самцом человеку, даже если не принимать во внимание его возраст.

Возможно, конечно, что Галя испытывала недовольство любовником, безотносительно к тому, встретился ей в походе кто-то еще или нет. Возможно. Но все-таки странно. Раньше-то этот любовник ее наверняка устраивал, если пошла с ним в этот поход. Значит, что-то новое открылось ей в нем именно здесь? Неужели «синдром Вадима»? А почему бы и нет? Вадим тоже был крепкий мужик, не менее крепкий, чем Галин Игорь. Пока не познакомился с Кантегиром. Но опять-таки заболевание Игоря тем же синдромом совсем не обязательно должно было сделать Михаила более желанным для взыскательной, норовистой и, главное, молодой Гали. Глупо же думать, что ей может грезиться старик вместо мужчины в самом соку, определенно глупо. Ну, а о глупостях не стоило мечтать. Михаил удовлетворился этим доводом. И следом заснул.

Утром Михаил бегло перебрал в уме свои догадки о Гале, Игоре и их компании, и сделал вывод, что ему лучше будет остаться здесь еще на один день, чтобы отпустить от себя подальше и этих опаздывающих из отпуска людей, и их проблемы, чтобы никто не нарушал его уединения и не распространял своих беспокойств на него.

– Очень надо, – проворчал он про себя. – У меня и без них проблем хватает. Может, когда человек один, у него кругом одни проблемы.

Однако, поразмыслив, признал, что это все же преувеличение. Раньше, в молодости, их было несравненно больше. Но теперь – нет. Всего несколько наперечет. Стараться соответствовать Марине во всех позитивных смыслах. Делать все, что возможно, для поддержания духа молодости и жизненной энергии в Марине и в себе. Писать о постигнутом за время жизни. Развивать свои взгляды относительно мироустройства и собственного пути. Продолжать приобщаться к Божественной красоте Промысла Создателя и в абстракции, и в естестве. Готовить свое сознание к переходу в Мир Иной. И, наконец, попытаться передать собственным потомкам как можно больше того, что наверняка может быть им полезно. Кажется все. И если всего этого кому-то может показаться немного, то только не ему, в данный момент одинокому страннику, которому Бог дал возможность путешествовать так, будто Земля еще не перенасыщена народонаселением и всяческими свидетельствами перерабатывающей и истребляющей ее естество цивилизации, будто он и впрямь странник домоторной эпохи, как и Олег Куваев, хотя только благодаря моторам оба они – и Куваев, и Горский, и иже с ними могли в настоящее время добираться до все еще диких мест.

После завтрака Михаил залез обратно в палатку и сел писать. Неведомо почему, но его сразу потянуло рассуждать о состоянии общества близкого будущего, когда успехи цивилизации позволят людям не надрываться ради добывания хлеба насущного – и многого чего еще. Что тогда сможет предотвратить убийственные последствия праздности скучающих, незанятых творчеством людей? Ведь очень скоро обнаружится, что усилий одержимых творческим зудом людей, работающих по призванию или просто не выносящих безделья – а таких ненормальных в соответствии с Гауссовым распределением признаков во все времена находилось не больше шести процентов – можно будет содержать все остальное человечество. К чему приведет его освобождение от обреченности вкалывать просто ради поддержания жизни или еще ради обретения комфорта? Может ли стать благородным и благодатным в кои-то веки обретенный досужий образ жизни – мечта, которой манили за собой коммунистические демагоги?

Энергия, которой от роду наделен каждый живущий, обязательно требует своего применения. Если ее нельзя использовать в буквальном смысле этого слова, то есть применить с пользой, то она определенно найдет себе применение в другом деле, поскольку обязательно будет тиранить душу сознанием напрасно и скучно проходящего мимо времени, растрачиваемого без всяких интересных занятий в жизни. Когда у человека нет естественной благой заинтересованности, у него появляются интересы иного рода – неестественные и противоестественные.

Чем занимает себя праздный человек?

Во-первых, он может с интересом отдаться чтению, знакомству с культурными ценностями разных веков, с историей человечества и географией Земли как в кабинетном варианте, так и в активном, то есть путешествуя.

Может самостоятельно осмыслять все увиденное и познанное, может следовать в познании за другими философами.

В большинстве случаев это ведет свободного от нужды человека ко благу, поскольку облагораживает и расширяет его душу и ум.

Правда, издержки возможны и на таком пути. Разве безудержное любопытство, даже нескверная любознательность, не способна заставить человека, не считаясь с табу, установленным Господом Богом, вламываться в запретные для смертных сферы? Очень часто способна. Какова может быть расплата за покушение на Прерогативы Всевышнего? Бесславное уничтожение и того, кто это посмел сделать, и того, что он успел натворить.

Во-вторых, человек может использовать свободу для своего физического развития, для занятий спортом в том или ином виде, наряду с прежними изобретая новые, состязательные или непретенциозные. В общем как будто неплохо. Какие издержки могут быть? А вот какие. Безудержное погружение в борьбу за первенство в амбициозном спорте и использование ради побед допингов и анаболиков, когда не хватает естественного прироста ресурсов тренируемого организма для достижения небывалых результатов.

Изобретение суперэкстремальных видов спорта и занятий, где практически каждое выступление – выход на схватку со смертью, когда неудача приводит человека к физической гибели гораздо вероятней, чем к поломкам и увечьям. А также к раздуванию нездорового интереса сторонних наблюдателей, не имеющих подобной смелости и силы воли, физических способностей и желания их развивать, но поощряющих своим интересом и дарами спортсменов – экстремалов к еще более дерзким вызовам, в конце концов к безумствам. Могут ли нравиться соревнования в безумствах? Оказывается, очень даже могут. И не поймешь, кому больше – тем, кто их практикует или кто наблюдает – часто почти профессионально, не отрывая зада от кресла перед телевизором или от скамейки в зрелищном сооружении. Кстати, хлебом и зрелищами уже давно разложили своих полноправных граждан римские императоры – разложили накрепко – вплоть до гибели империи, культуры и множества подданных, точнее – граждан, содержимых в праздности за счет рабов.

В-третьих, человек открывает для себя почти неограниченное поприще разврата, понимая под этим словом настолько нездоровые и безудержные занятия естественными делами – такими как секс – или неестественные – например, такие как азартная игра в карты, в рулетку, в тотализатор, или совсем противоестественные – такие как пьянство, доводящее до полного алкоголизма, потребление наркотиков и психотропных средств, то есть всем, что приводит человека в скотское или невменяемое состояние, к моральному, ментальному и физическому распаду – вплоть до гибели не только тела, но, по всей видимости, и бессмертной души (или ее обратной трансформации – от души человека к душе чего-то бесспорно гадкого и примитивного).

Таковы, в общих чертах, могут быть приложения энергии праздных людей. Сфера культурного роста, совершенствования сознания и породы, сфера азартной состязательности в занятиях, доступных немногим, но с не менее азартным интересом наблюдаемых со стороны многими (то есть в определенном смысле экспансивный эксгибиционизм, пользующийся массовым спросом). Сфера увлекательного убиения в себе того, что представляло собой в людской породе то достоинство, которое отличало человека в высшем смысле от других известных ему существ – как обладателя одновременно разума, любви, способности к созидательному творчеству и познанию тайн мироустройства, благоговейной увлеченности и упорства, сознания долга и самодисциплинирующей морали. Так могут использовать время жизни праздные люди, становясь кто удачливыми и все более совершенными в ходе своей свободной экспансии; кто весьма кратковременно удачливыми, но в основном только для себя; кто становясь бедствием и позором человеческой породы и самих себя, выбрав путь кажущихся обретений, приводящий, однако, к растрате человеческой сущности и к быстрой гибели, а если и не к ней, то к долгой деградации.

Если посмотреть на то, какая доля людей отдает свои основные предпочтения тем или иным занятиям, то в целом картина окажется весьма неутешительной.

Своему свободному культурному развитию, продвижению к духовному, ментальному, нравственному и физическому совершенствованию отдадут в лучшем случае процентов пятнадцать людей, включая в это множество всех, кто стремится хотя бы к какой-то одной из перечисленных целей, не только сразу ко всем, сходящимся в одну великую цель – стать достойными того, чтобы Создатель принял их к Себе, признав заслуживающими избавления от череды рождений и смертей в разных воплощениях в плотных мирах.

Остальные выбирают иные цели и, соответственно, иную участь.

Приятный секс, увлекательный секс, вначале спутник любви, достаточно скоро порывает с любовью,