Вся ваша ненависть - Энджи Томас

нам все равно не прорваться через решетку от грабителей снаружи.

– Старр, мои ключи… – хрипит Сэвен.

Я качаю головой.

Я отдала их Гуну и в последний раз видела в дверях магазина.

Деванте кашляет. От дыма дышать становится все сложнее.

– Черт, мы не можем здесь умереть. Я не хочу умирать…

– Заткнись! – перебивает его Крис. – Мы не умрем.

Я кашляю в сгиб локтя.

– У папы могут быть запасные, – слабо бормочу я. – В кабинете.

Мы бежим обратно по коридору, но кабинет тоже закрыт.

– Дерьмо! – орет Сэвен.

По улице ковыляет мистер Льюис. В каждой руке у него по бейсбольной бите. Он вертится по сторонам, словно пытаясь понять, откуда идет дым. Однако окна заколочены, так что он не может видеть пекло, которое здесь разгорелось, – для этого нужно посмотреть через входную дверь.

– Мистер Льюис! – кричу я изо всех сил.

Ребята присоединяются. Дым душит наши голоса. Огонь полыхает в нескольких шагах от нас, но клянусь, ощущение такое, будто я стою прямо в нем.

Мистер Льюис, сощурившись, хромает к магазину. Он заглядывает в магазин через дверь, видит нас по ту сторону пламени, и его глаза округляются.

– Господь всемогущий!

Никогда прежде я не видела, чтобы он ковылял так быстро, как теперь ковыляет к дороге.

– На помощь! Тут застряли дети! На помощь!

Справа от нас что-то громко трещит. Огонь охватил еще одну полку.

К магазину подбегает Тим, племянник мистера Рубена, и открывает входную дверь, но пламя уже поглотило все вокруг.

– Бегите к черному ходу! – кричит он нам.

Сам Тим почти опережает нас. Он дергает за ручку так сильно, что стекло в двери отзывается дребезжанием. Если долго ее трясти, то в конце концов дверь слетит с петель, однако времени на это «в конце концов» у нас нет.

Снаружи визжат шины. Мгновение спустя к задней двери подбегает папа.

– Пусти, – говорит он Тиму, отодвигая его от двери. Потом достает ключи и втыкает нужные в замок, бормоча: – Прошу, Господи. Прошу.

Я уже не вижу ни Сэвена, ни Криса с Деванте – такой густой нас окружает дым, – зато слышу, как они кашляют и хрипят где-то рядом.

Щелк. Ручка поворачивается. Дверь распахивается. Мы вываливаемся наружу, и мои легкие заполняет чистый воздух.

Папа тянет нас с Сэвеном по переулку, а потом за угол и через дорогу к ресторану «У Рубена», в то время как Тим тащит Деванте с Крисом. Они усаживают нас на бордюр возле ресторана.

Снова визжат шины, и мама охает:

– Господи помилуй!

Она бежит к нам (за ней – дядя Карлос), потом берет меня за плечи и укладывает на асфальт.

– Дыши, малыш, – приговаривает она. – Дыши.

Но я хочу видеть, что происходит, и сажусь обратно.

Папа пытается заскочить в магазин, бог знает зачем, но огонь прогоняет его вон. Тим выбегает из дядиного ресторана с ведром воды и, выплеснув ее на пламя в магазине, отскакивает от жадных сполохов огня.

А потом на улицу выходят и другие наши знакомые – тоже с ведрами – и идут к магазину. Мисс Иветт выносит одно из своего салона, и Тим выливает его в огонь. Языки пламени прожигают крышу, и из окон парикмахерской по соседству начинает валить дым.

– Моя парикмахерская! – кричит мистер Льюис и рвется к ней, но мистер Рубен его удерживает. – Моя парикмахерская!..

Папа беспомощно стоит посреди улицы и тяжело сопит. Собралась толпа; люди, прикрыв рты руками, молча наблюдают за происходящим.

Неподалеку грохочут басы. Папа медленно оборачивается. На перекрестке у винной лавки припаркована серая «БМВ», на которую облокотился Кинг. Другие Короли тоже здесь: кто-то сидит на капоте, кто-то ржет и показывает на нас пальцами.

Кинг смотрит папе в глаза и достает зажигалку. Из нее вырывается искра.

Аиша говорила, что Кинг вздрючит нас всех за то, что я настучала на него по телику. Нас всех – значит, всю семью. Вот оно.

– Сукин ты сын! – Папа несется на Кинга, а его парни идут навстречу, однако папу сдерживает дядя Карлос. Короли, улюлюкая, берутся за стволы, а Кинг смеется, словно смотрит комедию. – Тебе смешно? – орет папа. – Трусливый ты говнюк! Вечно прячешься за своих парней!

Кинг перестает смеяться.

– Да, ты не ослышался! Я ни хрена тебя не боюсь! Чего тебя бояться? Только детей сжигать и можешь, ссыкун ты долбаный!

– О-о, я ему покажу! – Мама тоже срывается с места, но дядя Карлос из последних сил хватает и ее.

– Он поджег магазин Мэверика! – громогласно объявляет мистер Льюис на случай, если кто-то не услышал. – Кинг поджег магазин Мэверика!

В толпе пробегает шепоток, и десятки презрительно сощуренных глаз обращаются к Кингу. Конечно, именно в этот миг решают появиться копы и пожарные. Ну разумеется. В Садовом Перевале так всегда.

Дядя Карлос убеждает моих родителей отойти. Кинг с горящими глазами подносит сигару к губам. Я хочу взять у мистера Льюиса биту и бахнуть его по башке.

Пожарные берутся за работу, и копы приказывают людям отойти. Кинг и его парни совсем повеселели, как будто копы помогают им.

– Повяжите же их! – вопит мистер Льюис. – Это они начали пожар!

– Дед сам не сечет, что мелет, – отвечает Кинг. – От дыма в мозгах помутнело.

Мистер Льюис бросается на Кинга, но его удерживает один из полицейских.

– Я не сумасшедший! Ты начал пожар, и все это знают!

У Кинга вздуваются желваки.

– Следи за языком и не наговаривай.

Папа смотрит на меня, и на лице его такое выражение, которого я никогда раньше не видела. Он поворачивается к копу, который держит мистера Льюиса, и произносит:

– Он не лжет, офицер. Это Кинг начал пожар.

Ни-хре-на-се-бе. Папа стучит.

– Это мой магазин, – объясняет он. – И я знаю, что это он его поджег.

– Вы видели, как он это делает? – уточняет коп.

Нет. В том-то и проблема. Мы знаем, что это сделал Кинг, но никто не видел…

– Я видел, – говорит мистер Рубен. – Это он.

– Я тоже, – подхватывает Тим.

– И я, – добавляет мисс Иветт.

И вся толпа повторяет за ними, указывая на Кинга и его шайку. Стучат все. Чертовы правила больше не работают.

Кинг тянется к двери машины, но двое полицейских достают пистолеты и приказывают ему и его парням лечь на землю.

Приезжает скорая. Мама сообщает медикам, что мы надышались угарным газом, а я влезаю, чтобы рассказать им о Деванте (хотя по фингалу у него под глазом и так понятно, что ему нужна помощь). Медики оставляют нас четверых сидеть на бордюре и надевают на каждого по кислородной маске. Я думала, что уже оклемалась, но