Крестный отец - Марио Пьюзо

Люси сходила в ванную, и Юлиус, несмотря на ее отчаянные протесты, осмотрел ее тщательнейшим образом. У него на квартире имелся полный набор инструментов. Приступив к работе, он сейчас же перестал воспринимать Люси как любовницу, задумчиво хмурил брови, рассматривал ее, будто муху под микроскопом. Люси почувствовала себя униженной, но он, завершив осмотр, звонко чмокнул ее и сказал рассеянно:

— Впервые в жизни сегодня я работаю ради собственного удовольствия.

Потом бережно прижал ее к себе, еще раз поцеловал и завершил:

— Все будет великолепно, хорошая моя. Тем более, что в результате я сам удостоверюсь лично. Это станет событием в гинекологии, и я, пожалуй, сочиню даже статью в научный журнал.

Его неизменная нежность и добрая усмешка в конце концов сокрушили застенчивость и страх Люси, которые терзали ее поначалу. Чтобы успокоить ее, Юлиус даже стащил с полки стоявшую на самом верху толстую медицинскую книгу и стал показывать ей описания аналогичных случаев в медицинской практике, подчеркивая, что хирургическое вмешательство дает полное излечение. Люси с интересом рассматривала иллюстрации и слушала его рассказы.

— А прежде всего — общее здоровье организма, — деловито объяснял он ей. — Несвоевременно принятые меры могут привести к нарушению ряда других функций. Стыд и срам, когда врачи из-за старомодной щепетильности уклоняются от лечения подобных вещей, оставляя бедных женщин наедине со своими невзгодами и неприятностями.

— Ох, довольно, Юлиус, — взмолилась наконец Люси. — Хватит об этом. Давай сменим пластинку, прошу тебя.

Увлекшийся темой Юлиус сразу же почувствовал, как измучена Люси, и понял, что она продолжает стесняться открывшейся ему тайны. С точки зрения врача это было пределом глупости, но он уже слишком близко принял ее в свое сердце, чтобы не огорчаться ее огорчениями и не стараться избавлять ее от любых неприятностей, Он сказал:

— Ну, теперь, когда я заглянул в мрачные бездны твоих секретов, я готов открыть тебе свои. Помнишь, ты спрашивала меня, что я делаю в этом курортном городишке, будучи «одним из самых блестящих и молодых хирургов Востока», — иронически процитировал он газетную публикацию о себе самом. — А все дело в том, что я — специалист по абортам. Этой практикой добывает себе пропитание добрая половина моих коллег, но я имел неосторожность попасться с поличным. Могло кончиться совсем худо, но выручил меня старый друг, доктор Кеннеди — мы когда-то с ним вместе были интернами. Он вообще человек чрезвычайно порядочный и честный. Насколько я понял, Том Хейген, которому доктор Кеннеди в чем-то помог, не знаю уж, в чем, заверил его, что в любое время доктор может рассчитывать на ответную услугу. Чтобы вытащить меня, доктор Кеннеди обратился к Тому Хейгену. Все обошлось: обвинение с меня сняли, в покое оставили. Но медицинская Ассоциация уже успела включить мое имя в свой «черный список», так что я остался без работы. Поэтому Семья Корлеоне приютила меня здесь. И надо сказать, я не зря ем свой кусок: эти птички из варьете то и дело «залетают». Впрочем, делать им аборты совсем нетрудно, если они приходят вовремя, не труднее, чем хозяйке вычистить сковородку. Самый страшный производитель в Лас-Вегасе — Фредо Корлеоне. С того времени, как я здесь, от него забеременели пятнадцать девиц. У меня даже иногда появляется мыслишка побеседовать с ним по-отечески на мужские темы. Тем более, что трижды он лечился от венерических заболеваний, а раз обратился по поводу заражения сифилисом.

Юлиус прервался. Он специально говорил с ней об этом так откровенно, хотя не имел привычки распространяться о профессиональных делах, чтобы Люси пришла к выводу: у других людей, у того же Фредо Корлеоне, например, которого она хорошо знала и немного остерегалась, бывают тайны куда более постыдные, чем ее.

— А с тобой все просто, — продолжал он, возвращаясь к волновавшей их обоих проблеме. — Представь себе, что внутри есть кусочек резинки или эластика, который растянут. Если отрезать часть, остальное сократится и станет упругим и эластичным. Вот и все.

— Я подумаю, — сказала Люси, но в действительности она уже полностью отдалась на волю Юлиусу, доверяя ему больше, чем себе самой. Но задумавшись, вдруг спросила:

— Это будет дорого стоить?

Юлиус сдвинул брови:

— У меня здесь необходимых условий нет, да это и не моя специфика. Но в Лос-Анджелесе живет один приятель, который очень котируется в подобных делах, и операционная у него — в специализированной клинике. По сути дела, он практикует на кинозвездах, когда они начинают тускнеть и пытаются вернуть себе молодость, подтягивая кожу на лице или подрезают мышцы на груди. Но для того, чтобы мужчины продолжали относиться по-прежнему, внешних эффектов мало. Так что Фридрих Келнер натренировался, можешь не сомневаться. А поскольку он мне тоже кое-чем обязан, надеюсь, операция ничего не будет стоить, во всяком случае, денежном исчислении. Я в свое время сделал для его девочек не один бесплатный аборт. А знаешь, сколько голливудских красавиц прошли через ту операцию, которая так пугает тебя?

— Это кто? — сразу же загорелись любопытством глаза у Люси. — Скажи мне, Юлиус, ну пожалуйста.

Любопытство пересилило в ней мысль о том, что в глазах Юлиуса интерес к голливудским сплетням может выглядеть примитивной женской слабостью. Но Люси уже не опасалась, что он будет насмехаться над ее слабостями.

— Скажу при условии, что ты поужинаешь со мной: и останешься здесь на ночь, — ответил Юлиус. — Мы и так слишком много времени потратили на разговоры, надо наверстывать упущенное.

Как он добр с нею! Люси тепло посмотрела на друга и сказала:

— Не считай, что ты теперь обязан быть со мной, раз уж из этого все равно ничего не получается.

Юлиус расхохотался:

— Господи, ну в кого ты такая! Во-первых, это не единственная радость на свете, а во-вторых, человечество изобрело еще массу способов получать удовольствие и они известны еще со времен древних цивилизаций. Неужели ты действительно не знала об этом?

— А, всякие извращения, — протянула она неодобрительно.

— «Извращения», — передразнил ее Юлиус, — то, чего нельзя знать приличным девушкам и совершать настоящим мужчинам. Да я могу познакомить тебя с одной благородной старой леди, которая была самой очаровательной молодой леди в далекие дни освоения Дальнего Запада, году этак в 1880-м. Она обожает вспоминать добрые старые времена и с удовольствием поделится опытом, Мне, например, она рассказывала, что самые мужественные и храбрые ковбои, гоняющие по прериям на своих конях и палившие без промаха, очень любили заниматься с девушками тем, что в обиходе называют «французской любовью» и про что ты, невозможная дурочка, сказала «извращения». Причем тем самым ковбои оберегали невинность своих подружек. Усекла? В медицине для этого понятия существует специальный термин и ничего противоестественного в таком способе общения нет. Неужто твой возлюбленный Санни никогда не занимался с тобой этим?

И тут впервые за время их знакомства Люси по-настоящему удивила его. Она обернулась к нему с загадочной полуулыбкой Джоконды на губах, так что в ученом мозгу Юлиуса сейчас же мелькнула мысль, не кроется ли именно здесь веками волнующая искусствоведов разгадка, и спокойно сказала, нимало не смущаясь:

— С Санни я занималась всем на свете.

Никогда и никому она не решилась бы раньше. сказать такое.

Две недели спустя в операционной лос-анжелесской гинекологической клиники Юлиус присутствовал на операции у своего друга, доктора Фридриха Келнера. Перед тем, как Люси дали наркоз, Юлиус наклонился к ее уху и шепнул:

— Я предупредил его, что ты моя девушка и что у меня самые серьезные намерения. Так что он постарается, чтобы я остался доволен. Исключительно мой любимый размер.

Но Люси уже уносилась волнами сна и поэтому не смогла улыбнуться в ответ на его шутку. Правда, смысл дошел до ее сознания и помог справиться со страхом перед операцией. Через минуту она спала.

А Юлиус напряженно следил за неторопливыми и уверенными руками Келнера. Правда, случай был рядовой, безо всяких аномалий. Сегал сам внимательнейшим образом изучил все рентгеновские снимки и анализы. Все шло, как по маслу. Но хирургия всегда связана с определенным риском, он понимал это лучше, чем кто бы то ни было.

Доктор Келнер справился с задачей безупречно. На операцию ушел час ровно. Когда Люси увезли на каталке в палату, Юлиус задержался со старым приятелем. Келнер находился в превосходном расположении духа — верный признак успешной работы.

— Все без проблем, дорогой мой, — сказал он Юлиусу весело, — у нее кругом чисто, ни эрозий, ни воспалений. Вообще прекрасное сложение, такое редко встречается. Просто высший класс. Тебе можно позавидовать, старина. Разумеется, придется подождать немного, но моей работой останешься доволен, гарантирую.