Деяние XII - Павел Виноградов

Как он и думал, дверь была распахнута. Но он взлетел ещё на пролет.

Так и есть – шевелились тени. Двое, кажется. Два хлопка, один упал, второй поднял руку со стволом. Ещё хлопок. Упал и этот.

Господи, третий!

Пистолет щёлкнул – магазин закончился.

Палыча спасло только то, что нападающие тоже явно избегали шума, а у этого, видимо, не было глушителя на пистолете. Лезвие скользнуло по рукаву куртки – артельный вовремя отшатнулся. Перехватил руку с финкой, заломил её и резко толкнул. С лёгким хрустом нож вонзился в горло противника, тот забулькал и осел в лужу остывшей мочи. Палыч для порядка резко и коротко саданул ему в висок рукоятью пистолета. Бульканье стихло.

Дверь парадной хлопнула, послышались быстрые осторожные шаги нескольких человек. Палыч слетел в квартиру, запер дверь на все внушительные засовы, припер тяжёлым сундуком с Бог знает каким барахлом. Старой хоккейной клюшкой заложил двери в комнату соседа и повернулся.

На него с печальным удивлением глядели усталые, чуть раскосые глаза отца. В его руке дымился вечный «Беломор» с затейливо прикушенным мундштуком.

– Павлуша, что пгоисходит? – сильно грассируя, спросил он негромко.

В дверь ударили чем-то тяжёлым. Палыч, успевший перезарядить пистолет, толкнул ученого обратно в комнату и пару раз выстрелил через дверь, сам тоже бросившись под прикрытие. В прихожую влетели ответные пули вместе со щепками от двери, но ломитья в дверь перестали.

В комнате за круглым, покрытым старомодной скатертью столом, сидели две женщины, круглыми глазами глядя на забрызганного чужой кровью Палыча. Полная старуха с обычно властным, а сейчас жалким лицом – жена ученого, и – Княжна.

Он не ожидал её здесь увидеть, но это была удача.

– Всё будет хорошо, – заверил он, быстро подходя к – слава Богу – плотно зашторенному окну.

Оно выходило на окна противоположного дома. На его чердаке, разумеется, тоже был противник.

Палыч резко развернулся к столбом стоящему ученому и застывшей от ужаса жене.

– Быстро на пол и лежите, пока всё не кончится, – резко бросил он.

Учёный безмолвно кивнул и с трудом опустился у стола, потянув за собой ничего не понимающую супругу.

– Но, Павел, это переходит все… – начала та было.

– Молчи, – резко приказал муж, и она умолкла.

– Противник? – всполошёно спросила Княжна,

Она уже стояла, прижимаясь к дальней стене, лихорадочно шаря по бедру. Но, судя по всему, под её юбкой не было никакого оружия.

– Дед Мороз со Снегурочкой, – огрызнулся Палыч, протягивая ей миниатюрную «беретту», которую прятал в рукаве. – Когда ты только приучишься всегда носить оружие?

Княжна молча схватила пистолет.

– Дай мне тоже, – с пола раздался негромкий, лишь чуть напряженный голос учёного. – Я солдат.

– Пожалуйста, не надо, – Палыч пристально посмотрел на него, и с трудом приподнявшийся старик смолк.

– Сейчас они выставят дверь, – быстро и тихо говорил Палыч Княжне в коридоре. – Тогда ты стреляй, а я брошу гранату – это единственный вариант. Если останемся живы, берём стариков и прорываемся.

– Совет в курсе?

– Я успел позвонить дежурному стражу. Но не думаю, что они успеют.

Дверь дрогнула от страшного удара.

– Прикройте головы руками, – бросил Палыч старикам в комнату.

В одной его руке был пистолет, в другой – «лимонка», из которой он зубами тащил кольцо.

Княжна с решительным лицом подняла «беретту». В тонких очках, классической блузке и длинной юбке, с гладко зачесанными в пучок волосами, она напоминала террористку прошлого века.

В дверь грохнуло ещё раз, она заскрипела и слегка подалась.

Однако тут же на площадке послышались приглушенные вопли и хлопки выстрелов. Раздавались хлопки и на улице.

– Успели-таки, – облегченно выдохнул Палыч, вставляя кольцо на место и вытирая пот со лба.

Княжна опустила пистолет.

В дверь стукнули условным кодом. Палыч отодвинул сундук и впустил всполошенного Ак Дервиша. За его спиной было ещё несколько артельных.

– Ругаться будешь потом, – сразу предупредил Ак Дэ открывшего было рот Палыча и, непринужденно поклонившись, обратился к старикам. – Боюсь, вам на некоторое время придется уехать из дома. Прямо сейчас. Прошу вас, собирайтесь быстрее.

Его мягкий голос не оставлял места для возражений.

– Наташа, деньги, документы, зубные щётки, немного белья и мою последнюю гукопись, – нервно бросил ученый жене.

Он поднялся сам. Старая клетчатая рубашка была мокра от пота. Старухе помогли встать артельные.

– Опять «с вещами на выход», – криво усмехнулся учёный. – Сколько можно…

– Вещей не нужно, всё будет, – предупредительно заверил Ак Дэ. – Что касается «на выход», поверьте, там, куда мы вас отвезем, куда приятней, чем в «Крестах»…

– Мне понадобятся книги для габоты…

– Всё, что пожелаете.

Они шли по лестнице, переступая через трупы клаберов, но во дворе покойников уже убрали. Там деловито суетились артельные.

– Нашли четырех азиатов, кажется, китайцев, – отрапортовал один из них Дервишу.

– Цзи… – уронил Палыч.

– Я не удивлен почему-то, – заметил Ак Дэ.

– Цзи, – повторил Палыч и лицо его на миг стало страшным.

Княжна краем глаза заметила отблеск в противоположном чердачном окне.

– Нет! – закричала она, становясь между домом и учёным.

Её отбросило прямо на старика, который еле успел подхватить обмякшее тело. И только сейчас все поняли, что слышали выстрел. К парадной бросилось несколько артельных, остальные сгрудились вокруг членов Совета и пожилой четы.

Княжну осторожно положили на сброшенную Палычем куртку. Дервишу достало одного взгляда, чтобы скорбно потупиться: пуля попала в сердце. На белой блузке крови выступило совсем мало, словно дама просто украсила её алым цветком.

– Сестричка, подожди, сестричка, – бормотал Палыч.

Учёный ласково гладил ей волосы.

Васильковые глаза под стеклами очков широко распахнулись.

– Лев… Руслан… – прошептала она.

Потемневшие веки сомкнулись, подбородок прочертила струйка крови из уголка рта.

Отец и сын, обнявшись, в голос рыдали над остывающим телом.

13

Вижу, он нацеливает вилку –

Хочет съесть, – и я бы съел ферзя…

Под такой бы закусь – да бутылку!

Но во время матча пить нельзя.

Владимир Высоцкий «Игра»

Республика Франция, замок в пригороде Парижа, 21 января 1985

Сахиб сидел в не очень удобном кресле времен Регентства. По привычке заранее получив всю последнюю информацию на собеседника, он знал, что на недавнем аукционе тот заплатил за этот гостиный гарнитур – четыре кресла и две банкетки – почти три миллиона долларов. И это были отнюдь не самые дорогие предметы в замке.

И для хозяина замка – величавого пятидесятилетнего джентльмена в безупречном костюме – суммма в три миллиона была слишком незначительным предметом, чтобы о нём стоило говорить со столь серьёзным собеседником, как президент Клаба. Ибо речь у них шла, ни много, ни мало, о будущем человечества.

– Одним из наиглавнейших препятствий в развитии в наше время является то, что усилия всех секторов цивилизации разобщены и разрозненны. Слишком часто разные партнеры начинают своё дело без достаточных консультаций друг с другом. Результат подобен оркестру, состоящему из талантливых и преданных искусству музыкантов, но играющих разные партитуры: получается не гармония, а какофония.

Речь его была гладка и образна, словно он делал доклад с высокой международной трибуны.

– Эти «музыканты» – правительства государств, гражданское общество и бизнес. Так что же может заставить их играть в гармонии?..

Он сделал паузу, словно ждал ответа от собеседника. На самом деле, конечно, не ждал, да Сахиб и не собирался прерывать речь вельможи.

– Я вам отвечу, – продолжал тот, – тайные общества. Такие, как ваш Клаб. Такие, как моя невидимая держава. Именно они должны играть роль и композиторов, и дирижёров: мы должны готовить для них партитуры и следить, чтобы они с них не сбивались.

«Совсем не похож на азиата, – думал Сахиб, как и всякий раз, когда встречался этим человеком. – Белый джентльмен, белее меня, пожалуй…»

Чистокровный ирландец Сахиб внутренне усмехнулся: сидевший перед ним был отпрыском самого Ричарда Львиное Сердце – по матери. По отцу же – тем, кто он и есть на самом деле: потомком Пророка и наследным монархом двадцатимилионного народа исмаилитов, рассеянного по всему миру.

– От замка аль-Джабаля до этого больше четырех тысяч километров и девятьсот лет. Таков путь моих предков, – говаривал он, и это было красиво и похоже на правду.

Владыка замка Аламут шейх аль-Джабаль девятьсот лет назад утверждал свое могущество с помощью гашиша и кинжалов федаинов. Нынешний имам исмаилитов – прочно интегрированный в мировую элиту бизнесмен, крупный благотворитель, английский аристократ, заводчик элитных лошадей – с усмешкой закрыл кровавые страницы истории. Теперь их, вроде бы, и не вовсе не было, а всё, чем озабочен был имам – накормить, одеть и обучить своих подданных. Он делал это столь успешно, что в каждом исмаилитском доме со стены непременно глядело его породистое улыбающееся лицо.