Деяние XII - Павел Виноградов

– От имама пришел фирман.

Голос пира был смертельно усталым.

Юноша продолжал невозмутимо посасывать мундштук.

– Он велит выдать тебя. На днях сюда придут моджахеды.

Руслан молчал.

– Имам пишет, что ты враг.

– Ты знаешь, что это не так, Алифбек.

– Знаю, Алишер, знаю… Бахти, принеси гашиша… Нет, Бахти, не надо.

– Правильно, – кивнул Руслан.

– Я не выдам тебя, – старый пир посмотрел юноше прямо в лицо.

– Ты не должен этого делать. Моджахеды вырежут твой кишлак, – всё так же спокойно ответил тот.

– Что такое кишлак рядом с жизнью Махди?!

– Я не Махди.

– Не говори так. Я знаю лучше. Ты – Махди.

– Я не принесу тебе победы. И твои люди умрут.

– Неважно, мы умрём за тебя и получим награду.

Руслан испытующе посмотрел в лицо пира и понял, что тот будет стоять на своём. Тем не менее, сделал ещё попытку:

– Я сам сдамся моджахедам.

– Тогда я, и все мои мюриды, и наши женщины, и дети бросимся в пропасть, потому что Махди отверг нас и нам больше незачем жить, – твёрдо ответил старик.

Юноша вздохнул и внутренне пожал плечами: почему бы нет?..

– Что же ты собираешься делать?

– Мы будем сражаться, и мы победим! – воодушевлено отчеканил Алифбек.

– А если не победим?

– Умрем. Но мы победим.

– Тогда надо готовиться. У нас совсем нет времени.

Руслан встал, заметив боковым зрением испуганно глядящие на них глаза Махии.

Несмотря на ранний час, люди суетились, бегая из дома в дом. Откуда-то появились охапки старых английских винтовок ли-энфильд, именуемые здесь «Бур-303». Если немного усовершенствовать их и поставить современную оптику, они становились опасным оружием дальнего боя, что отряд «Лейла» испытал на себе. Но против до зубов вооруженных людей Клаба это были детские игрушки. А автоматов, не говоря уж о чем-либо более мощном, у исмаилитов было очень мало.

У Руслана замерло сердце, когда он увидел лежащие отдельной кучей остатки снаряжения его группы. Из четырех АКМС и двух СВД исправны были два автомата и одна винтовка. Не работал ни один из двух пулеметов, а к РПГ-7 оставался всего один выстрел. Но было видно, что за оружием ухаживали – оно было чистым и смазанным.

Подавив боль по убитым, юноша стал облачаться. Надел «лифчик», забил его рожками и гранатами, добавил «Стечкин», кажется, даже его собственный. Хотел взять ещё нож разведчика, но подошедший Алифбек молча протянул ему кард Старца Горы. Руслан закрепил старинный кинжал на груди – чтобы все видели. Пир одобрительно кивнул.

Два дня прошло в лихорадочной деятельности. Стало подтягиваться подкрепление из соседних кишлаков. Правда, из тысячи мюридов, на которых рассчитывал Алифбек, набралось не больше трехсот. Остальные то ли не успели, то ли не захотели нарушать волю имама.

Моджахеды появились ранним утром третьего дня, как и ожидалось, с единственной стороны, откуда можно было беспрепятственно выйти к селению. Но узкая горная тропа была перегорожена невысокой каменной стеной, из-за которой торчали стволы винтовок. Среди готовых сражаться исмаилитов было и несколько женщин.

Похоже, духи не ждали сопротивления: шли привольно, даже не пустив впереди охранение. Правда, увидев неприятеля, резво залегли.

Впрочем, пока по ним никто не стрелял.

– Эй, кафиры! – закричали от позиций моджахедов. – Кто главный? Наш шейх говорить хочет.

Алифбек спокойно поднялся над стенкой, хотя лежащий Руслан пытался его удержать.

Среди духов поднялась высокая худая фигура и степенно пошла к позиции исмаилитов. Пир двинулся ей навстречу. Шедший к нему был безоружен, поэтому старик тоже оставил винтовку.

Они встретились между готовыми к бою отрядами – старый пир и молодой губастый араб с «ассирийской» бородой.

– Почему вы хотите биться с нами? – поинтересовался араб негромко и вежливо.

– Мы защищаем гостя, – вызывающе ответил Алифбек.

– Но выдать его приказал ваш имам, – настаивал араб. – Вы не можете пойти против своего имама.

– Попробуйте взять гостя у нас и узнаете, можем или нет.

– Этот шурави – враг вашего имама, враг ислама и наших союзников на Западе, – глаза-маслины араба смотрели в голубые глаза пира с выражением доброжелательности и лёгкого удивления от того, что собеседник не понимает очевидную ситуацию.

– Он не враг, – ответил Алифбек.

– Ваши силы ничтожны, – заметил шейх, – Мои «Чёрные аисты» разнесут ваш кишлак в клочья.

– Приходите и попробуйте.

– Иншалла, – пожал шейх плечами, его лицо выразило неподдельное сожаление. – Но имей в виду, Алифбек Хафталь, первый выстрел будет означать гибель всех твоих людей.

– Иншалла, – глядя арабу прямо в лицо, повторил за ним старик.

Бой шёл уже второй час. Лобовая атака захлебнулась, несколько моджахедов осталось лежать, прошитые точными выстрелами «Буров». Но вновь и вновь «Чёрные аисты» поднимались с криками «Аллаху акбар!» Казалось, их тысячи, хотя шейх привел сюда не больше семисот бойцов. В перерывах между атаками по хлипкому укрытию исмаилитов долбали гранаты и пулеметы. Из защищавших укрепление мюридов целыми оставалось не больше половины. Раненых утаскивали в кишлак подползавшие женщины. Но никто не собирался прекращать сопротивление. Каждая атака «аистов» встречалась захлебывающимися очередями единственного пулемета и автоматов, треском винтовок и взрывами гранат.

Руслан не уставал поражаться сходству атакующих со зловещими птицами. «Какие нах аисты, это птички рух какие-то хреновы», – билось в его голове, пока он поливал неприятеля очередями, метал гранату, или, сменив автомат на СВД, выбирал цель.

Но долго так продолжаться не могло. Даже если взрывы не сметут стену, моджахедом не понадобится много времени, чтобы разыскать нужные проходы и занять господствующие над кишлаком скалы. Тогда они станут расстреливать его сверху. Времени на это, правда, уйдет много: расстояние от гор было немалым, а дувалы и стены домов – крепкими. И, может быть, в спину «аистам» ударят опоздавшие мюриды. Во всяком случае, на это надеялся Алифбек. Руслан же не надеялся ни на что.

И, кажется, был прав – кишлак разрушался планомерно и неуклонно. К вечеру не осталось ни одного не разбитого дувала, несколько домов было просто снесено огнём. Духи подняли на скалы безоткатное орудие и несколько минометов. Прятаться от убийственного дождя осколков было уже почти негде.

Только женщины, старики и дети были более-менее надежно укрыты в разветвленных подземельях кишлака, вырытых поколениями горцев за века постоянных войн и набегов.

Немногие оставшиеся на ногах защитники сгрудились у стоящего на отшибе, за узким проходом между скалой и глубоким оврагом, чида Алифбека. Двое из его сыновей были мертвы. Оставшиеся трое еле держались на ногах от ран. Махия тоже была тут. Она долго спорила с отцом, приказывавшем ей укрыться вместе с остальными женщинами, и настояла на своем, а потом яростно сражалась наравне с мужчинами. Лицо её было отрешённо и серо.

Над селением стелился едкий дым, воздух сотрясали взрывы, а когда они стихали – стоны раненых и «Аллаху акбар!» подстегивающих свой боевой дух врагов. Они уже были в развалинах соседних домов. Вот-вот должна была начаться атака, по всей видимости, последняя.

Старик, чья рука висела на перевязи, заговорил надтреснутым от усталости голосом:

– Дети мои! Мы хорошо сражались. Мы защищали Посланного. Теперь осталось немного. Скоро мы войдем в райские долины, и сонмы гурий успокоят нас. Мурдаги (смерть)! – вдруг закричал пир, подняв винтовку.

– Мурдаги! – нестройно отозвались мюриды.

– Нет! – неожиданно для самого себя проорал Руслан.

Крики смолкли. Алифбек и мюриды растерянно смотрели на него.

– Нет, – твёрдо повторил Руслан. – Вы не умрёте. Алифбек уведёт всех через подземелья, а я останусь прикрывать.

– Нет! – крикнул, было, пир, но услышал в ответ тяжеловесное:

– Да. Ты не можешь ослушаться Махди.

Юноша поднялся во весь рост, не обращая внимания на визжащий вокруг рой осколков, и выхватил из-за пояса кинжал Старца Горы. Его фигура налилась вдруг грозной, непререкаемой силой.

– Махди приказывает вам уйти.

Это раздалось среди смертельного свиста и завываний врагов, как глас Неба.

Мюриды попадали на колени.

– Повинуемся, о Сахиб ал-кашф, – нестройно повторили они вслед за своим пиром.

Одна Махия стояла прямо, во все глаза глядя на Руслана. Казалось, она хотела что-то сказать ему. Но шальной осколок попал ей в лоб, сразу обильно залив прекрасное лицо кровью. Девушка рухнула беззвучно.

Юноша поглядел на неё с такой болью, какая, казалось, способна была погрузить весь мир в муки ада. Молча отвернулся и, сильно хромая, пошел к дувалу, перекрывавшему узкий проход, на заботясь, что будут делать остальные.

А те поднялись и пошли за почерневшим от горя Алифбеком к тайному лазу на краю оврага, в котором один за другим и скрылись. Махию нес на руках один из её братьев. Она казалась совсем маленькой и беззащитной.